Александр Широкорад - Черноморский флот в трех войнах и трех революциях
Ялтинский генерал-губернатор Думбадзе, к примеру, запретил по всему Крыму женщинам купаться без купальников, даже в самых безлюдных местах. Дамы, нарушившие сей запрет, и мужчины, оказавшиеся неподалеку (а вдруг они подсматривали…), без суда и следствия высылались из Крыма. Замечу, что к 1905 г. купальные костюмы в России имели менее 0,01% всех женщин. А тот же Николай II постоянно купался голышом, и даже был заснят на кинопленку в оном виде. Да и дамам в купальниках[4] нужно было держать ухо востро на ялтинских пляжах. Выйдя из воды, дама должна была быстро идти в кабинку и там переодеться в «цивильный вид». А если дама на берегу на пару минут засмотрится на кавалеров или на проходящий пароход, то ей грозили штраф и высылка из Крыма.
Зимой 1908/09 г. на Думбадзе было совершено покушение. «Неизвестный стрелял в него на улице и скрылся затем в саду прилегавшего дома, перепрыгнув через забор. Думбадзе вызвал войска, оцепил дом и арестовал всех его обитателей, а затем приказал снести сам дом с лица земли артиллерийским огнем. Приказ был исполнен …
…Домовладелец принес жалобу в сенат … Никаких доказательств его причастности к покушению, конечно, не имелось. Террорист успел скрыться и не был пойман. В уничтоженном доме он не жил и, очевидно, совсем случайно выбрал это место для своего покушения»{2}.
Когда царю доложили о деяниях бравого градоначальника, он сказал: «Если бы у меня в те годы было несколько таких людей, как полковник Думбадзе, все пошло бы по-иному»{3}.
Подобные примеры можно приводить до бесконечности. В результате большинство образованных людей империи желали видеть страну республикой или по крайней мере конституционной монархией.
Глава 5.
«ПОТЕМКИН» БЕЗ ПОТЕМКИНА
Поражение России в войне с Японией шокировало всю страну. Не будем забывать, что в 1904 г. Япония была не ведущей военной державой, какой стала к 1941 г., а полуфеодальным маленьким государством, армия и флот которого были в основном вооружены иностранной техникой.
Столь позорное поражение в XVIII веке однозначно привело бы Россию к дворцовому перевороту и к приходу к власти новых энергичных людей, имевших продуманные планы ведения внутренней и внешней политики.
Но к 1905 г. в России не оказалось дальновидных офицеров и генералов, способных вывести страну из кризиса. Поэтому по всей стране, буквально от Кронштадта до Владивостока в течение двух лет шли волнения и восстания крестьян, рабочих, интеллигенции, солдат и матросов. Однако все эти действия носили стихийный характер, не были скоординированы друг с другом и не имели компетентного руководства. Так было и на Черноморском флоте, и в приморских городах.
Уже к середине 1904 г. на кораблях Черноморского флота возникли небольшие группы социал-демократов, эсеров и анархистов. 19 мая в Севастополь прибыл новый командующий флотом контр-адмирал Г.П. Чухнин, который немедленно приступил к репрессиям. Проводятся массовые обыски и аресты. Ретивого адмирала попытались урезонить … жандармы, объяснившие ему, что по новому уголовному уложению 1903 г. «одно хранение революционных изданий ненаказуемо».
Разгром русского флота 14 мая 1905 г. в Цусимском проливе еще более усилил недовольство моряков. На большой матросской сходке, состоявшейся 10 июня 1905 г. за Малаховым курганом, было решено начать восстание с выходом эскадры для учений в Тендровский залив. Сигналом должен стать выстрел с броненосца «Ростислав», когда все офицеры соберутся в кают-компании на обед. Матросские вожаки разработали детальный план захвата кораблей.
Однако план восстания нарушил приказ Чухнина: отправить к Тендре один броненосец «Потемкин», не дожидаясь «вступления в кампанию» остальных кораблей.
12 июня «Потемкин» покинул Севастополь. Его сопровождал малый миноносец № 267 (до 8 апреля 1895 г. «Измаил») водоизмещением всего 77 т. Любопытно, что на миноносце находился только один офицер, он же командир — лейтенант барон П.М. Клодт фон Юргенсбург. Он же исполнял и обязанности артиллерийского офицера на «Потемкине».
13 июля, в понедельник, в 7 часов утра, обогнув справа длинную песчаную косу, корабли отдали якоря в пустынной Тендровской бухте. Днем миноносец № 267, приняв мичмана Макарова, артельщика и буфетчика броненосца, ушел за провизией в Одессу.
В Одессе эта компания закупила несвежее мясо. Позже Макаров оправдывался, что другого мяса не было. Трудно поверить, что в Одессе на Привозе не было свежего мяса. А вот сэкономить некоторую сумму при покупке Макаров и Ко вполне могли. В 21 час миноносец покинул Одесский порт, но вскоре столкнулся с вышедшей в море без огней рыбачьей лодкой. В итоге миноносец подошел к «Потемкину» через 5 часов, и все это время мясо лежало на раскаленной за день стальной палубе миноносца.
По прибытии на броненосец закупленное в Одессе мясо разделили пополам. Одну часть заложили в котел, а другую подвесили на верхней палубе. О том, что произошло дальше, очевидцы событий на «Потемкине» рассказывают так.
Утром, выйдя из кубрика на палубу, матрос Григорий Кульков почувствовал неприятный запах. Он в недоумении посмотрел вокруг себя и, увидев подвешенное мясо, сразу догадался, в чем дело. Мясо кишело червями. Кульков позвал своих товарищей. Возле червивого мяса столпились матросы.
«Таким мясом даже собак не кормят!» — возбужденно говорили они вахтенному офицеру мичману Ливенцову. Тот доложил командиру корабля. В сопровождении старшего судового врача полковника Смирнова капитан 1-го ранга Е. Н. Голиков незамедлительно прибыл на палубу. Осмотрев и понюхав мясо, он заявил: «Мясо хорошее. А что в нем черви, это ничего не значит. Достаточно промыть соленой водой».
«Это не черви, это личинки», — заявил судовой врач.
Среди матросов послышался ропот. Окинув всех гневным взглядом, Голиков приказал разойтись. Матросы медлили. Повторив приказание, Голиков велел вахтенному поставить на палубе дневального и записывать фамилии всех, кто будет интересоваться мясом.
Матросы разошлись, но не успокоились. Матросы-заговорщики, знавшие о планах восстания всей эскадры, всячески урезонивали остальных. В конце концов было решено отказаться от борща с червивым мясом, но иных требований не выставлять и вести себя тихо.
Командир же корабля капитан 1-го ранга Голиков решил устроить показательную расправу над матросами. Как только вахтенный офицер доложил, что матросы отказались есть борщ, он приказал собрать всех на верхнюю палубу. Барабанщик сыграл общий сбор. Матросы по всем правилам Морского устава во главе с унтер-офицерами выстроились на юте по бортам броненосца. Голиков приказал принести пробу. Судовой врач Смирнов перед строем попробовал борщ и категорически заявил: «Никаких червей нет, борщ чудесный!»
Голиков прекрасно знал, что Смирнов лжет, но он твердо решил выполнить свой план. Он пригрозил матросам за неповиновение виселицей, указав при этом рукой на мачту, а затем предложил тем, кто согласен есть борщ, выйти и стать к орудийной башне. Однако ни один матрос не двинулся с места. Из строя вышли лишь кондукторы[5] и два унтер-офицера.
— Значит, не желаете повиноваться?! Я вам покажу! Виновники от меня не уйдут! — исступленно орал Голиков.
Подчеркивая свою решимость расправиться с матросами, он вызвал с батарейной палубы караул и приказал взять винтовки на изготовку.
Лидеры матросов во главе с Бакуленчуком поняли замысел Голикова и первыми кинулись к башне, увлекая за собой остальных. План Голикова, таким образом, срывался: зачинщиков не оставалось.
И тут на выручку командиру пришел старший офицер Гиляровский. Когда у левого борта осталось около тридцати человек, находившихся в задних рядах и не успевших еще перейти, Гиляровский вместе с вахтенным офицером Ливенцовым преградили им путь.
— Ни с места! — скомандовал старший офицер.
Он приказал караулу окружить оставшихся, а боцман принести брезент. На флоте в те времена покрывали им осужденных на смерть. Принесли брезент и стали раскатывать. Матросы замерли в оцепенении. И тут у Афанасия Матюшенко не выдержали нервы, и он закричал:
— Братки, что вы смотрите! Довольно терпеть! К оружию!
— Огонь! — скомандовал старший офицер Гиляровский. Но было уже поздно. Караул вышел из повиновения. Тогда
Гиляровский отнял у ближайшего матроса винтовку и отступил за орудийную башню.
Теперь Вакуленчук понял, что остановить матросов невозможно, и решил возглавить восстание. Он решительно направился к командиру. «От имени народа вы арестованы!» — заявил он Голикову. В этот момент Гиляровский выстрелил в спину Вакуленчуку.
И только тогда началась расправа с офицерами. Были убиты Голиков, Гиляровский, лейтенанты Л.К. Неупокоев и В. К. Тон, врач Смирнов. Несколько офицеров бросились за борт и пытались доплыть до миноносца № 267 или деревянного артиллерийского щита, подготовленного для проведения учебных стрельб. Матросы открыли огонь из винтовок и убили лейтенанта Н.Ф. Григорьева и мичмана Н.Я. Ливинцова.
