Олег Бэйда - Французский легион на службе Гитлеру. 1941-1944 гг.
3-й партизанский полк изначально состоял из трех батальонов: 1-м батальоном командовал капитан В.П. Плешкевич, 2-м — капитан Т.Н. Засыпка, 3-м — лейтенант Н.К. Юрков{300}. В мае 1942 г. появился и 4-й батальон. Во время операции «Волость» 1-й Смоленской партизанской дивизией командовал И.Я. Ильичев, комиссаром дивизии в то время был Анатолий Иванович Михальцов; изменения и перестановки в дивизии произошли 22 мая 1942 г.{301}.
Операция «Волость» началась 2 июня 1942 г. 9-я и 10-я роты ЛФД были задействованы в первой фазе атаки: выдвинувшись из деревень Галашино и Корявки, они смогли вклиниться на полтора километра в зону противника, по тут же потеряли 4 человека убитыми и 7 ранеными.
Одним из тяжелых моментов в той ситуации было то, что погиб Франсуа Сабиани, служивший в 10-й роте сын известного французского политика и героя Первой мировой войны Симона Пьера Сабиани. Симон Сабиани был главой Марсельского бюро ЛФД и членом политбюро в НФП Жака Дорио. 20-летний Франсуа, юрист по образованию, участвовал в боях против наступающего вермахта в 1940 г. После капитуляции хотел присоединиться к «Свободным французским силам» генерала де Голля и уже ступил на борт корабля, который был должен доставить его в пункт назначения. Однако отец в последний момент приказал ему сойти на берег и отказаться от этой затеи, что сын и сделал. Под давлением отца Франсуа вступил в ЛФД в 1941 г. и хорошо служил; например, в короткой перестрелке 29 мая
1942 г. он проявил себя достаточно храбро. По всей видимости, Франсуа служил в ЛФД в качестве связиста. Его жизнь оборвалась 2 июня, в первый день проведения «Волости», когда их взвод попал в засаду и понес потери от пулеметного огня партизан. В вишистской Франции Сабиани чествовали как героя и мученика (особенно внутри НФП) и посмертно наградили Военным крестом (Croix de Guerre). В сентябре 1943 г. один из легионеров покажет отцу фотографию его сына, лежащего в гробу, что стоит на русской телеге.
Французам дали передышку в один день. 3 июня немцы начали сужать зону окружения.
4 июня теперь уже все три французские роты с раннего утра вновь вступили в бой. Особую роль отвели 11-й роте под командованием капитана Андрэ Демсссина, которая должна была, представляя собой «острие» наступавших частей и используя туманную погоду, пробиться на три километра вперед, закрепиться и подавить противника, пока 9-я и 10-я роты, расширяя прорыв, подойдут к новым позициям и помогут уничтожить партизан.
Демессин с бойцами начал быстро продвигаться вперед, используя туман. К 10 утра он растаял, и французов заметили партизаны. Темп наступления тут же сбил плотный кинжальный огонь с хорошо замаскированных позиций партизан. Рога попала в «огневой мешок». По данным Р. Супы, партизаны предложили французам сдаться, на что капитан Демессин ответил фразой французского генерала Камбронна[22]. После этого он отдал приказ примкнуть штыки и расправил триколор, а легионеры запели «Марсельезу».
На наш взгляд, Супа идеализировал этот эпизод, т.к., например, в мемуарах Пьера Руско, который был непосредственным участником того боя, не содержится упоминаний про триколор и песни. По мнению К. Бенэ, Демессин, скорее всего, просто нецензурно выругался в адрес партизан (или сказал первую часть известной фразы){302}. В последний момент капитан и легкораненый капеллан ЛФД Майоль де Люпэ, который тоже участвовал в боевых действиях, личным примером возглавили прорыв и, оторвавшись от перехвативших инициативу партизан, смогли выйти из боя, вынести всех раненых и вернуться в Павлово. Большая часть роты была спасена, но французы потеряли 10 человек убитыми и 40 ранеными{303}.[23] Этот бой запомнился французам надолго, став для некоторых из них «боевым крещением».
6 июня с военного аэродрома города Починок вылетели 10 бомбардировщиков 10–87 и сбросили бомбы на партизанскую зону.
В этот же день командование 221-й дивизии внезапно осознало, что необходимо «принять меры» по отношению к командиру французского батальона, т.е. к Дюкро. Как отмечает германский исследователь Хартманн, в этом случае причиной послужили не только военные «успехи» батальона (то, что его роту чуть не уничтожили в первом бою): немецкому командованию крайне не понравилось то, что французы грабят и мародерничают при любой возможности{304}.
По итогам боя 4 июня командир германского штаба связи подполковник Киршбаум принял немедленное решение: отправил в отставку полковника Дюкро, т.к. тот совершил худшую для командира вещь — не повел своих людей в бой.
Киршбаум, как немец, имел немалую власть, несмотря даже на различие в звании, и Дюкро был отправлен во Францию немедленно{305}. Его, но предложению все того же Киршбаума, заменил Демессин, который встал во главе батальона 7 июня (11-й ротой теперь командовал лейтенант Флемин){306}.
Уже после операции командир германского штаба связи изложил свое общее впечатление от батальона и составил отчет, в котором дал нелестную характеристику поведению бывшего командира III батальона во время того окружения, а также и французам в общем{307}. Интересно и то, что этот доклад на тему французского легиона отмечен и в дневнике Гальдера, в записи от 26 июня (в ранее использованной нами русской версии дневника последние несколько пунктов за этот день просто опущены){308}.
Возможно, Дюкро все-таки пробыл еще несколько дней в Белоруссии: если судить но одному донесению, то опальный полковник и теперь уже бывший командир III батальона, с формальной характеристикой «из-за некомпетентности», был отправлен домой лишь 10 июня{309}.
Тем временем, как отмечали ветераны партизанского движения на Смоленщине, «6 июня 1942 года командир 1-го гвардейского кавкорпуса генерал-лейтенант П.А. Белов в одной из деревень юго-восточнее Дорогобужа созвал всех командиров и комиссаров регулярных и партизанских дивизий, а также 4-го воздушно-десантного корпуса. На встрече была всесторонне обсуждена сложившаяся обстановка в районе Дорогобужского партизанского края и поставлена задача на выход кавкорпуса на “Большую землю“. 1-й Смоленской партизанской дивизии и другим партизанским формированиям края была поставлена боевая задача — всеми силами и средствами прикрыть этот выход»{310}.
Скорее всего, выходить корпус Белова, под прикрытием 3-го полка «Дедушки», начал ранее. Интересно и то, что во французских документах отмечено, что именно 6 июня партизаны начали отступать. При отходе в лесной массив они минировали тропы и дороги; так, санитарная машина французского батальона подорвалась на одной из партизанских мин{311}.
В течение следующих дней французы держали свои позиции, пока немцы сужали кольцо окружения. 11 июня был получен приказ атаковать; атака состоялась 12 июня. Французы не потеряли ни одного человека, т.к. партизаны уже отступили в лесной массив, где смогли рассредоточиться. Было захвачено множество трофеев (тяжелое вооружение, несколько минометов, автоматическое оружие и снаряжение), а также немного пленных. 13 июня французы достигли деревни Болотово[24], и операция «Волость» завершилась. Всего французы в ней потеряли 19 человек убитыми и 47 ранеными{312}.
14 июня французов перебросили в Починок. Здесь они получили небольшой подарок от немцев: по итогам операции пятеро бойцов были награждены Железными крестами II класса. В первую очередь 16 июня немцы наградили капитана Демессина и капеллана де Люпэ за прорыв из окружения; также кресты получили капитан медицинской службы Молинье, лейтенант Сево и легионер Пеллегрино. Французский батальон получил отдых длиной в три недели.
6 июля III батальон на грузовиках отправили в Краснополье, где он должен был, под командованием 45-го охранного полка (полковник Вьеман) 221-й охранной дивизии, участвовать в новой операции. 9-я рота разместилась в Краснополье, 10-я — в Новоельне, 11-я — в Пильне{313}.
Стоит сказать, что во французских документах есть упоминание о III батальоне, как участвовавшем в операции «Четырехугольник» («Viereck»), проводившейся в тылу 2-й танковой армии; однако датировка стоит при этом июль — август{314}. Это, на наш взгляд, совершенно неверно. Попробуем в этом разобраться.
Во-первых, тыловой район 2-й танковой армии включал в себя районы современных Орловской, Брянской и Смоленской областей (РСФСР), а также Гомельской области (БССР), что достаточно далеко от места дислокации III батальона в период июль — август 1942 г., и действовали там иные части.
Во-вторых, 221-я охранная дивизия, которой подчинялся батальон, действительно участвовала в операции «Четырехугольник». Однако сама операция проводилась не в июле — августе, а с 16 по 30 сентября 1942 г.{315} В операции, помимо подразделений 221-й охранной дивизии, приняли участие 102-я и 108-я венгерские пехотные дивизии, мотопехотный батальон СС, несколько охранных батальонов, части 77-й дивизии вермахта, шесть бронепоездов, а также сводный полк милиции под командованием Б.В. Каминского, командира РОНА, принявшего в операции самое деятельное участие{316}.
