Владимир Шигин - Последние герои империи
Находясь в Норвегии, Рощаковский возобновил отношения со своим старым знакомым Бернером Гарвиком из Эспевэра. Кроме привезенных в Норвегию денежных средств у него большая часть ценностей еще оставались в России. Подумав, Михаил Сергеевич решил вместе с Бернером Гарвиком заняться рыбным промыслом. Ими была учреждена компания «Эспевэрское зверобойное и рыболовное общество». Основным направлением деятельности компании объявлялся рыболовный промысел и добыча морского зверя. Рыба и рыбий жир и другие рыбопродукты должны были экспортироваться в различные страны Европы. Для этого компании следовало наладить хорошие деловые связи с партнерами в России, и к этому имелись все необходимые предпосылки: старые связи с русской администрацией и коммерсантами и, наконец, общие экономические интересы. Первый рыболовный сейнер компаньоны назвали «Малюля» в честь дочери Рощаковского. В 1918 — 1919 годах «Малюля» совершила три рейса в Архангельск, доставляя сельдь и другие товары. В Архангельске этот груз меняли на продукцию местного производства, и продавали в Норвегии с хорошей прибылью. В первый рейс шхуны капитаном отправился сам Рощаковский. В Архангельске он забрал жену с дочерью, живших в ожидании его в Саломбале. Вместе с ними отправились в Норвегию гувернантка с камеристкой. Обосновались Рощаковские в маленьком рыбацком поселке Эспевэр, что находился на берегу Северного моря. Поначалу дела у компании «Эспевэрское зверобойное и рыболовное общество» шли хорошо, но потом все изменилось. Ситуация на севере России ухудшалась, и рассчитывать на успех торговли в таких условиях было трудно. Весенний промысловый сезон 1920 года обернулся большими убытками. Вскоре стало окончательно ясно, что компанию не спасти. Затем наступило банкротство, принесшее большие материальные потери для акционеров.
Рощаковскому повезло больше других, поскольку он смог получить из Германии оставленное когда-то в Дармштадте имущество семьи. Как писала дочь Рощаковского, у них не пропало ни одной чайной ложки. Семья понесла большие издержки при банкротстве «Эспевэрского общества», но за счет продажи части своей мебели и ценных вещей в Осло обеспечила себе относительно комфортное существование. Жена и дочь Рощаковского легко адаптировались к жизни в Эспсвэре. Мария Сергеевна, бывшая фрейлина императрицы, устроилась работать операционной медсестрой в поселковой больнице, дочь пошла в местную школу.
Живя в Норвегии, он по-прежнему оставался противником братоубийственной Гражданской войны. Это было весьма неожиданно для всех, кто его знал. К Рощаковскому не раз приезжали убеждаться в том, что это именно так — то делегаты от его старого сослуживца по Порт-Артуру и Балтике Колчака, то от Деникина.
А затем произошло вообще нечто невероятное: Рощаковский начал выступать в печати, на собраниях, писать брошюры и страстные статьи, обращаться к русским офицерам в белых армиях… Рощаковский всех их убеждал, что победа «белого дела» означает полное крушение России как суверенного и великого государства.
— Победа белогвардейцев означает, что Россия станет на десятки, если не на сотни лет фактической колонией иностранцев! — говорил он во всеуслышание. — За победу в Гражданской войне бывшие правящие классы заплатят страшной ценой расчленения империи и полной потерей независимости. Хочется нам этого или нет, но на сегодня в России есть лишь одна сила, способная сохранить единую и неделимую Россию, — большевики. Только победа большевиков может сохранить Российскую империю и воссоздать, да и расширить ее могущество!
Можно себе представить, как реагировали на такие высказывания бывшие сослуживцы и друзья Рощаковского. Ему не подавали руки, с ним прекращали все отношения, его оскорбляли, ему угрожали. Были даже покушения. Пару раз в Рощаковского даже стреляли, правда, не слишком удачно.
В декабре 1921 года семья переехала в город Хаутесунд, где Рощаковские подыскали себе новую квартиру. Чтобы заработать на жизнь, Михаил Сергеевич начал давать частные уроки обучения иностранному языку местных детишек. Несколько раз он ездил в Данию, чтобы лично поздравить с днем рождения очень им уважаемую вдовствующую императрицу Марию Федоровну.
О своем будущем Рощаковский особо не беспокоился. Он прекрасно знал, что с его знаниями, энергией и репутацией нигде не пропадет. Так и оказалось, Рощаковский довольно быстро нашел себе весьма высокооплачиваемую работу в судостроительной фирме. Казалось, что он навсегда отошел от какой бы то ни было политической деятельности.
В июле 1924 года крейсер «Аврора» и учебный корабль «Комсомолец» (бывший «Океан»), совершая учебное плавание вдоль норвежского побережья из Кронштадта в Архангельск, посетили Берген и Тронхейм. Стоя на причале, Рощаковский плакал, глядя на родные корабли. С этого дня желание вернуться на Родину стало его главной целью жизни. Супруга, вполне прижившаяся в Норвегии, стремлений мужа не разделяла
— Что ждет нас в России, Миша? — не раз говорила она мужу. — Там эти страшные большевики, там кровавые чекисты. Ты помнишь, что они сделали с государем и государыней и их детьми? То же будет и с нами. Ты как хочешь, а я остаюсь с дочерью в Норвегии!
— А я здесь больше не могу! Пусть там меня ждет самое плохое, но я хочу умереть в России и лечь в свою землю, а не в норвежские камни! — отвечал, ей Михаил Сергеевич, понимая, что если он уедет, то уже навсегда.
В 1925 году он обратился к советскому военно-морскому атташе в Лондоне с просьбой о получении разрешения вернуться на родину и продолжить службу в военно-морском флоте. Но это обращение было отклонено.
Историк M.M. Дьяконов, находившийся в 1922 — 1926 годах в Осло вместе со своими родителями, сотрудниками советского торгового представительства, написал книгу о временах своей юности, проведенной в Норвегии. В книге упоминается, что во время своих визитов в Осло Рощаковский неоднократно посещал советское торговое представительство. Скорее всего, именно благодаря этим контактам Рощаковскому представилась возможность вернуться в Россию. Свою роль сыграло и то, что он не участвовал в Гражданской войне. Интересно, что советским торговым представительством руководила небезызвестная Александра Коллонтай. Вполне возможно, что разрешения для Рощаковского добилась именно она.
— Никогда никого ни о чем не просил, но так хочется домой! — говорил он друзьям-эмигрантам.
— Но ведь там таких, как ты, сразу поставят к стенке! — предупреждали его.
— Возможно! Но это будет на родной земле!
К просьбе о возвращении в советском посольстве поначалу отнеслись сдержанно, мало ли ностальгировавших Россией белогвардейцев просилось в то время обратно! Но когда Рощаковского проверили по линии НКВД, все сразу переменилось. Поговаривали, что разрешение на возвращение Рощаковского дал лично Сталин, который в свое время был немало наслышан о его громких подвигах. Одновременно фирма, где работал Рощаковский, уволила его, как человека, впавшего в большевизм Но Рощаковский с завидным упрямством упорно отбивался от всех нападок и даже заключал пари с теми представителями шведской аристократии, которым было смешно и весело продолжать дружить с этим «взбесившимся русским».
В мае 1927 года 19-летняя Мария вышла замуж за местного инспектора рыболовства Людольфа Эйде Бувика. Теперь у дочери была своя жизнь, с женой же Рощаковский давно уже не был духовно близок. Больше в Норвегии его ничего не держало. В том же 1927 году Рощаковский получил, наконец, разрешение вернуться в Советский Союз. Мотивов его возвращения на Родину не поняли ни близкие, ни друзья норвежцы, ни знакомые белоэмигранты. На Рощаковского смотрели как на сумасшедшего, но он был тверд. На прощанье он сказал жене с дочерью:
— Возможно, у меня будет в России не слишком сытная, как здесь, жизнь, и не слишком счастливая судьба, но это будет судьба русского человека на русской земле!
СНОВА НА РОДИНЕ
В Москве Рощаковского приняли с настороженным почтением Примечательно, что, приехав в Советский Союз, он заявил, что является вдовцом и детей у него нет. Возможно, таким образом он хотел ввести в заблуждение сотрудников НКВД и оградить от шантажа своих родных, а может, просто навсегда перевернул для себя семейную страницу жизни. Как бы то ни было, но по прибытии в Советский Союз Михаил Сергеевич получил работу в правлении Нижегородской ГРЭС, заняв должность заведующего иностранного отдела. Однако уже в феврале 1928 года его арестовали и в мае того лее года осудили на три года высылки в Сибирь «за шпионаж и участие в контрреволюционной деятельности». Осужден Рощаковский был не просто так, а за связь с лицами императорской фамилии, проживавшими тогда под надзором в Нижнем Новгороде. По-видимому, вернувшись в СССР, Рощаковский передавал им приветы от родственников из-за границы. Вспомним, что Рощаковский во время проживания в Норвегии ежегодно ездил в Данию на день рождения вдовствующей императрицы Марии Федоровны. Впрочем, уже в июле 1928 года решение суда было пересмотрено и высылку отменили. Рощаковскому было разрешено свободное проживание на всей территории СССР. Итак, в первый раз Рощаковский отделался испугом, проведя в тюрьме каких-то три месяца, а на поселении и вовсе полтора. Думается, его явно кто-то вытащил из ссылки, и бывший царский любимец вернулся на прежнюю работу. Поговаривали, что спасителем Рощаковского был нарком Ворошилов, а возможно; и сам Сталин.
