Дэвид Лэнг - Древний Кавказ. От доисторических поселений Анатолии до христианских царств раннего Средневековья
Говорят, что пренебрежение царицы заставило Руставели удалиться от мира и закончить свои дни в монастыре Креста в Иерусалиме, где его изображение присутствует на цветной фреске. Однако некоторые исследователи отвергают все традиции, связанные с Руставели, как чистый вымысел. Так, доктор Яромир Едличка, который перевел Руставелли на чешский язык, уверял, что поэма была написана гораздо позже времени правления царицы Тамары, ее автором являлся не Руставели, а пролог и эпилог написаны еще позже, чем поэма.
Верны традиции, связанные с Шота Руставели, или нет, несомненно одно: поэма написана поэтическим гением. «Рыцарь в тигровой шкуре», за исключением пролога и эпилога, безусловно является творением одного поэта, очень талантливого и образованного. В этом отношении поэму нельзя сравнивать с полуграмотными спонтанными произведениями народных бардов Центральной Азии и Балкан. Сходство скорее можно найти в окружении Данте и Ариосто в Италии, а также в чудесной персидской школе романтической поэзии, ярчайшими представителями которой являются Фирдоуси и Низами Ганджеви.
То, что поэма Руставели известна каждому рабочему и крестьянину в Грузии, не меняет того бесспорного факта, что это литературное произведение, а не народное творчество. Конечно, существуют сказания и легенды, произошедшие от «Рыцаря в тигровой шкуре», но их источником явилась именно поэма Руставели, а вовсе не наоборот. Можно привести аналогию: то, что многие шекспировские стихи используются как пословицы и поговорки, не означает, что Шекспир включал в свои произведения существующие пословицы. Благодаря гению этого драматурга и поэта его стихи и афоризмы запечатлелись в сознании англичан и всего мира. В точности так же многие строки из поэмы Руставели стали неотъемлемой частью повседневной грузинской речи.
Шота Руставели – поэт, владевший элегантной совершенной техникой. Что касается стихотворного размера его произведения, то оно поражает виртуозностью и богатством звучания. Здесь в качестве размеров используются «высокий шаири», создающий музыкальный мажор, и «низкий шаири» – минор. Поэма разделена на «четырестрочия». Каждая рифма создается двумя или тремя соразмерными завершающими слогами, что говорит об изобретательности поэта.
Величественный тон поэмы устанавливается с первых строк, в которых автор упоминает высшее единое божество:
Он, что создал свод небесный, он, что властию чудесной
Людям дух дал бестелесный, – этот мир нам дал в удел.
Мы владеем беспредельным, многоразным, в разном цельным.
Каждый царь наш, в лике дельном, лик его средь царских дел.
Примечательно, что Бог Руставели – всеобщая, вселенская сила, и автор никогда не использует традиционный христианский религиозный символизм. В тексте не упоминаются отдельные члены Святой Троицы. Это помогает объяснить враждебность грузинской ортодоксальной церкви, которая сжигала копии поэмы Руставели.
Автор писал и о роли поэта в обществе:
Петь напев четырестрочно, это – мудрость. Знанье – точно.
Кто от Бога, – полномочно он поет, перегорев.
В малословьи много скажет. Дух свой с слушателем свяжет.
Мысль всегда певца уважит. В мире властвует напев.
Как легко бежит свободный конь породы благородной,
Как мячом игрок природный попадает метко в цель,
Так поэт в поэме сложной ход направит бестревожный,
Ткани будто невозможной четко выпрядет кудель.
…
Кто когда-то сложит где-то две-три строчки, песня спета,
Все же – пламенем поэта он еще не проблеснул.
Две-три песни, он слагатель, но, когда такой даятель
Мнит, что вправду он создатель, он упрямый только мул.
И потом, кто знает пенье, кто поймет стихотворенье,
Но не ведает пронзенья сердце жгущих, острых слов,
Тот еще охотник малый, и в ловитвах не бывалый,
Он с стрелою запоздалой к крупной дичи не готов.
И еще. Забавных песен в пирный час напев чудесен.
Круг сомкнется, весел, тесен. Эти песни тешат нас.
Верно спетые при этом. Но лишь тот отмечен светом,
Назовется тот поэтом, долгий кто пропел рассказ.
Далее Руставели изложил свою идеализированную платоническую концепцию совершенной любви – утонченного культа. Во имя такой любви сражались рыцари прошлого, ее воспевали трубадуры:
О любви пою верховной – неземной и безгреховной.
Стих об этом полнословный трудно спеть, бегут слова.
Та Любовь от доли тесной душу мчит в простор небесный.
Свет сверкает в ней безвестный, здесь лишь видимый едва.
Говорить об этом трудно. Даже мудрым многочудна
Та любовь. И здесь не скудно, – многощедро, – пой и пой.
Все сказать о ней нет власти. Лишь скажу: земные страсти
Подражают ей отчасти, зажигая отблеск свой.
Поэма аллегория героического века Грузии, но Руставели выбрал весьма экзотическое обрамление для сюжетной линии, которое он нашел в некой старой персидской сказке. Так, почтенный аравийский царь Ростеван решил при своей жизни возвести на трон дочь Тинатин, точно так же царь Георгий III отказался от престола в пользу своей дочери – Тамары. При дворе организовали великий праздник. После него устроили охоту, во время которой Ростеван и его свита встретили рыцаря, одетого в тигровую (барсовую) шкуру, который сидел у реки и горько рыдал. На приветствие Ростевана рыцарь не ответил, и царь велел схватить его и привести к нему силой. Но рыцарь вскочил на коня, убил преследователей и исчез. Царица Тинатин была крайне заинтригована таинственным незнакомцем. На поиски незнакомца она отправила своего возлюбленного Автандила, командира царской армии, обещав после его возвращения стать его женой.
После долгих и утомительных поисков Автандил нашел таинственного рыцаря в пещере. Встреча двух героев описана очень трогательно. Они стали побратимами. Незнакомец, которого звали Тариэл, рассказал Автандилу свою историю: он – индийский принц и военачальник, жених дочери индийского императора, которую зовут Нестан-Дарджан. По предложению Нестан-Дарджан Тариэл убил ее жениха, хорезмийского принца, чтобы спасти ее от нежеланного брака, а индийский трон – от чужеземных узурпаторов. После этого в государстве начались беспорядки, и Нестан-Дарджан была похищена из дворца. С тех пор Тариэл скитался по пустыням мира в поисках возлюбленной.
Автандил успокоил Тариэла и поклялся остаться его преданным другом навсегда. Идеал преданности и дружбы – один из лейтмотивов поэмы Руставели. Автандил вернулся в Аравию, чтобы сообщить Тинатин о выполнении ее поручения, после чего два друга отправились на поиски Нестан-Дарджан. После многих злоключений Автандил наконец находит след принцессы – в уединенной крепости в земле каджей – демонов, правителю которых она была предназначена в жены. С помощью третьего героя, Фридона, рыцари собрали армию, осадили замок и спасли принцессу. Затем последовали празднества и свадьбы, сначала – в замке Фридона, потом – в Аравии, во дворце Ростевана, и, в конце концов, – в Индии. Тариэл и Нестан-Дарджан взошли на престол своих предков в Индии, а Автандил и Тинатин – в Аравии.
Интересы поэта на удивление широки. Отчетливо видно, что он разбирался в политических и правовых вопросах, был знаком с придворной жизнью и церемониалами, не понаслышке знал и о военном искусстве. Он изобразил жизнь великой морской державы, ее города и порты, бурлящие деловой активностью, сделки, обогащение и разорение жителей. Руставели был знаком с древнегреческой философией, астрономией и астрологией, с персидской поэзией.
Одна черта роднит Руставели с такими мировыми знаменитостями, как Шекспир, – умение сочетать серьезные, даже зачастую трагические сцены с легким юмором. В процессе поисков Нестан-Дарджан Автандил прибыл в город Гуляншаро. Там в красивого рыцаря влюбилась немолодая, но страстная супруга купца Фатьма. Она, утверждая, что хочет сообщить ему полезную информацию, начала соблазнять рыцаря:
Автандилу скрытно горе, но струятся слезы в море,
В черной бездне, на просторе, там агатовый челнок.
Мыслит: «С розой был для милой. Соловей был с звонкой силой.
Здесь же ворон я унылый и над грязью одинок».
Автандил, будучи истинным рыцарем, сделал вид, что наслаждается страстными объятиями хозяйки. А Фатьма была уверена, что он действительно пал жертвой ее чар. Руставели с иронией заметил:
Роза – вот, вороне мнится, что ворона соловей.
Романтика, комедия, философские идеи – все это есть в поэме. И многие читатели недоумевали: действительно ли «Рыцарь в тигровой шкуре» – героический эпос? Однако те, кто не мыслят эпоса без сражений и кровопролития, все же не были разочарованы. Руставели – истинный певец рыцарства, поэтому всегда восхвалял рыцарскую отвагу и братство товарищей по оружию. Даже самый ярый критик не мог бы желать более активных и будоражащих сцен, чем сражение Тариэла с ордами Хатайя (Китай) или финальное нападение на неприступную крепость демонов-каджей:
