Мария Вальдес Одриосола - Интуиция, творчество и арттерапия
Рисунок 3
III. Фазы творческого процесса
Впервые творческий процесс был разделен на фазы в конце XIX века выдающимся немецким ученым Германом Гельмгольцем. Гельмгольц назвал первую стадию творческого процесса «насыщением», это стадия получения необходимых навыков в той или иной области, вторую стадию – «вынашиванием», работой над проблемой, а третью – «озарением», нахождением верного решения.
В 1908 году французский математик, физик и философ Анри Пуанкаре дополнил стадии Гельмгольца четвертой – «верификацией»: доведение работы до конца, доказательство гипотезы.
В начале 1960 годов американский психолог Джейкоб Гетцельс выделил «первый инсайт» – первое творческое погружение, предшествующее стадии насыщения.
Стадии творческого процесса переходят одна в другую и могут занимать разные промежутки времени. Только стадия «озарения» (инсайт) подобно вспышке всегда является короткой (Б. Эдварс).
По мнению отечественных специалистов (Л. Б. Ермолаева-Томина), творческий процесс имеет три фазы: пусковую, поисковую и исполнительскую.
Пусковая фаза включает в себя «первый инсайт» и «насыщение», поисковая – «вынашивание» и «озарение», а исполнительская – «верификацию».
Пусковая фаза характеризуется интеллектуальной инициативой или умением самостоятельно видеть и ставить проблемы. В этой фазе развиваются познавательные процессы, эмоциональная и рациональная способность к контакту с миром, потребность в творческой деятельности. По мнению Л. Б. Ермолаевой-Томиной первая фаза является наиболее сложной потому, что пусковым механизмом для нее всегда является либо видение нового, мысленное открытие нового, познание нового необходимого, требующего преобразования, творческого поиска. Для этого необходимо развить познавательные и интеллектуальные процессы. На первой фазе творческого процесса в основном задействованы функции левого полушария.
Поисковая фаза начинается и протекает в поиске средств для осуществления и кончается их нахождением, принятием решения относительно конкретных способов воплощения. На поисковой фазе задействованы функции правого полушария, а на стадии озарения необходима интегрированная работа обоих полушарий.
Третья фаза – исполнительская – реализация задуманного в действиях, контроле за промежуточными результатами и коррекции способов выполнения, критической оценки продукта. На третьей фазе творческого процесса в основном задействованы функции левого полушария.
Каждая из фаз имеет свой круг способностей и объектов развития.
Поэтому является наиболее целесообразным развивать творческие способностей по фазам.
Рисунок 4
IV. Метод интуитивного рисования
Этот метод разработал еще в начала XIX века член британской Королевской академии художеств Дж. М. У. Тёрнер, в процессе своих творческих поисков. Опираясь на теорию цвета И. В. Гёте, он впоследствии отошел от академических канонов, пытаясь передать в своих произведениях явления, которые нельзя выразить словами – человеческие чувства. Он использовал технику, изобретенную Дж. Р. Козенсом (британский акварелист, 1752–1797), заключающуюся в передаче основных пейзажных форм с помощью точек и широких полос – «пятен» с более поздней доработкой деталей. Однако Тёрнер использовал этот метод, не подчиняя живописные средства первоначальному замыслу, а создавая абстрактные эффекты живописного фона. Потом, глядя на начатое полотно, он научился, сопоставляя живописные эффекты и реальные наблюдения, видеть конечный результат работы. Использование этого метода позволило ему создать свой собственный оригинальный стиль рисования.
Художник не любил, когда наблюдали за процессом его работы. Среди современников ходила масса историй, говорили даже, что для написания некоторых своих картин он вначале просил детей испачкать руки краской, а потом хаотично прикладывать их к холстам. Затем он прорисовывал конкретные, увиденные в получившемся абстрактном произведении, образы.
В XX веке интуитивное рисование, благодаря разработкам зарубежных ученых, стало частью методологии феноменологического направления в арттерапии и приобретает все большую популярность в настоящее время среди людей с ограниченными возможностями (Э. Гуссерль, М. Хайдеггер, М. Бетенски, 2002).
Феноменология Эдмунда Гуссерля получила свое развитие благодаря экзистенциализму. Его взгляды расходились с традицией рационалистической философии и науки, которая трактует опосредованность, как основной принцип мышления, стремящийся постигнуть бытие как некую непосредственную, нерасчлененную целостность субъекта и объекта. При этом, в качестве изначального и подлинного бытия выделяется само переживание, которое понимается как переживание субъектом своего «бытия-в-мире». Из этого следует, что человек способен сознательно и активно воспринимать себя и других, изменять что-то в себе, а не пассивно нести свою ношу; изменять что-то в мире, а не только приспосабливаться к нему. А уже из феноменализма выделилась как направление феноменологически ориентированная арттерапия (М. Бетенски), которая предназначена конструировать внутренний мир переживаний, безопасных рисков разрешимых проблем, предлагая сначала рисовать картины или лепить из глины, а затем проецировать это на повседневную жизнь. Работая со средствами художественной экспрессии, в том числе цветом, познавая их природу и способ применения, человек находит решение проблем, сталкивается с необходимостью выбора, собственными руками привносит новое в бытие. Также следует отметить эффект воздействия на человека самих средств художественной выразительности, таких как линия, пятно, цвет и сама композиция произведения. О них мы поговорим отдельно.
Однако, нельзя утверждать, что интуитивное рисование совершенно чуждо русскому искусству. В творчестве русских философов начала и середины прошлого века можно обнаружить схожие идеи, которые не могли не оказать влияние на изобразительное искусство.
Например, выдающийся русский мыслитель второй половины XIX века Владимир Соловьев так понимал смысл искусства (В. Соловьев «Общий смысл искусства»): «Дерево, прекрасно растущее в природе, и оно же, прекрасно написанное на полотне, производят однородное эстетическое впечатление, подлежат одинаковой эстетической оценке, недаром и слово для ее выражения потребляется в обоих случаях одно и то же. Но если бы все ограничивалось такой видимою, поверхностною однородностью, то можно было бы спросить и действительно спрашивали: зачем это удвоение красоты? Не детская ли забава повторять на картине то, что уже имеет прекрасное существование в природе? Обыкновенно на это отвечают (напр. Тэн в своей “Философии искусства”), что искусство воспроизводит не самые предметы и явления действительности, а только то, что видит в них художник, а истинный художник видит в них лишь их типические, характерные черты; эстетический элемент природных явлений, пройдя через сознание и воображение художника, очищается от всех материальных случайностей и таким образом усиливается, выступает ярче; красота, разлитая в природе, в ее формах и красках, на картине является сосредоточенною, сгущенною, подчеркнутою».
Русский философ начала ХХ века Николай Бердяев в своей работе «Смысл творчества. Опыт оправдания человека» (1916) писал: «В творческой интуиции – вселенская истина, добытая свободой… Дискурсивное мышление есть формальный, автоматический аппарат, приводящийся в действие силами вне его лежащими. В конце концов дискурсивное мышление – лишь орудие интуиции, которая начинает и завершает». А другой выдающийся русский философ начала ХХ века Лев Шестов, известный своей трактовкой идей Ницше и Достоевского, который собственно и был предтечей экзистенциализма (!), в своих трудах призывал к использованию интуиции как в научном, так и в художественном творчестве для нахождения принципиально новых решений. Он считал, что «привычка к логическому мышлению убивает фантазию. Человек убеждается, что есть только один путь к истине – через логику и свернуть с него – значит идти наверняка к нелепости. Вне логики все – заблуждение, которое становится тем более роковым, чем ближе мы подходим к последним вопросам бытия. Здесь Ариаднин клубок логики уже давно размотался, но нить крепко держит человека, не пуская его вперед. Он начинает топтаться на одном месте, нимало не подозревая, что попал в такое глупое положение благодаря принятым им излишним мерам предосторожности…».
А вот отрывок из работы известного советского философа XX века Алексея Федоровича Лосева «О диалектике художественной формы»: «Художественная форма рождается тогда, когда в предъявляемой смысловой предметности все понято и осознано так, как того требует она сама. Художественная форма есть такая форма, которая дана как цельный миф, цельно и адекватно понимаемый. Это – внесмысловая инаковость, адекватно воспроизводящая ту или иную смысловую предметность. Это – инаковость, родившая целостный миф. Это – такая алогическая инаковость смысла, для понимания которой не надо сводить ее на первоначально данный отвлеченный смысл».
