Рафаил Мельников - Крейсер I ранга "Россия" (1895 – 1922)
Обобщивший весь огромный 200-летний опыт флота (350 страниц с отличными иллюстрациями), этот курс флот в 1916 г. успел выпустить вторым изданием. В издании по боевой подготовке корабля указывалось, в частности, производить учения у орудий как частные, так и общие, обучать заряжанию на приборах заряжания, обучать дальномерному делу, обучать флотских офицеров управлению огнем на приборе Длусского, производить занятия плутонговыми командирами и их помощниками, пройти курс ружейных и револьверных стрельб и произвести призовые офицерские и командные стрельбы согласно приказу по Морскому ведомству за № 30 от 12 февраля 1910 г."
По минной части предлагалось ежегодно проводить стрельбы согласно плана учений текущего года, упражнения № 1, 2, 3 и, если возможно, и № 4 и 5, а также хотя бы два раза свозить подрывную партию и еженедельно светить прожекторами.
По штурманскому делу следовало упражнять лейтенантов и мичманов в дневных и ночных наблюдениях с сектантом, изучении лоции и вычислениях результатов своих наблюдений, а специалистов – во всех способах сигналопроизводства.
От офицеров требовалось также "присматриваться" к организации технической части иностранных флотов, донося об этих наблюдениях в МГШ. Такого же рода постановления получил и состоявший в 1912 г. командиром крейсера "Олег" (в 1909-1910 гг. был на нем старшим офицером) капитан 1 ранга великий князь Кирилл Владимирович (1876-1938, Париж). Крейсер направлялся к о. Крит для усиления в водах Архипелага русского отряда, состоявшего тогда из черноморских канонерских лодок "Уралец" и "Донец". В отряде, под начальством великого князя как- старшего по службе, "Россия" должна была находиться в пути до Плимута.
Офицеры и унтер-офицеры "России". 1910-е гг.
В кильватер "Олегу", "Россия" 6 сентября 1912 г. покинула Кронштадт, для перехода в Ревель, но дальнейший поход (из-за болезни командира "Олега") до Плимута 8-13 сентября проделала самостоятельно. На борту корабля уменьшенный до 503 человек состав экипажа дополнял 264 ученика строевых унтер-офицеров, 72 воспитанника школы юнг и 99 прикомандированных (10 кондукторов, 26 корабельных гардемаринов, 7 унтер-офицеров и 56 нижних чинов).
В знак особой любезности и "дружбы" двух флотов командир Девонпорта предложил русскому командиру из-за ожидания шторма (он и вправду бушевал в море до 19 сентября) перейти в гавань и вместо заказа частным поставщикам принять 1000 т угля из складов Адмиралтейства. С готовностью англичане согласились и на осмотр гардемаринами порта с многочисленной эскадрой стоящих там кораблей.
Очень зримой (неспроста, видимо, проявил любезности английский адмирал) была эта демонстрация мощи британского флота. Современник "Цесаревича" и "Славы" (все, что оставили России ее "флотоводцы" от японской кампании) стоял под флагом командира порта броненосец "Имплекабль" – представитель серии из трех броненосцев (с них японцы и скопировали своего "Миказу"). Он и два других корабля служили базой для школы юнг из 1600 человек. Расположившись в кильватер, они были соединены переходными мостиками.
Командир Ворожейкин, служивший в 1904-1906 гг. старшим офицером на парусно-винтовых учебных крейсерах "Генерал Адмирал" и "Герцог Эдинбургский", в анализ боевого состава флота, видимо, не очень вдавался. "Имплекабль" он назвал "старым кораблем", а более старые шесть броненосцев (1894-1895 гг. постройки типа "Мажестик" – линейными кораблями). Здесь стоял и "Хиберния" (представитель серии из восьми додредноутов 1903-1905 гг. постройки), пять крейсеров типа "Дрейк", два типа "Кент". Новое поколение представляли дредноут "Колоссус", линейный крейсер "Принцесс Ройял" и готовый к спуску на верфи дредноут "Мальборо", представляющий еще одну серию из четырех кораблей. Картину британского великолепия, вводившего надо думать, в горестные рассуждения людей с "России", дополняли четыре подводные лодки с судном-базой, канонерские лодки, ряд вспомогательных судов, а также пришедший 18 сентября после испытаний в море линейный крейсер "Нью- Зиленд".
Интересы местных частных поставщиков (отпуск угля адмиралтейством подрывал их бизнес) энергично отстаивал русский консул (британский подданный), который после безуспешных уговоров командира послал даже телеграмму протеста русскому военно-морскому агенту капитану 1 ранга И.Г. Рейну (1870-1917, матросы). В остальном же во все дни визита моряки "России" переходили от одних чествований к другим. На концерте в мэрии приглашенных командира, 20 офицеров и 8 гардемаринов чествовали вставанием, а исполненный затем (после английского) русский гимн и приветственную речь мэра еще и аплодисментами.
Где-то в Англии (а может быть, и в России) могут сохраниться фотографии, сделанные на "России" во время визита мэра его фотографом (они появились в газетах), а также матросские ленточки "России", которые английским юнгам подарили во время посещения крейсера. Было бы интересно видеть замечания, которые офицеры и гардемарины должны были представить после особо внимательного, как предписывал командир Ворожейкин, осмотра дредноута "Колоссус" и линейного крейсера "Принцесс Роял" (не менее интересны были бы и замечания английских офицеров).
Трудно, однако, представить, чтобы среди этих замечаний могли оказаться, пусть хотя бы на уровне конфиденциального рапорта мичмана князя А.А. Щербатова 1905 г., наблюдения над социально-бытовым положением матросов английского флота и уж тем более сопоставлением его с положением в отечественном флоте. Пора, например, было задуматься и о существовании в английском флоте специальных подразделений, занятых на кораблях караульной службы и поддержанием дисциплины. Об этом, как и о многих других, стоящих перед русским флотом проблемах говорилось в обстоятельном исследовании лейтенанта Д.Н. Вердеревского (1873-1947, Париж), опубликованном в Морском сборнике в 1906 г. (№№ 1-7, 12) и 1907 г. (№ 1-2). Эта работа, как и многие другие, появившиеся в морском сборнике (как это было и в пореформенные 1860 годы) в пору недолгой гласности тех лет, могла бы обсуждаться среди офицеров и гардемаринов "России". На гардемаринском отряде при уходе в первое плавание 1906 г. экземпляры Морского сборника предусматривались в корабельных библиотеках. Было ли так на "России", – из документов командира Ворожейкина не видно.
Якорная стоянка на рейде. 1910-е гг.
Факты же таковы: бюрократия не утруждала себя глубоким осмыслением уроков 1905 года и уже в отчете по Морскому министерству за 1906-1909 гг., убаюкивая сама себя, писала об очень удовлетворительном "нравственном уровне" новобранцев, полном отсутствии на флоте с 1908 г. какого-либо политического брожения среди нижних чинов и о "резкой заметной перемене" в положительную сторону их отношения к службе (с. 41). Вся Россия пребывала в оцепенении и сознании безысходности переживаемого времени.
Трудно было и от офицеров России ожидать, чтобы они оказались выше уровня тогдашнего общественного сознания. И все же власть имела много возможностей извлечь уроки из вынужденно нейтральных донесений командира, который не забыл, например, упомянуть о том, как во время осмотра (благодаря любезности мэра Девонпорта) группой офицеров городской тюрьмы (990 заключенных) старший доктор "России" был "поражен" идеальным уровнем тюремной санитарной части. Не нашлось в Англии только моторного катера, который командир, имея разрешения морского министра, приобрести не сумел. 1200-мильный путь на рейд г. Фунчал (о. Мадера) 22-26 сентября проделали за 97 часов. В походе поддерживали радиосвязь с крейсером "Олег" и продолжали, как и прежде, занятия по расписанию. В праздничные дни по обыкновению устраивали лекции для нижних чинов.
На рейде Фунчала застали давнего знакомца по Тихому океану германский крейсер "Герта", направлявшийся в Средиземное море. 1 октября обменялись приветствиями и визитами с прибывшим французским крейсером "Жанна д'Арк". Он совершал годичное плавание с корабельными гардемаринами и теперь направлялся в Южную Африку, Вест-Индию, Северную Америку и Средиземное море. Роскоши такого длительного плавания да еще на башенном крейсере русский флот, обескровленный Цусимой, позволить себе не мог. "Россия", начав плавание осенью, к весне следующего года должна была вернуться, чтобы частично пополнить некомплект готовившихся к началу кампании кораблей. Ничего командир не сообщал и об особенностях организации плавания и обучения на французском крейсере.
5 октября на второй день стоянки на рейде г. Санта-Крус (о. Тенерифа) в соответствии с телеграммой ГМШ всем 26 корабельным гардемаринам перед строем офицеров было объявлено о производстве в мичманы и подпоручики.
Несмотря на зыбь, державшуюся все эти дни (дождливой, ветреной была и погода), команда отлично справилась с угольной погрузкой с лихтеров и с 8 ч утра до 6 ч вечера 8 октября приняли 1300 т в беседках. На переходе 20-29 октября встретили пассатные ветры (командир восемь раз ранее проходя их зону, не встречал такие ни разу) с жесточайшими шквалами от SO. Розмахи качки дошли до 21,5° на борт, отчего пришлось даже отменить панихиду 20 октября по императору Александру III. Но зато по полной программе (стеньговые флаги, обед, молебен, провозглашение многолетия, салют в 21 выстрел, игры и состязания на приз команды) отметили 21 октября день восшествия на престол Николая II.
