Наталья Мамонтова - Аркадий Рылов
Выставки, созданные Дягилевым в конце 1890-х - начале 1900-х годов, очень нравились Рылову. Он высоко ценил мастерство Дягилева в оформлении выставок, отмечая простоту и изысканность в самом искусстве экспонирования, индивидуальный подход к каждому художнику.
На выставку «36 художников», организованную в Москве в 1901 году, стеклись свежие силы с «Весенней», передвижной и «Мира искусства». Рылов был участником этой первой выставки, с которой началась история Союза русских художников, одного из самых представительных творческих и выставочных объединений начала века. Он показал на ней картину Рябь.
С «Весенней выставкой», уже давно неинтересной ему, Рылов связал свою судьбу на долгие годы, считая себя обязанным помогать Куинджи. И поэтому он отклонил предложение Аполлинария Васнецова об участии во второй выставке «36 художников» в 1902 году. Он писал Васнецову: «Я должен во что бы то ни стало участвовать на “Весенней” выставке (Академической). Я не хочу уходить от товарищей и от А.И. Куинджи, потому что я его страшно люблю, ему во всем обязан. А по правде сказать, мне не особенно интересно участвовать на “Весенней”, благодаря ее разношерстному случайному составу...
Куинджи живет идеей весенней выставки. Она стоит ему огромных трудов. Это место, где может выступать молодежь, и мне хочется, насколько я могу, помогать этому делу, хотя бы жертвуя своими картинами»[2 А.А. Федоров-Давыдов, с. 136.].
Закат. 1917
Смоленский музей изобразительных и прикладных искусств
Чайки. Закат. 1922
Нижегородский художественный музей
Почти то же произошло у Рылова и с «Миром искусства». На выставке «Мира искусства» 1902 года Рылов показал Рябь и С берегов Вятки и был избран действительным членом общества: «Мне хотелось перейти совсем в “Мир искусства”, в котором только я и должен был выставлять, как действительный член общества. Но приехал Архип Иванович специально уговаривать меня не изменять “Весенней”. Он был так взволнован, что я дал слово, пока он жив, непременно участвовать на “Весенней”... По уходе Куинджи я сейчас же написал в “Мир искусства” заявление об отказе от звания действительного члена общества»[1 А.А. Рылов. Воспоминания, с. 133.]. Несмотря на уговоры Дягилева и Серова, Рылов сдержал слово, данное Куинджи, и с тех пор критики «Мира искусства» перестали упоминать его в статьях и замечать его работы. Но сам Дягилев сохранил добрые отношения с Рыловым и включил его Зеленый шум в знаменитую выставку русского искусства в Париже в 1906 году, и в результате Рылов был избран членом парижского Осеннего салона.
Вместе с тем на «Весенней» происходило вытеснение учеников Куинджи из состава жюри. Некоторые из его товарищей - Пурвит, Рущиц, Рерих - совсем перестали здесь выставляться. Рылов писал: «Как ни старался Архип Иванович поднять значение “Весенней выставки”, поднять премиями молодое искусство, художники - народ самолюбивый, и не всякого деньгами заманишь. Премии многих обижали, художники не хотели подвергать свои произведения квалификации членов Академии... Художники стали уходить с “Весенней”, открывать свои небольшие кружки... И я выставлял в “Новом обществе художников”, не выходя с “Весенней”. Хотя мне очень хотелось уйти оттуда... из-за ссор и дрязг», - писал Рылов[1 А.А. Рылов. Воспоминания, с. 133. ]. Но на выставке 1904 года произошло открытие Зеленого шума: «К моему искреннему удивлению, Зеленый, шум был замечен критиками из “Мира искусства” и другими. Словом, зашумел так, что я и не ожидал», - вспоминал художник[2 Там же, с. 132.].
Чайки. 1910
Киевский музей русского искусства
С 1905 года Рылов участвовал в выставках Нового общества художников, а в 1908 году начал регулярно выставляться с Союзом русских художников, бессменным руководителем которого был Аполлинарий Васнецов. После смерти Куинджи Рылов уже не был связан словом и мог покинуть «Весеннюю выставку». «Необходимо было уйти в другую компанию, с настоящими мастерами русского искусства, где надо равняться на настоящих художников», - писал он[3 Там же, с. 159.].
В 1910 году Рылов получил приглашение войти в новый «Мир искусства», председателем которого стал Рерих. Но, чувствуя свое отличие от характерного для «Мира искусства» общего тона, который он называл «светскостью», Рылов остался с москвичами. Его произведения рядом с картинами Сурикова, Коровина, Юона, Крымова, Виноградова, Степанова были на своем месте. И сюжеты, и манера письма московских пейзажистов и жанристов были близки его пониманию живописи и русской природы. Но все-таки среди них он был петербуржцем, многие черты его искусства отражали связь с петербургской школой, с «Миром искусства».
Рылову нравилась сама атмосфера московских выставок - яркая, красочная, с самоваром и закусками, гостеприимная и лишенная чопорности, очень «русская», сродни самой живописи москвичей. На последней предвоенной выставке в 1914 году Рылов показал своих Лебедей над Камой, и знаменитый московский писатель Владимир Гиляровский подарил художнику стихи, посвященные двум его картинам - Лебедям и Зеленому шуму.
Чайки на Каме. 1919
Музей-квартира И.И. Бродского, Санкт-Петербург
Бурный день на Каме. 191 8
Таганрогская картинная галерея
Чтобы не зависеть от продажи картин, Рылов в начале 1900-х годов поступил на службу в Общество поощрения художеств, на должность делопроизводителя и помощника директора музея. У Общества в ту пору было обширное поле деятельности - художественно-промышленная школа и художественно-ремесленные мастерские, в которых было более тысячи учащихся, Художественно-промышленный музей с постоянной выставкой и аукционом, магазин печатных изданий, ежегодный конкурс в области живописи, скульптуры и графики с именными премиями и многое другое. Рылов стал преподавать рисунок в школе Общества, и это стало началом его официальной педагогической деятельности, хотя он уже много лет, начиная с 1890-х годов, давал частные уроки.
«...Эта школа искусства, существовавшая восемьдесят лет, была замечательная, самая свободная, самая демократическая. ...Школа Общества поощрения художеств открыла свои двери всем желающим посвятить себя искусству или просто познакомиться с ним. Здесь сидели рядом: ремесленник и чиновник, матрос и офицер, студент и дьякон, мальчик от маляра или резчика и юноша из далекой провинции, крестьянская девушка и генеральская дочь. Школа не была подчинена никакому министерству и существовала на свои скудные средства», - писал Рылов[1 А.А. Рылов. Воспоминания, с. 153.].
В школе Общества сложился целостный и дружный коллектив художников-педагогов, который еще более был объединен с приходом в 1906 году на должность директора школы Рериха.
Рерих, оказавшийся талантливым руководителем, принялся за реформы, обновившие и оживившие жизнь школы. В числе других новшеств были экскурсии для учеников в старинные русские города, курс анатомии, занятия по стенной живописи, лекции специалистов по истории искусств. «С Рерихом было приятно работать: все делалось по-товарищески, главное - чувствовалась живая струя свежего воздуха. Школа не стояла на месте, каждый год открывались новые классы или новые художественно-промышленные мастерские, увеличивался состав преподавателей приглашением выдающихся художников»[2 Там же, с. 149.]. Здесь Рылов приобретал и копил педагогические навыки, которые реализовал в дальнейшем.
Свежий ветер. 1918
Государственный Русский музей, Санкт-Петербург
Лебеди над Камой. 1920
Музей-квартира И.И. Бродского, Санкт-Петербург
На Каме. 1919
Государственный Русский музей, Санкт-Петербург
В июле 1910 года, когда умер Куинджи, Рылов был в Вятке. Смерть учителя тяжело отозвалась на нем. На всю жизнь Куинджи остался для Рылова мерилом поступков и творчества. Вместе с другими учениками Рылов занимался разбором и систематизацией художественного наследства Куинджи, отошедшего обществу, носившему имя художника.
В последние годы жизни Куинджи владела идея создания принципиально нового объединения художников, целью которого была бы взаимная поддержка, солидарность во имя высоких идеалов творчества. Незадолго до смерти Куинджи составил завещание в пользу Общества, пожертвовав ему свои произведения, имущество, пятьсот тысяч рублей и участок земли в Крыму. В феврале 1910 года в Академии художеств состоялось торжественное открытие Общества.
Мечты Куинджи о единении художников были утопичны. Хотя Общество имени А.И. Куинджи и выполняло положения устава, созданного самим художником, - ежегодно приобретались произведения с выставок на пять тысяч рублей с передачей части их в провинциальные музеи, устраивались выставки, - но реального единства не получилось. Общество представляло собой клуб с чаепитиями и ужинами, с рисовальным вечерами и концертными «пятницами», которые пользовались большой популярностью в Петербурге. Но сложившаяся здесь «барственная» среда стала чуждой ученикам Куинджи, и они постепенно покинули Общество.
