Сергей Махов - Тайны подводной войны. 1914—1945
Во-вторых, поводом к изучению британских залповых методов стрельбы явилось ознакомление с материалами первого похода субмарины «Тайгрис» из базы в Полярном. Эта лодка вернулась из похода 24 августа, т. е. спустя восемь суток после того, как «Красногвардеец» вышел в свой третий поход. А раз так, то даже гипотетически невозможно предположить, чтобы на предпоходовом инструктаже Константинов получил какие-либо указания относительно стрельбы не одной, а несколькими торпедами.
В-третьих, ни из «выводов», ни из мемуаров Виноградова совершенно не вытекает, что командование бригады принимало во внимание техническое состояние «Д-3», о котором в каждом боевом донесении писал командир. Ведь речь шла не об объективных тяготах военной службы, которые каждый военнослужащий обязан стойко переносить, а о факторах, напрямую снижавших или даже вовсе лишавших подводный корабль его боевой ценности. При возрастании глубины погружения свыше 10 метров стрелять из наших торпедных аппаратов без специального увеличения давления воздуха в боевых клапанах было нельзя — в лучшем случае торпеда могла получить повреждения рулей, в худшем — попросту застрять в аппарате. О каком выпуске нескольких торпед вообще стоило вести речь? И все же командование осталось при своем мнении, а «Красногвардеец» так и не отправился в заслуженный гарантийный ремонт. Вместо этого ему снова предстояло выйти в море с целым пучком старых болезней. Кроме ставших притчей во языцех клинкетов, к числу важнейших недостатков стоит отнести старую шумопеленгаторную станцию германской фирмы «Атлас-Верке» десятилетней давности, в гидрофоны которой из-за негерметичности укупорки постоянно попадала вода. Станция глохла, а для того, чтобы привести ее в рабочее состояние, требовались доковые работы. Но, прекрасно зная об этом, командование вновь выгнало подлодку в море.
В-четвертых, то, что сам Константинов «подыграл» командованию и признал даже те ошибки, которых не совершал, сослужило ему плохую службу. В то время по линии информаторов в политический отдел поступил целый ряд сигналов о том, что Константинов и военком лодки Гусаров не пользуются авторитетом у подчиненных и, по словам одного из матросов, даже «боятся противника и хотят тихой сапой ордена заработать». Некоторые краснофлотцы прямо высказывали пожелания поменять местами командира подлодки и его помощника Соколова. В результате в глазах командования за Константиновым окончательно закрепилась репутация пассивного и неуверенного в себе офицера — в противном случае вряд ли в свой четвертый и, как выяснилось, последний боевой поход он бы пошел в «мощном обеспечении», представленном комдивом И.А. Колышкиным и начпо А.П. Байковым.
Справедливости ради следует отметить, что Колышкин имел еще и вторую задачу — проверить в действии английский метод торпедной стрельбы с временным интервалом, для чего в поход взяли комплект специальных таблиц. Отличие нового метода по сравнению с обычной прицельной стрельбой по рассчитанному торпедному треугольнику заключалось в попытке «перекрыть» погрешности в определении дистанции, истинного курса и скорости цели выпуском серии торпед, идущих «в загривок» друг другу. Вероятность попадания хотя бы одной торпеды такого залпа существенно возрастала, но лишь при одном очень важном условии — курс вражеского судна оставался неизменным. В противном случае, увернувшись хотя бы от одной торпеды, транспорт избегал всего залпа. «Перекрыть» весь сектор, в котором с учетом возможного маневра находилось судно, можно было, если одновременно выпущенные торпеды расходились бы веером. Для этого перед выстрелом в гироскопы торпед следовало внести соответствующую установку. Понятно, что делать это нужно за считанные минуты до залпа, не извлекая торпеды из аппаратов. Все это в теории было известно еще за несколько лет до начала войны, но никаких мер не предпринималось. Одной из причин являлась традиционная экономия, а также нежелание выводить лодки в ремонт для переделки или замены торпедных аппаратов. В результате метод, считавшийся британскими подводниками запасным на случай выхода из строя счетно-решающего прибора «торпедодиректор», до конца войны стал для нас основным.
«Красногвардеец» вышел в море 22 сентября. Утром 26-го, на третьи сутки нахождения на позиции, состоялся первый боевой контакт с противником. При очередном подъеме перископа, который на лишенной гидроакустики лодке производился с интервалом в 15 минут, вахтенный офицер (по воспоминаниям Ф.В. Константинова это сделал командир БЧ-5 Челюбеев) обнаружил одиночный транспорт водоизмещением (во всех случаях наши командиры определяли водоизмещение, а не вместимость судов) 1500–2000 т. Дальнейший ход атаки хорошо виден из прилагаемой схемы. К ней стоит добавить лишь то, что единственный взрыв, а он мог принадлежать только одной из двух выпущенных торпед, прозвучал спустя две минуты после залпа. За такое время установленная на режим дальности 4000 м торпеда 53–38 успевала пройти 14,8 кабельтова, в то время как перед выстрелом командир определил в перископ дистанцию до цели в 5 кабельтовых. В конечном счете при написании боевого донесения Константинов написал компромиссную цифру «10».
Схема атаки 26 сентября 1941 года
Любопытен и другой факт: в донесении указано, что «через 7 минут при осмотре горизонта транспорта не обнаружено», что далеко не то же самое по сравнению со строчкой из мемуаров Константинова — «Все сожалели, что налетевшие снежные заряды не позволили увидеть в перископ результат ратного труда». Но был ли этот результат? Специальный циркуляр Минно-торпедного управления ВМФ № 023, в котором разрешалось производить установку торпед на глубину менее 2 метров, вышел лишь 29 сентября 1941 года, а до этого времени все подводные лодки имели значительно большую установку глубины хода торпед. Такими торпедами нельзя было поразить судно вместимостью не более 200 брт, а именно такой пароходик, по-видимому, и атаковала «Д-3». Отсутствие успеха подтверждается и посредством КТВ АРК. Правда, если быть точным, то там нет не только данных о потоплении какого-либо судна, но и вообще зафиксированной атаки советской подводной лодки! Нет данных и о переходе каких-либо одиночных немецких судов через позицию «Красногвардейца». Из всего этого можно сделать лишь один вывод — безуспешному нападению подверглось норвежское каботажное судно, а взрыв торпеды произошел при ударе о прибрежные скалы либо каменистое дно.
Утро следующего дня принесло первые трудности. Клинкеты, кое-как подтянутые во время навигационного ремонта, снова дали течь. Вспоминает И.А. Колышкин: «Константинов нервничает.
— Придется возвращаться из-за этих клинкетов, товарищ комдив, — говорит он.
— Ну нет, — не соглашаюсь я.
— Да ведь это же не ерунда какая-нибудь, — горячился Филипп Васильевич. — Демаскируем мы себя, со следом идем.
В этом он прав: вода, побывав в трюме, выходит за борт с примесью масла и оставляет на поверхности предательские радужные пятна. Да и шум во время откачки воды нам не на пользу. И все-таки Константинов неправ в главном: нельзя так легко пасовать перед первыми же трудностями.
— Посоветуйся, командир, еще раз с механиком, со старшинами, — предлагаю я ему. — Они народ смекалистый, чего-нибудь да изобретут»[88].
Честно говоря, удивительно читать все эти слова. Весь прошлый поход клинкеты текли, обеспечивающего на борту не было, но Константинов в базу не просился, а тут вдруг решил проявить нервозность и неуверенность перед лицом начальства. В воспоминаниях Филиппа Васильевича эта сцена начисто отсутствует, но оба ветерана сходились в одном — спустя несколько дней старшина группы Н.И. Туголуков предложил оригинальный способ удаления воды минуя ее попадание в трюм. Трюмные подвели гибкие шланги под клинкеты, из которых вода попадала в магистраль парового отопления, а оттуда — в уравнительную цистерну. Цистерну приходилось время от времени продувать, но оттуда выбрасывалась чистая вода, без демаскирующих примесей масла.
Второе боевое столкновение прошло куца менее удачно. Тем же утром в районе Гамвика был обнаружен «миноносец» противника. Небрежное написание текста донесения не дает возможности определить, двигался ли этот миноносец одиночным порядком или шел в составе конвоя. Согласно КТВ АРК, в эти часы через позицию «Красногвардейца» должен был проходить караван в составе госпитального судна «Берлин» (15 286 брт; тот самый, что стал после войны «Адмиралом Нахимовым» и погиб в катастрофе в Новороссийской бухте в 1986 г.), эсминцев «Фридрих Экольдт», «Карл Гальстер» и тральщиков «М 30», «М 22», «М 18». Лодка начала маневрировать для выстрела кормовыми аппаратами, но почти сразу выяснилось, что открыть их передние крышки невозможно. Разъединились клапан и шток, соединяющий дифферентную цистерну и трубы торпедных аппаратов. Кольцевой зазор водой не заполнялся, разность давления внутри аппарата и забортного давления мешала открыть крышки. Впрочем, даже если бы технике удалось открыть крышки, атака все равно бы сорвалась — заполнение аппаратов забортной водой неизбежно привело бы к появлению дифферента на корму и резкому «нырку» на глубину. «Миноносец» спокойно прошел мимо.
