Валерий Замулин - Курский излом
Сразу отвести ударные части дивизиям СС не удалось, они были скованы боем. Оперативно отошел на исходные позиции лишь разведбатальон «Дас Райх» от Псела, за ним боевая группа «Лейбштандарт». Но и после того как части Виша были оттянуты к Лучкам, 2‑й грп этой дивизии продолжил атаку, сместив центр удара с северо–запада на юго–запад. В 22.00 генерал Кнобельсдорф, докладывая Готу положение войск 48‑го тк, отметил:
«Правый сосед (танковый корпус СС) захватил [723] Рыльский и продолжает наносить дальше удары в направлении х. Береговой, чтобы здесь соединиться с наступающим с юга 339‑м пп (167‑й пд). Корпус (48 тк. — Б. З.) находится с 339‑м пп южнее Красная Поляна, основные силы 11‑й тд примыкают к северным отрогам балки Становая»{682}.
Однако все эти попытки врага ни к чему не привели. Войска двух корпусов 4‑й ТА так и не соединились в этот день. Кроме того, эсэсовцы были вынуждены отойти перед сумерками к Рыльскому.
Контрудар 8 июля — удачное решение или распыление сил и полный провал?
Как принято считать, с подачи ряда советских историков, контрудар 8 июля потерпел полную неудачу, так как противник первым перешел в наступление и упредил тем самым войска Воронежского фронта. Для образца приведу одну любопытную цитату из книги Г. А. Колтунова и Б. Г. Соловьева «Курская битва», которая долгое время считалась одной из самых подробных работ о событиях лета 1943 г.:
«Чтобы ослабить удар главной группировки противника на обояньском направлении, командующий фронтом решил с утра 8 июля нанести по ее флангам контрудар танковыми соединениями — частью сил левого фланга 40‑й А.
…В связи с тем, что противник бросил главные силы на обояньское направление, ему удалось упредить нанесение контрудара. В результате 10‑й тк генерала В. Г. Буркова и части 183‑й сд генерала A. C. Костицина, вместо контрудара, отбивали попытки гитлеровских войск прорваться к р. Псел. 5‑й гв. и 2‑й гв. танковые корпуса перешли в наступление разновременно: встреченные сильными контратаками неприятельских танков, поддержанных с воздуха авиацией, они вскоре отошли в исходное положение»{683}.
В приведенной цитате все перевернуто с ног на голову. Если контрудар запланирован наносить по флангам, с прохоровского направления, для оттягивания сил с обояньского направления, то как может противник его упредить, если основные силы он бросил не на фланги, против изготовившихся к атаке советских войск, а на то же обояньское направление? Вместе с тем совершенно не упоминаются действия 2‑го тк, у которого были серьезные проблемы с организацией боя, но тем не менее именно он 8 июля сыграл ключевую роль в осуществлении [724] замысла Н. Ф. Ватутина. Автору довелось встречаться с одним из авторов процитированной выше книги. Георгий Автономович Колтунов откровенно признал, что подобные абзацы были призваны «замаскировать» неудачные действия ряда наших соединений в тот день. От себя добавлю: скрывались не неудачи танковых корпусов, а скорей неблаговидные действия отдельных генералов, в частности командира 10‑го тк, который откровенно проигнорировал приказ командующего фронтом и вообще не ввел в бой свое соединение.
Осуществить контрудар так, как его задумывал Н. Ф. Ватутин, действительно не удалось. Вместо сильного удара (из района свх «Комсомолец» и ст. Беленихино) по флангам и прорыва в тыл двух дивизий «Лейбштандарт» и «Дас Райх» мощной танковой группировкой утром 8 июля на фронте «Дас Райх» были проведены несколько не согласованных по времени и разных по силе контратак танковыми бригадами лишь двух корпусов. Но начнем все по порядку.
Судя по времени подписания ряда документов и стенограмме переговоров, которые командующий фронтом вел в ночь на 8 июля, отдохнуть ему не пришлось. Сразу после рассвета, ознакомившись с поступившей информацией об оперативной обстановке за ночь, Николай Федорович вместе с Н. С. Хрущевым связался между 8.30 и 9.00 с С. П. Ивановым, который находился на ВПУ 6‑й гв. А в Сажном. Командующий поручил начальнику штаба координировать на месте подготовку и действия танковых соединений. Судя по всему, Семен Павлович, как старший воинский начальник, практически управлял войсками в ходе контрудара, а заместитель командующего 6‑й гв. А П. Ф. Лагутин лишь формально отвечал за его проведение, а затем выступал в качестве «стрелочника», так как ни в каких документах его непосредственное участие в управлении корпусами в ходе контрудара не просматривается.
Утром Н. Ф. Ватутину было крайне важно получить данные из первых рук о выходе танковых соединений в отведенные им районы и о степени их готовности, поэтому он связался в первую очередь именно с С. П. Ивановым. Приведу стенограмму переговоров полностью. Вероятно, разговор шел по не защищенной от подслушивания линии связи, поэтому генералы вели иносказательный диалог. Для ясности расшифрую некоторые термины: «минуты» — это время, «хозяйства» — бригады и полки, слова, относящиеся к здоровью, например «больные», использованы в смысле — не готовы к бою, не прибыли, а «выписываю из госпиталя» — считаю готовыми к боевым действиям. [725]
«У аппарата Николаев: — Здравствуйте, как ваше здоровье?
Иванов: — Здравствуйте, мое здоровье хорошее.
Николаев: — Замечательно, я очень рад, что вы можете еще сказать?
Иванов: — Опаздывает Попов, прибыл ко мне в 8.00, его остальные хозяйства на месте.
Николаев: — Где, у вас или у Крюченкина?
Иванов: — У Буркова хозяйства все на месте, Кравченко — на месте, Бурдейный — на месте, Попов подтягивается, кроме пехоты, которая идет пешком, отстала.
Николаев: — Сколько же нужно минут, чтобы Попов и вы поправились, или же можно считать, что Попов и вы здоровы. Ждем ответа.
Иванов: — Обещаем быть здоровы вовремя.
Николаев: — В таком случае я больных из госпиталя выписываю вовремя и требую быстрее направляться на свои места и делать свое дело. Проследите, чтобы все больные так и поступали. Проследите, чтобы им было чем питаться и чтобы они не голодали. Понятно ли вам?
Иванов: — Понятно, принято к исполнению. У меня все.
Николаев: — Ну, желаю вам успеха, проследите, чтобы больные помогали друг другу, желаю вам успеха и всем больным доброго здоровья. Николаев. Сергеев»{684}.
К. С. Москаленко отмечал, что «характерной чертой Н. Ф. Ватутина было стремление предоставить подчиненным как можно большую самостоятельность»{685}.
Ценное качество для руководителя, оно помогает в работе, стимулирует инициативу подчиненных, но лишь тех, кто действительно хочет работать, и работать на результат. Возможно, на этот раз Николаю Федоровичу не стоило предоставлять подчиненным столь значительную самостоятельность и не полагаться на заверения своего начальника штаба, а вновь выехать в войска и лично убедиться в точном исполнении командирами танковых корпусов его распоряжений. Хотя бы в некоторые из них. Ибо на этот раз своей недисциплинированностью и халатностью комкоры серьезно подвели его.
Первым, как и было запланировано, перешел в наступление Сталинградский корпус силами чуть больше полусотни боевых машин. Соединения В. Г. Буркова, А. Ф. Попова и A. C. Бурдейного в этот момент лишь готовились к атаке. Интервал между вводом в бой их корпусов составлял от 2 до 4 часов. В результате даже первой, как правило, наиболее сильной [726] атаки не последовало, что позволило эсэсовцам бить их бригады по очереди, как на конвейере.
В 10.30 непосредственно в атаке на рубежи двух полков дивизии Крюгера — «Фюрер» и «Германия» в направлении Калинин — Лучки участвовали 20‑я гв. и 21‑я гв. тбр общей численностью 59 Т-34 и Т-70 при поддержке мотострелков 6‑й гв. мсбр. С первых минут атакующий клин подвергся сильному воздействию авиации и был встречен огнем противотанковой артиллерии. Через некоторое время 2‑й тк СС для уничтожения теснившей мотопехоту к Калинину танковой группы генерала А. Г. Кравченко бросил дивизион штурмовых орудий «Лейбштандарт». Штаб 5‑го гв. Стк сообщал:
«Преодолевая упорное противотанковое сопротивление, к 15.00 бригады вышли на рубеж: 20‑я гв. тбр — 2 км юго–восточнее Собачевский, 6‑я гв. мсбр и 21‑я гв. тбр — 1 км восточнее и юго–восточнее Калинин (22‑я гв. тбр в Беленихино) и, остановленные сильным танковым и противотанковым огнем на достигнутых рубежах, вели танковый огневой бой.
В 20.00 танки противника при поддержке минометного огня контратакой потеснили части корпуса за полотно железной дороги»{686}.
В отчете по итогам боев за период с 6 по 9 июля комкор писал:
«Части корпуса в 10.30 8.7.43 г. перешли в наступление в заданном направлении и к 15.00 овладели Калинин и вышли на рубеж Озеровский, Собачевский.
Таким образом, первоначальный успех корпуса не был поддержан соседями, связь с ними поддерживалась нормально, они своевременно были предупреждены о переходе корпуса в наступление и имели задачу такую же — в 7.30 8.7.43 перейти в наступление.
