Олег Смыслов - Предатели и палачи
Но еще более точно позицию Власова выразил Юрий Финкельштейн:
«Найдя покровителя в лице Гиммлера, Власов стал терять старых друзей. Его покинул “домашний святой” Вильфрид Штрик-Штрикфельдт. Не пожелал немецкий офицер, к тому же кадровый разведчик, сотрудничать с СС и Гиммлером. 14 ноября 1944 года он ещё присутствовал на “пире во время чумы” — торжестве в Праге, когда был обнародован Манифест движения и создан декоративный Комитет освобождения народов России (КОНР) с Власовым во главе. Всей душой сочувствуя военнопленным, А. Солженицын тем не менее назвал этот Манифест “по-прежнему ублюдочным, ибо в нём не разрешалось мыслить Россию вне Германии и вне нацизма”. Всё в Праге было под стать этому “ублюдочному Манифесту” и завершилось грандиозной пьянкой. Пили по-чёрному. Впрочем, так пили уже не первый год.
Штрик-Штрикфельдт советовал Власову, огласив Манифест, выйти из игры, заявив, что правительство Гитлера не сдержало своих обещаний. Он понимал, что углубление связи с нацистами (теперь уже непосредственно с Гиммлером — худшим из них) ведёт как Власова, так и всё Движение к позору и гибели. Лучше уж вернуться в лагерь для военнопленных или оказаться в тюрьме! Генерал ответил, что “миллионы людей надеются на него …и он не может бросить их, он должен идти по этому пути до горького конца”.
По воспоминаниям Фрёлиха, Власов холодно расстался со своим верным другом и советчиком. Штрик-Штрикфельдт действительно “вышел из игры” и отправился в тихое поместье писать мемуары — историю власовского движения. Власов такой возможности не имел, а потому прощание с Штрик-Штрикфельдтом “было чисто формальным. Поведение Власова, — пишет Фрёлих, — было для меня ещё одним доказательством влияния на него советской школы, а именно: не следует выражать симпатии к другу, попавшему в немилость”.
Но не смог генерал просто так отпустить “домашнего святого”, не излив ему душу, не попытавшись найти себе оправдание. “Я действовал не из честолюбия, — говорил Власов. — Я не рассчитывал ни на что. Обстоятельства просто заставили меня действовать так, а не иначе…”»{175}
Словом, Власов не пошёл против Сталина. Кому, как не ему, было знать о том, что идти против Сталина у него «кишка тонка». Власов, оказавшись в руках обстоятельств, пошел против своей Родины, против своего народа, и лишь в последнюю очередь против той власти, благодаря которой он и стал тем, кем оказался в немецком плену.
В том числе и поэтому Власов был объявлен немцами номинальным «вождём» Русского освободительного движения лишь за считаные месяцы до поражения Третьего рейха, когда об этом не догадывался только больной или ленивый человек.
И, тем не менее, «время идёт, а личность и судьба генерала Власова до сих пор остаются в центре бурных дискуссий, где эмоции преобладают над реальным знанием — пишет Ю. Финкельштейн. — Это и заставляет говорить о “феномене Власова”, в котором отразился трагический пласт русской истории её советского периода»{176}.
Что ж, точнее уже и не скажешь!
«ИУДА» ИЗ ГРУ
1
Если бы Владимир Богданович Резун (Виктор Суворов) захотел бы посвятить своего читателя в эту историю, то в заключение он бы обязательно написал так: такого-то числа и такого-то года Военная коллегия Верховного суда СССР признала такого-то виновным в измене Родине и приговорила его к высшей мере наказания — смертной казни через сжигание. Вы думаете, нет? А зря. В книге «Аквариум» есть пролог, и там он описывает как раз то, чего никогда не было. Однако совершенно бесспорно то, что так интереснее…
«На экране высокая мрачная комната без окон. Среднее между цехом и котельной. Крупным планом — топка с заслонками, похожими на ворота маленькой крепости, и направляющие желоба, которые уходят в топку, как рельсы в тоннель. Возле топки люди в серых халатах. Кочегары. Вот подают гроб. Так вот оно что! Крематорий».
Вам ещё не страшно? Тогда подождите немного, будет страшнее, а как иначе!
«А вот крупным планом камера показывает лицо живого человека. Лицо совершенно потное. Жарко у топки. Лицо показывают со всех сторон бесконечно долго. Наконец камера отходит в сторону, показывая человека полностью. Он не в халате. На нём дорогой чёрный костюм, правда, совершенно измятый. Галстук на шее скручен в веревку. Человек туго прикручен стальной проволокой к медицинским носилкам, а носилки поставлены к стене на ручки так, чтобы человек мог видеть топку». Дальше военно-исторический сказочник с фамилией великого русского полководца, никак не подходящей ему в качестве псевдонима, продолжает:
«Он страшно кричит. Звука нет, но я знаю, что от такого крика дребезжат стёкла. Четыре кочегара осторожно опускают носилки на пол, потом дружно поднимают их. Привязанный делает невероятное усилие, чтобы воспрепятствовать этому. Титаническое напряжение лица. Вена на лбу вздута так, что готова лопнуть. Но попытка укусить руку кочегара не удалась. Зубы привязанного впиваются в его собственную руку, и чёрная струйка крови побежала по подбородку. Острые у человека зубы, ничего не скажешь. Его тело скручено крепко, но он извивается, как пойманная ящерка. Его голова, подчиняясь животному инстинкту, мощными ритмичными ударами бьёт о деревянную ручку, помогая телу. Привязанный бьётся не за свою жизнь, а за лёгкую смерть».
Ведь здорово пишет, чёрт побери, этот Суворов-Резун. Пишет так, будто действительно там присутствовал! А вот и кульминация: «Носилки вновь на направляющих желобах. И я снова слышу этот беззвучный вопль, который, наверное, способен срывать двери с петель. Я с надеждой вглядываюсь в лицо привязанного. Я стараюсь найти признаки безумия на этом лице. Сумасшедшим легко в этом мире. Но нет этих признаков на красивом мужественном лице. Не испорчено это лицо печатью безумия. Просто человеку не хочется в печку, и он это старается как-то выразить. А как выразить, кроме крика? Вот он и кричит. К счастью, крик этот не увековечен. Вот лаковые ботинки в огонь пошли. Пошли, чёрт побери. Бушует огонь. Наверное, кислород вдувают. Два первых кочегара отскакивают в стороны, два последних с силой толкают носилки в глубину. Двери топки закрываются, и треск аппарата стихает».
Жертву, которую сожгли в топке, Суворов-Резун называет бывшим полковником. «Он был в нашей организации. На высоких постах. Он организацию обманывал. За что его из организации исключили. Вот он и ушёл. Такой у нас закон», — утверждает автор «Аквариума». И всё же непонятно, кого конкретно имел в виду Владимир Богданович. Известно лишь, что тот, про кого мы будем говорить, был первым предателем из ГРУ, о котором на Западе писали, что в назидание другим сотрудникам его заживо сожгли в топке крематория…
2
Филипп Денисович Бобков прослужил в органах госбезопасности 45 лет. Ему довелось пройти поистине большой путь от рядового до генерала армии, первого заместителя председателя КГБ. Поэтому мнение такого специалиста однозначно авторитетно:
«Проникновение в секретные центры и вербовка агентов являются одной из важнейших задач спецслужб любой страны. И задача это далеко не простая. Человек, признанный выполнять такую работу, должен отличаться не только огромной выдержкой, силой воли и мужеством (помимо специального образования и профессиональной подготовки), по должен обладать ещё интуицией и достаточным интеллектом.
Действуя во враждебной среде, разведчику необходимо уметь быстро ориентироваться в любой самой сложной ситуации, предугадывать возможные действия противника, “просчитывать” варианты, продумывать свои ответные шаги.
Разведчик обязан досконально изучить историю, быт, нравы и обычаи страны, где он работает, изучить во всех деталях.
Известно, что во многих государствах мира ведётся постоянная слежка за большинством людей, впервые появившихся в стране. Проверяют, с кем человек встречается, чем интересуется, знакомятся с его привычками, наклонностями, телефонными переговорами и перепиской, не падок ли он на деньги — короче говоря, внимательно изучается каждый поступок, каждый шаг.
Сотрудник, выполняющий специальное задание, должен обладать хорошей памятью, без труда запоминать лица, тексты, номера телефонов. Он может выполнять порученное ему дело, если способен отказаться от своих привязанностей, привычек и увлечений. Часто разведчикам приходится надолго терять связь с семьей и близкими, скрывая от них причину долгого отсутствия, приходится вести жизнь, полную тревог, не дающую возможности расслабиться ни на час.
Но даже владеть всеми этими качествами недостаточно. Остаётся главное: во имя чего соглашается человек на такую жизнь. Это обычно либо глубокая убеждённость в правоте дела, которому ты служишь, либо желание заработать большие деньги».
