Анна Арутюнова - Арт-рынок в XXI веке. Пространство художественного эксперимента
Влиятельные галеристы часто финансируют создание новых работ «своими» художниками, если тех выбрали для участия в биеннале. Это происходит и в случае с важными музейными выставками: нередко основным продюсером выставки крупного художника выступает именно его галерист, ведь выставка в хорошем музее – дополнительный повод повысить цену. Кроме того, галеристы, поддерживая создание неформатных, заведомо некоммерческих произведений, следуют той же логике, что и кураторы: они подчеркивают, что заботятся не только о прибыли и не ограничиваются более востребованными у клиентов живописью и фотографией. Для биеннале или музеев, чьи бюджеты сегодня переживают не лучшие времена, сотрудничество с галереями – это дополнительная возможность заплатить по счетам: за страховку, если речь идет о работе очень известного художника, за транспортировку, за монтаж, если мы говорим о сложных, масштабных инсталляциях, а также оплатить расходы на производство новых работ. Наконец, мы увидели, что современная структура ярмарки все подвижнее и все чаще воспринимает то, что некогда было альтернативой, как мейнстрим.
Последний парадокс звучит как «возможность быть замеченным благодаря близости биеннале» и описывает причину, по которой Венеция во время биеннале превращается в запруженный бесчисленным количеством выставок город. В 2015 г. биеннале, сделанную куратором Массимилиано Джони, посетили более 475 тыс. человек (это число растет с каждым годом). Это сравнительно небольшая цифра в мире, где выставка может привлечь более 5 млн человек, как случилось с ретроспективой Дэмьена Хёрста в Tate Modern. Однако конек Венецианской биеннале – качество аудитории. Ни одно другое художественное мероприятие в мире (за исключением разве что кассельской Documenta) не собирает такого количества профессионалов в одном место в одно время.
У привлекательности биеннале много причин. Это место ее проведения: Венеция и без помощи этой выставки остается одним из самых популярных направлений у путешественников; это и ее статус старейшей биеннале в мире, которая послужила примером для множества других аналогичных событий. Но есть и еще один важный фактор: географическая близость к швейцарскому Базелю и временная – к проходящей там крупнейшей международной ярмарке современного искусства Art Basel. Ярмарка обычно открывается всего через неделю после биеннале, и на нее съезжается почти та же профессиональная публика, что и в Венецию: коллекционеры, дилеры, кураторы.
Ярмарка в Базеле и биеннале в Венеции за последние 15 лет превратились в двуликого Януса современного мира искусства, демонстрируя все его темные и светлые стороны. Признавая фундаментальное разделение между коммерческим и некоммерческим, нужно сказать, что схожих черт у этих двух событий больше, чем различий. Оба выступают в качестве витрин международного, глобального искусства, формируя некий сильно отфильтрованный набор из самых известных имен (в национальных павильонах на биеннале можно чаще всего увидеть художников первой величины) и самых коммерчески успешных авторов. Собирая мировые тенденции фактически под одной крышей, Art Basel и биеннале поддерживают дихотомию «международного» и «локального», в которой «локальное» искусство часто превращается в менее значимое, менее интересное и маргинальное. Оба мероприятия поддерживают механизмы культуры потребления, выставки как развлечения и предлога для социализации. Наконец, и там, и там навязывается жесткая статусная иерархия, которая выражается в наличии или отсутствии у профессионального посетителя доступа на всевозможные закрытые мероприятия, превью и вечеринки по особым случаям.
Аукционные бои
Летом 2014 г. на онлайн-торгах, устроенных вполне реальным аукционным домом Phillips и виртуальным домом Paddle8, за 6 тыс. ф. ст. была продана картина «Under the Inf uence» (или «Под влиянием») художника из Амстердама Йонаса Лунда. Событие в аукционной сфере, казалось бы, незначительное по своим финансовым результатам; да и имя совсем еще молодого художника едва ли могло привлечь к нему внимание журналистов и серьезных коллекционеров. Однако продажа именно этого лота интересна с двух точек зрения – она лишний раз подтверждает художественные предпочтения основной массы клиентов аукционных домов и свидетельствует о важной тенденции, которую можно наблюдать на рынке искусства в целом и в особенности в аукционном бизнесе.
Работа Лунда представляла собой композицию из разноцветных пятен – желтых, красных, голубых, – спонтанно разбросанных по холсту, покрытому интенсивной синей краской. На ум тут же приходит запатентованный Ивом Кляйном синий цвет – и эта ассоциация не случайна, более того, она ведет нас в нужном направлении. Дело в том, что за декоративной картинкой кроется кропотливая статистическая работа художника, одержимого сбором информации, анализом баз данных, составлением рейтингов и хитроумных алгоритмов, которые позволяют отобразить визуальными средствами структуру современного мира искусства и механизмы его действия. Так и упомянутая работа сделана по четко разработанному алгоритму. Лунд собрал информацию о лотах, наиболее удачно проданных на аукционе Phillips Under the Inf uence в марте 2014 г. На нем были представлены сравнительно недорогие работы стоимостью до 150 тыс. долл.; среди авторов было много не слишком известных, только вступивших на территорию арт-рынка. Знаменитости в каталоге тоже были, но «выступали» с недорогими работами – такие покупают либо жертвы «бренда», связанного с именем художника, у которых нет денег на его произведения первого ряда, либо специалисты, которым интересны даже самые незначительные нюансы его творчества. Среди подобных лотов был ранний коллаж японки Яёи Кусама[33], проданный за 23 тыс. долл. (в то время как рекордные цены ее работ составляют несколько миллионов); рисунки и объекты Криса Офили, некогда скандально известного художника, причисляемого к группе YBA (эти лоты «ушли» в пределах 10–25 тыс. долл.).
В числе проданных работ было много живописи или настенных рельефов; ярких абстракций или экспрессивных фигуративных холстов, рисунков с веселыми мультяшными персонажами, эффектной графики и небольших объектов. Лунд, которого пригласили поучаствовать в следующем аукционе Phillips, проводящемся совместно с Paddle8, проанализировал характерные черты топ-лотов мартовских торгов: какого они размера, какие в них преобладают цвета, что за композицию предпочли покупатели, абстракция это или фигуративная работа – и, конечно, способ исполнения: масляные или акриловые краски, печать, рисунок, фотография и т. д. На основе всех этих данных художник составил подробную инструкцию «сборки» работы, которая демонстрировала бы усредненный, среднестатистический образ коммерчески востребованного произведения. Неудивительно, что художнику, который привык заниматься цифровым искусством, пришлось взяться за кисть – декоративные, абстрактные композиции, хорошо вписывающиеся в интерьер, по-прежнему среди лидеров аукционных торгов.
Действительно, само устройство торгов не позволяет аукционным домам, в отличие от ярмарок, продавать крупноформатные объекты, видео или инсталляции. Это неоправданный риск – на торгах сделка должна совершиться в течение нескольких минут, она происходит на глазах у всех и ее результаты оказываются открыты публике. Если покупатель не найден, то о провале узнают все, и это может иметь негативные последствия как для продавца, так и для художника. К авторам, чьи работы систематически не продаются, аукционные дома быстро теряют интерес. В этом кроется фундаментальное различие между галерей и аукционом – первая настраивается на постепенную работу, умалчивает о неудачах, чтобы не испортить репутацию ни себе, ни «своему» автору; второй нацелен лишь на успешные сделки, поскольку неудачу нельзя будет скрыть.
Именно поэтому пространство для «кураторского» маневра у аукционных домов гораздо меньше, чем у ярмарок. Сама логика аукциона вынуждает подбирать работы таким образом, чтобы их было легко продать разношерстной публике, которую притягивают современные торги. Именно поэтому в каталогах успешных торгов чаще всего фигурируют одни и те же имена, и никого не смущает, что два или три важных аукциона современного искусства, проходящих с разницей в один день, предлагают практически идентичный набор авторов. Разница лишь в деталях – одному аукциону удалось заполучить более значимое произведение, зато другому досталась работа из более известного собрания. Однообразность, приносящая прибыль, важнее эксперимента и желания более объективно отразить специфику современного искусства. Однако и в аукционной сфере, испытывающей напряжение после кризиса 2008 г. и заинтересованной в лояльности новых клиентов, начались перемены, цель которых – придать изюминку каждым конкретным торгам. И кураторские тактики здесь пришлись как нельзя кстати.
