Андрей Мартынов - По обе стороны правды. Власовское движение и отечественная коллаборация
Во-вторых, возник вопрос об эвакуации. Еще в июле в бой на фронт были брошены сначала 5-й полк и несколько рот, включенных в части вермахта. Очевидно, у Каминского теплилась надежда, что военное счастье вновь повернется лицом к Гитлеру и эвакуации удастся избежать, «но… надежды обманули — пролетели стороной». Красная армия продвигалась на запад. Созданная на основании приказа № 224 от 29 июля 1943 года Окружная комиссия по переселению начала 26 августа эвакуацию жителей в Лепельский район Витебской области. В соответствии с приказом № 233 от 5 августа 1943 года проводилась эвакуация военных и гражданских административных структур, а также населения Локтя, последняя была добровольной, для тех, кто не желал вновь оказаться в «большевистском аду». Понимая, что подобное мероприятие неизбежно вызовет системный кризис как в обществе, так и во властных структурах, Каминский издал специальное Обращение (см. Приложение 5).
В нем он провозглашал, что «мы — накануне создания самостоятельного Русского государства». Последнее, по мнению обер-бургомистра, «крупный шаг в истории человечества». Касаясь собственно эвакуации, Каминский писал, что «мы, конечно, спокойны за свою судьбу, мы отлично знаем, что никогда… не попасть в лапы врага и нашему первому самоуправляющемуся Локотскому округу», но, тем не менее, признавал и опасность — «гул орудий, грохот пушек доходит и до нас». Поэтому, «однако, не исключена возможность военных действий на территории всего Локотского округа». Не совсем понятно, как идея формирования самостоятельной государственности (что само по себе уже являлось оксюмороном) была связана с эвакуацией, но в контексте надвигающегося перманентного кризиса единственным элементом пропаганды оставался блеф.
Интересно, что населению других районов Белоруссии перемещение РОНА объясняли контрпартизанской борьбой, якобы санкционированной самим Гитлером: «С целью полного уничтожения партизанского бандитизма в Лепельском округе, главнокомандующий германской армией приказал переместить одну русскую освободительную армию <sic! >»{595}.
Число эвакуировавшихся коллаборантов в разных исследованиях разнится. По мнению Ивана Грибкова, в ходе начавшейся 26 августа эвакуации Локоть покинули до 7000 военнослужащих РОНА, а также около 23 000 гражданских лиц. Когда линия фронта вступила на территорию округа, с отступающими частями вермахта двинулось еще более 20 000 человек. Дмитрий Жуков и Иван Ковтун также оценивали численность РОНА в 7000 штыков, но количество беженцев исчисляли в 30 000. В свою очередь Даллин, Маврогордато и Зимке писали о 6000 солдат и 25 000 штатских. Ермолов общее число эвакуированных оценил примерно в 30 000.{596},[121] Офицер РОНА вспоминал о 77 000 человек{597}. В их числе, думается, помимо лиц, уверенных в том, что территория округа не будет сдана, а теперь расплачивающихся за веру в пропаганду, оказались и люди, принужденные к эвакуации насильственно из-за нацистской тактики выжженной земли, стремившейся таким образом ограничить мобилизационные и экономические ресурсы РККА.
В коллаборационистской периодике встречаются сообщения о партизанской деятельности каминцев в тылу Красной армии после ухода из Локтя. Как правило, они относятся к лету 1944 года. Против них помимо сил НКВД и милиции использовались и армейские части, направлявшиеся на фронт. По версии газет, «отряды РОНА оперировали в Брянских лесах, а также в районе ключевых дорог. Одна из них, Суземка — Трубчевск, подвергалась постоянным ударам… которые в июне — июле 1944 г. привели к временной приостановке движения по магистрали. В июле 1944 г. повстанцы нанесли серьезное поражение одному из батальонов, пытавшемуся восстановить движение по дороге… Однако к осени 1944 г. первая волна повстанчества была, в целом, подавлена»{598}. Анонимный автор статьи «Огонь в тылу», опубликованной во власовской «Заре», касаясь сопротивления в тылах Красной армии писал, в числе прочего, что «На переходе Брянск — Почеп одно подразделение 967-го стрелкового полка 3 ноября 1943 года подверглось нападению… в результате которого 11 человек было убито и потеряно 2 пулемета»[122]. Представляется, что деятельность каминцев, нашедшая свое отражение в коллаборационистской периодике («Новом пути», «Казачьей лаве» и «Информационном листке Добровольческих частей»), скорее всего, родилась в зданиях издательств. То, что часть вооруженных людей, не сумевших (или не захотевших) уйти вместе с основным составом бригады, а также жители, напуганные репрессиями СМЕРШа и НКВД, скрывались в лесах, вполне естественно. Они на себе почувствовали весь прессинг советской карательной системы. Думается, к ним присоединилось и некоторое число людей мобилизационных возрастов, не желавших воевать. Только вряд ли эти люди были столь уж активны. Ведь их основная задача была спастись, переждать репрессии, а не спровоцировать их постоянными атаками транспортных колонн. Вероятно, сопротивление ими оказывалось в ответ на зачистки лесов, призванных выявить дезертиров и коллаборантов. Вместе с тем время начала и завершения повстанческой деятельности подмечено точно, так что какими-то реальными источниками редакция все же располагала. Жители области ушли в леса после окончания посевных работ, а вернулись к моменту сбора урожая. Кстати, в годы Гражданской войны приток пополнения к антоновским мятежникам приходился на эти же месяцы.
Скорее столь активные действия в тылу РККА можно отнести на счет бойцов Хольмстона-Смысловского, благо помимо Барсово на западе Брянщины (точнее в Мглинском и Суражском районах) действовала целая сеть его отрядов, руководимая Роздымахои. Тем более, что подобные формирования по возможности пополнялись и усиливались немцами (заброска 8 марта 1944 г. группы Николая Грищенко под городом Клинцы){599}. Последнее вооруженное формирование в Локотской области было ликвидировано лишь в 1951 году около деревни Лагеревка («Финляндия») Комаричского района. Правда, не ясно, было ли оно действительно остатком движения антисоветского сопротивления или обычной уголовной бандой{600}.
Эвакуация завершилась в сентябре 1943 года. Беженцы расположились на территории Лепельского и прилегающих к нему Ушачского и Чашникского районов[123]. Выбор был сделан немецкой администрацией сугубо прагматически. Этот регион между Лепелем и Полоцком был инфильтрован народными мстителями и агентами НКВД. Германское командование хотело, чтобы обер-бургомистр, обладавший богатым опытом контрпартизанской борьбы, обезопасил тыловые коммуникации дислоцирующейся здесь 3-й танковой армии (командующий генерал-полковник Ганс Рейнгардт).
Каминский, как и в Локте, не справился с задачей в полном объеме. И здесь, в данном случае сыграло свою роль не только усилившееся за счет более мощной поддержки (и контроля) Москвы партизанское движение, в результате чего тот же Лепель был взят каминцами штурмом{601}, но и проблемы с местной коллаборационистской администрацией. Последняя опиралась на прогерманскую Белорусскую центральную раду и части Белорусской краевой обороны (Беларуская краевая абарона), своеобразного аналога РОНА. В итоге Каминский потребовал убрать с вверенных ему территорий немецкую и национальную белорусскую администрацию, с одновременным переподчинением ему местных властей и полиции{602}. Естественно, подобные решения не могли не вызвать протестов ставшего в декабре президентом рады Радослава Островского. Тем более, что предшествовавшая РОНА контрпартизанская деятельность «Дружины» Гиль-Родионова сопрягалась массовыми репрессиями, в том числе и по отношению к местным националистам{603}. Кроме этого Каминский распространил свою деятельность за пределы выделенной ему территории, что вызвало отрицательную реакцию не только местных коллаборантов, но и немецкого военного командования{604}. Интересно, что в отличие от Локтя в Лепеле осталась городская комендатура и подчиненные ей добровольческие части полиции порядка (OD).
Одновременно, Каминский планировал продолжить начатую в Локте программу реституции. Так, приказом № 126 по Лепельскому самоуправлению от 29 ноября 1943 года, предписывалась регистрация членов семей репрессированных{605}.
Параллельно шло и дальнейшее идеологическое развитие. Вместо Народной социалистической партии России, «викинг» Каминский объявил о создании Национал-социалистической трудовой партии России (НСТПР).
Манифест заявлял: «наша родина — Россия, которую ценой невероятных усилий построили наши предки, — на краю гибели! Миллионы российских сынов истреблены в происходящей бойне. Миллионы сирот, вдов и страдающих матерей — вот результаты кошмарной бойни. Красавцы-города, села, памятники культуры и искусства, созданные многовековым трудом и потом российских народов, превращены в пепел. Таких мук и страданий еще не переносил наш народ на протяжении всей своей истории. Народы России знают, что единственным виновником этому являются большевики во главе с кровавым Сталиным…
