Рафаил Мельников - Крейсер I ранга "Россия" (1895 – 1922)
Явное охлаждение в отношениях с русскими обнаружили немцы. Согласившись на осмотр 13 июня крейсера "Фон-дер-Танн" русскими гардемаринами и офицерами, они в продолжение менее полутора часов познакомили их с верхней палубой, на которой шла приборка, но ничего из устройства корабля не показали. Невежливо проявили себя немцы и по возвращении с торжеств, когда "Фон-дер-Танн" под флагом Кронпринца обогнал "Россию" в море, но на салют русского крейсера не ответил.
Неизменно теплые отношения сохранялись с французами. Глава их представительств на торжествах граф Маролль при встречах с А.И. Русиным "во всех случаях оказывал поразительное внимание, не считался с тем, что в чине (вице-адмирала) был старше русского контрадмирала. В общем же "Россия", полагал А.И. Русин, лицом в грязь не ударила, а по чистоте и порядку, как признавал, в частности, входивший тогда в большую сухопутную русскую делегацию и знавший толк в путешествиях на кораблях и в заграничной жизни великий князь Борис Владимирович и другие визитеры, занимал, наверное, первое место.
Не было замечаний и в поведении матросов, но хотя на берег увольняли самых примерных, двое на корабль не вернулись. Каких-либо мер по улучшению воспитания команд адмирал, хотя и бывший в 1908-1913 гг. директором морского корпуса, не предлагал. Такие инициативы государь похоже не одобрял. "Можно еще прослыть либеральным", – замечал в те годы в своем дневнике И.К. Григорович, и адмирал А.И. Русин, похоже, также не хотел попасть под подобное опасное подозрение.
Чтобы представить офицерам и гардемаринам в высокой степени поучительное зрелище маневрирующего в большой массе при съемке с якоря "самой впечатляющей в мире эскадры" британского флота, А.И. Русин умышленно задержал уход "России" до 15 июня, когда по его сведениям, и английские корабли, проводив ушедших в большинстве гостей, собирались также покинуть рейд. "Действительно, – писал адмирал – к полудню все английские суда снялись с якоря (как была обеспечена эта одновременность, в рапорте не уточнялось – Авт.) и в большом порядке, точно соблюдая расстояние, вышли с рейда в море, где перестроились в строй двух кильватерных колонн и пошли на SW. Крейсера вышли намного ранее, как бы на разведку".
Обнаружились у англичан и некоторые утешительные для российской отсталости изъянчики: "У двух броненосцев была замечена неудача с якорями: броненосец "Беллерофон" ушел, потерявши якорь, а броненосец "Хиберия" задержавший съемку эскадры минут на 10, ушел с рейда, имея канат через таран и не поднявши якоря". В пути в Каттегате обменялись салютом с датским броненосцем "Петер Скарап" и встретились ночью с американской эскадрой из четырех "броненосцев". Адмирал упорно уклонялся от термина "линейный корабль", принятый в классификации еще в 1907 году, и никак не объяснял причину германской невежливости, проявленной линейным крейсером "Фон-дер- Танн". Возможно он, развив свою спецификационную 28-уз скорость, так быстро обогнал "Россию" (она-то шла, наверное, экономической 12-уз скоростью), что не успел ответить на ее запоздалый салют.
Не приводил адмирал тактико-технического анализа кораблей международной эскадры. Перестав быть военно-морским агентом, он уже не видел необходимости углубляться в технико-стратегические умствования. Трудов в этой области за ним не встречаются и к ней он, как приходится предполагать (об этом говорила и его бесцветная деятельность во время мировой войны), особой наклонности не имел. И конфиденциальное свое донесение о плавании, завершавшимся прибытием в Ревель в 5 ч 30 мин утра 20 июня 1911 г., адмирал кончал не стратегией, а указанием на неполучение ответного салюта ("Россия" сделала 21 выстрел) с шедшего под флагом кронпринца крейсера "Фон-дер-Танн". Возможно, так и следовало кончить донесение. Ведь в этом эпизоде при желании можно было увидеть и демонстрацию немецкого превосходства, и явное охлаждение германо-российских отношений. Но умудренный бюрократическим опытом адмирал таких выводов себе не позволил.
Донесение А.И. Русина явно уступало более глубокому и содержательному отчету, который в подобном же плавании 1897 г. представил тогда контр-адмирал Н.И. Скрыдлов. Но вряд ли в МГШ, перегруженном текущей злобой дня и заботами о грядущих перспективах флотов, было время заниматься сравнением двух отчетов. Говорить же об этом приходится как о еще одном подтверждении далеко не благополучного положения флота, чудом избежавшего мятежа в 1907 г. и опять уже стоящего на пороге также едва не произошедшего мятежа в 1912 г.
Понятен и другой, малоутешительный вывод – новые послецусимские адмиралы, прошедшие новую бюрократическую селекцию, оказывались подчас ничуть не лучше своих предшественников. И никто из них исключая, конечно, Н.О. Эссена, кто пришел на смену бесцеремонно "зачищенным" помазанником или отодвинутым на второстепенные должности Л.Ф. Добротворскому (1855-?), Н.А. Матусевичу (1852-?), B.C. Сарнавскому (1855-1916), Г.Ф. Цывинскому (18551938, Вильно), В.А. Лилье (1855-?), П.Н. Лескову (18641937, чекисты), не проявили себя широко мыслящими флотоводцами.
"Россия" же в отряд адмирала А.И. Русина уже не возвращалась. Прикомандированная к бригаде крейсеров во главе с уже вошедшим в строй "Громобоем", она 21 сентября 1911 г. успешно выполняла порученную ей глубокую разведку во время маневров, а затем получила назначение, более отвечающее ее возможностям и стоящим перед флотом задачам.
12. Учебный корабль
История сохранила для нас проникнутые юношеской непосредственностью и светлой верой в грядущее величие флота дневниковые записи и письма будущего флотоводца СО. Макарова. Корветы "Варяг" и "Аскольд", "Богатырь", фрегат "Дмитрий Донской" – сколько возвышенной поэзии, романтики службы и манящих надежд на служение отечеству соединилось в жизни адмирала с этими кораблями его юности. "Чтобы я теперь дал, чтобы быть на судне в тропиках под лиселями обгонять англичанина. Только опять-таки не на какой-нибудь лайбе, нет, на корвете Е.И.В. "Богатырь". Вот идеал великолепнейшего судна, всегда готового к бою, всегда щеголеватого и всегда веселого" (С.О. Макаров. "Документы", т. 1, М, 1953, с. 51-57).
Именно в таких возвышающих душу и умиротворяющих своей стабильностью дальних плаваниях рождалась и крепла в юношах необъяснимая магия призвания и верности флотской службы. Традиции этой школы в новых условиях продолжили корабли двух гардемаринских отрядов, а затем совершивших отдельные плавания крейсеров "Россия" и "Олег". За первым опытом такого плавания "России" – похода на коронационные торжества в Англию – последовала совершенно неизвестная трехлетняя океанская страда в роли учебного судна.
Переход флота ко все более интенсивно проводившейся боевой подготовке сформированных из его кораблей постоянных соединений уже не мог допустить того некомплекта офицерских и матросских кадров, какой происходил ранее. Проблема еще более обострялась предстоящим комплектованием кораблей, строившихся на Балтике и в Черном море, для которых одних только новобранцев требовалось до 10 000 тысяч. Офицеров также явно не хватало, а потому приходилось перейти к приемке гардемарин не в заграничном, а во внутреннем плавании на кораблях действующего флота.
Заграничное же плавание вместо предполагавшихся трех крейсеров пришлось возложить на крейсер "Россия". На нем отправили очередную смену учеников строевых унтер-офицеров и воспитанников школы юнг второго выпуска. В это плавание по примеру прошлого решили также назначить до 15-20 "наиболее достойных гардемарин".
Эти соображения морского министра государь, на рейде и яхте "Штандарт", как говорилось в пометке И.К. Григоровича на докладе от 16 июля 1912 г., "удостоил высочайшего соизволения". В соответствующем предписании, подписанном 27 августа 1912 г. в Ревеле Командующим морскими силами Балтийского моря вице-адмиралом И.О. Эссеном, подчеркивалось основное назначение корабля – "обучение унтер-офицеров и юнг". Обучение по специальной программе должен был возглавить старший офицер (вот до чего дошла экономия) и помогать ему – "необходимое количество офицеров" и корабельные гардемарины в качестве помощников. Главным учебным пособием должен был составить курс Морской практики, который еще в 1908 году на линейном корабле "Слава" по опыту гардемаринского отряда 1906-1907 г. составил лейтенант князь М.Б. Черкасский (1882-1918, петлюровцы).
Обобщивший весь огромный 200-летний опыт флота (350 страниц с отличными иллюстрациями), этот курс флот в 1916 г. успел выпустить вторым изданием. В издании по боевой подготовке корабля указывалось, в частности, производить учения у орудий как частные, так и общие, обучать заряжанию на приборах заряжания, обучать дальномерному делу, обучать флотских офицеров управлению огнем на приборе Длусского, производить занятия плутонговыми командирами и их помощниками, пройти курс ружейных и револьверных стрельб и произвести призовые офицерские и командные стрельбы согласно приказу по Морскому ведомству за № 30 от 12 февраля 1910 г."
