Валерий Замулин - Курский излом
Оба сценария развития оперативной обстановки рассматривались Н. Ф. Ватутиным как наиболее вероятные, а вот план удержания противника вырабатывался в штабе фронта с трудом. На это влиял целый ряд факторов: во–первых, отсутствие на месте резервов, а во–вторых, безусловное требование Москвы остановить немцев в ближайшее время. Поэтому без [666] преувеличения можно сказать, что в таких условиях для решения поставленных задач командование фронта прилагало огромные усилия.
Попробуем взглянуть на оперативную ситуацию к исходу 7 июля, используя информацию, которая поступила в штаб фронта и лично командующему. Итак, после трех суток боев оборонявшаяся на направлении главного удара 6‑я гв. А находилась в очень тяжелом положении. Самостоятельно удерживать свою полосу не могла. Из шести дивизий три: 51‑я гв., 52‑я гв. и 67‑я гв. сд были обескровлены и рассеяны. Сбор их частей продолжался и 7 июля, и в последующие сутки. Существенно ослабленной была и 90‑я гв. сд. Высокие потери понесли танковые и артиллерийские соединения, находившиеся в полосе 6‑й гв. А. Количество танков в 5‑м гв. Стк сократилось до численности танковой бригады. От 50 до 70 % бронетехники потеряли 96‑я отбр, 245‑й, 230‑й отп и 1440‑й сап. В 496‑м, 538‑м, 611‑м, 868‑м и 1008‑м иптап осталось от 4 до 8 орудий. Лишились значительной части своей огневой мощи и другие части и соединения, в частности 14‑я, 27‑я и 28‑я оиптабр.
В войсках И. М. Чистякова, как, впрочем, и всего фронта, заметно снизилась дисциплина. И без того измотанные дивизии начали терять личный состав не только в бою. Особенно это чувствовалось на направлении главного удара противника. Тылы и прилегающие к тактической зоне населенные пункты были наводнены бойцами и командирами, выходившими из боя, отставшими от своих частей или теми, кто пробивался из окружения.
Наряду с ними встречалось значительное число бойцов и командиров, намеренно оставивших свои части. В отдельных полках НКВД, несших службу заграждения за войсками 7‑й гв. А, задерживали более 200 человек, ежесуточно отходящих без приказа с поля боя и отставших в результате атаки врага от своих частей. Вот цитата из донесения начальника Управления контрразведки Смерш Воронежского фронта генерала Осетрова:
«В ходе расследования дел о бегстве с поля боя установлены факты проявления трусости со стороны отдельных командиров:
Командир взвода 7‑й роты 229‑го гв. сп 72‑й гв. сд Павлов, 1922 г. р., уроженец г. Москвы, член ВЛКСМ, 5 июля с. г. без приказа командования отвел свой взвод в тыл, самовольно оставив занимаемый им рубеж обороны.
На допросе Павлов признал себя виновным полностью, объясняя свой поступок личной трусостью. Следствие закончено, и дело передано на рассмотрение Военному трибуналу.
6 июля под нажимом танков противника части 30‑й истребительно–противотанковой [667] артбригады начали беспорядочно отходить. Врид командира бригады Сапожников, не приняв должных мер к наведению порядка в подразделениях бригады, явился на КП 81‑й гв. сд, за что командир этой дивизии наложил на него дисциплинарное взыскание.
Отделом контрразведки НКО «Смерш» 213‑й сд выявлен факт проявления трусости со стороны командира пулеметной роты ст. лейтенанта Варзинского, который с группой красноармейцев в 7 человек бежал с поля боя.
Будучи задержан оперуполномоченным Панфиловым, Варзинский заявил, что батальон, которому была придана его пулеметная рота, полностью окружен и уничтожен. Позднее было установлено, что заявление Варзинского ложно, так как батальон продолжал вести активные бои с противником. Варзинский — ранен и убыл на излечение в госпиталь.
В период активных боевых действий проявили трусость командир 290‑го минометного полка майор Знаменский и командир 2‑го дивизиона этого же полка Санников.
Попав в тяжелое положение, Знаменский и Санников, захватив весь автотранспорт 2‑го дивизиона, покинули поле боя, в результате чего материальная часть дивизиона при отходе была частично уничтожена, в то время как ее можно было сохранить и вывести. Проводится расследование.
Командир пулеметной роты 222‑го гв. сп 78‑й гв. сд Кузнецов, проявив трусость, бросил свое подразделение и бежал с поля боя в тыл. В результате этого личный состав пулеметной роты, оставшись без руководства, был почти полностью уничтожен, и немцы захватили 12 исправных станковых пулеметов. Допросом свидетелей установлено, что Кузнецов, уходя в тыл, сорвал с себя погоны.
Отделу контрразведки НКО «Смерш» 7‑й гв. армии дано указание о тщательном расследовании по делу Кузнецова и о его аресте»{621}.
Уже утром начальник войск НКВД по охране тыла Воронежского фронта генерал–майор Панкин отдает боевое распоряжение № 00/21 об усилении охраны тыла и службы заграждения 6‑й гв. А. Он оперативно перебрасывает дополнительные силы 128‑го погранполка НКВД и выводит часть сил 90‑го погранполка НКВД для прикрытия прохоровского направления и тыла 31‑го тк. Процитирую этот документ:
«1. Командиру 90‑го пограничного полка участок, охраняемый 1‑м батальоном, передать для охраны командиру 1‑го батальона 128‑го погранполка, 1‑м батальоном к 21.00 07.07.1943 г. организовать службу на рубеже: Зорино, Шипы, [668] Пересыпь, Веселый, Васильевка. Штаб батальона дислоцировать Нижняя Ольшанка.
2. Командиру 128‑го погранполка 1‑м батальоном принять под охрану участок, охраняемый 1‑м батальоном 90‑го погранполка, и к 15.00 07.07.1943 г. организовать службу на указанном рубеже. Заставы дислоцировать: Пселец, Чибисовка, Луг, Колбасовка. Штаб батальона дислоцировать свх Озерки.
2‑й и 3‑й батальоны к 21.00 07.07.1943 г. передислоцировать на рубеж: Прилипы, Гремучий, Сергеевка, Петровка, Васильевка, Кондровка, Масловка, Кухлиевка, 2‑я Ивановка, Короткое. Штаб 3‑го сб дислоцировать Вязовое, штаб 2‑го сб Юрьевка. Штаб полка дислоцировать Чаплино.
3. На указанных рубежах организовать усиленное патрулирование в течение круглых суток между подразделениями. Всех задержанных военнослужащих, неорганизованно отходящих с поля боя, направить по своим частям и соединениям. Усиленное несение службы наблюдения за воздухом, оказание помощи летчикам подбитых наших самолетов и задержание сбитых самолетов противника»{622}.
Подобные мероприятия проводились в двух случаях: если уже начался массированный отход личного состава с передовой и необходимо переломить ситуацию и срочно удержать бегущие войска или командование ожидало на этом участке сильный удар противника, поэтому страховалось. Ожидая, что может нечто подобное произойти. В данном случае первый вариант отпадал, пехотные части здесь закрепились к утру 7 июля, да их и было–то здесь немного. А вот то, что немцы продолжат с прохоровского направления наносить мощные удары на север и северо–восток, для командования фронтом было очевидно. Поэтому сосредоточение частей заграждения казалось далеко не лишним.
Начали терять боеспособность и отдельные артчасти, причем не в боях, а как раз после них. При маршах к передовой терялись целые батареи и дивизионы. Командующий артиллерией 6‑й гв. А генерал–майор Д. И. Турбин был вынужден издать жесткий приказ № 059, в котором указывалось:
«Целым рядом командиров артиллерии армии и фронта обнаружены болтающееся люди из различных артиллерийских частей армии. Имеют место факты отсиживания в тылу целых подразделений. 14 орудий 14‑й исбр в населенных пунктах Шипы, Зоринские Дворы отсиживались в течение 3‑х суток. Болтающийся личный состав в действующих частях числится как погибший, а отсюда потери ненамеренно даются [669] преувеличенные, что неверно ориентирует штаб артиллерии армии.
…Отсиживание в тылу граничит с трусостью, а трусость есть измена Родине.
ПРИКАЗЫВАЮ:
1. Командиров, отсиживавшихся по тем или иным причинам в тылу, арестовать и предать суду Военного трибунала как за оставление поля боя без приказа вышестоящего командира.
2. Командующим артиллерией корпусов, штаба артиллерии армии на перекрестках и стыках дорог организовать пункты по проверке идущих в тыл одиночек, грузовых автомашин и орудий. Всех незаконно следующих задерживать и направлять в штаб артиллерии армии»{623}.
Войска на передовой начали испытывать серьезные перебои с обеспечением продовольствием, боеприпасами, эвакуацией раненых. По вине отдельных командиров в тыловых подразделениях царили неразбериха и паника. Так, в силу неорганизованности и разгильдяйства за три дня боев только в дивизии полковника А. И. Баксова врагу были оставлены тонны крайне необходимого продовольствия, ГСМ, боеприпасов и другого имущества. Приведу две цитаты, первая — из приказа № 049 по войскам 6‑й гв. А:
«7–8 июля 1943 г. в период отхода частей 67‑й гв. сд заместитель командира по тылу гв. подполковник Сандлер и начальник ВТС дивизии гв. майор Правдюк проявили бездеятельность и растерянность, не приняли мер к эвакуации горючего. В результате противнику оставлено 2150 кг.
