Владимир Фиала - Кто такой Антал?
— Кого-либо из тех, кто жил здесь перед войной, вернулся сюда после освобождения и живет до сих пор.
— Понимаю. Приложу все силы, чтобы вам помочь, пан Сынек.
— Если позволите, ваше преподобие, меня интересует еще один вопрос. Не проживает ли в округе семья Клехтовых?
— Нет, такая фамилия мне не встречалась. Это как-то связано с тем человеком, которого вы ищете?
— В известной степени, да. Утверждают, что Клех-товы якобы жили здесь до войны и после ее окончания возвратились сюда.
Священник задумчиво покачал головой:
— Знаете, уже сама фамилия звучит странно. Я сам родом с Драганской возвышенности, там оно звучит вообще оскорбительно. Клехтой в народе называют клеветника, человека задиристого, точнее говоря, человека со злым языком. Не могло это быть прозвищем?
— Это вполне возможно. Вы не слышали, здесь никого так не называют?
— Не припоминаю, — ответил священник. — Когда придете?
— Завтра к вечеру, если вам это удобно.
— Буду вас ждать. С вами бог! — попрощался он.
— До свидания, — почти одновременно ответили молодые люди.
— Довольно милый пожилой мужчина, — сказала Власта, когда они двинулись снова. — Только не пойму, почему ты водил за нос деда Хохолача. И тем более не пойму: откуда ты взял этого Клехту?
Ярда напомнил, что любопытные стареют быстрее и что для нее это было бы крайне нежелательно.
Капитан Маришка был далеко не в восторге от доклада Ярды:
— Я вам говорил, чтобы вы не предпринимали ничего сами. Критинарж — надежный человек, что неоднократно доказал. Несомненно, он вам хочет помочь, но вводить в это дело еще одного человека не имеет смысла, а поэтому оставим его в покое. Говорите с ним только о Клехте, поскольку он сам затеял этот разговор. Хохолач — любознательный и разговорчивый старичок. В прошлом году вы с ним поделились своими заботами, поэтому он вас и расспрашивает. Однако исключить его из круга подозреваемых нельзя, даже если мы и не можем представить себе активного агента такого возраста. Не следовало убеждать его, что поиски вас уже не интересуют. Священнику вы сказали нечто другое. Они оба местные жители и легко могут обменяться информацией. Одного я понять не могу: почему священнику вы выложили почти все, что знаете, при первой же встрече?
— Хотел воспользоваться случаем, — несмело возразил Ярда.
— При других обстоятельствах, может быть, это было бы и правильно, но признайтесь, что поступили опрометчиво. Вы же не можете утверждать, будто священник не имеет ничего общего с этим делом.
— Но я не сказал ему ничего такого…
— Как бы не так. Вы спрашивали его о Клехте, а об этом знали пока только Критинарж и мы. А что, если Клехта здесь действительно проживает?
— Вы же знаете, что нет.
— Нам до сих пор неизвестно, живет здесь человек, которого так называют или называли, или нет. У вас есть основания возразить мне?
— Признаю, что поступил необдуманно. К священнику просто-напросто не пойду и разговаривать с ним не буду.
— Наоборот, это бы его удивило. Если уж вы его спросили, неразумно оставить все на полдороге. Навестите его, как и обещали, посмотрите метрические книги, если он вас к ним допустит, после чего с сожалением заявите, что ошиблись. Он может спросить, кто вам о Клехте рассказал. Что вы ему ответите?
— Предположим, что о нем обмолвились члены группы «Кладиво» из Брно. Что еще железнодорожник о нем предупреждал.
— Но это бессмысленно! Клехта, если вообще есть такой, жил здесь перед войной и после нее, а во время войны его здесь не было. Следовательно, что он мог иметь общего с железнодорожником или Краусом?
Он загнал Ярду в угол неумолимой логикой. В этом смысле Гавран и Маришка были очень похожи. Подпоручик огорчился.
— Что же мне теперь делать?
— Прежде всего, не забывайте, что Антал — опытный агент, любая непоследовательность в вашем поведении его насторожит. О Клехте говорил Гложек, который здесь жил и приезжал сюда однажды навестить знакомые места. Недавно он умер. Не будет ли достовернее сказать, что вы знаете о Клехте от одного человека, который встречался с Гложеком. Придется соврать только в единственном случае, если священник спросит, кто говорил с Гложеком. Если бы вы вздумали сказать, что это были вы, тогда бессмысленно утверждать, что не знаете подробностей. Гложек бы обязательно о них рассказал. Следовательно, надо сказать, что с Гложеком говорил человек некомпетентный, скажем, ваш коллега, у которого была подобная тема. Или скажете, что кто-либо из ваших знакомых лежал с Гложеком в больнице. Критинаржа исключите.
— Вижу, что мне еще учиться и учиться. А что, если сослаться на пани Гложкову?
— Опять неверно. Она уже более года как умерла.
— Тогда на студента из нашей группы, с которым вместе консультировались у профессора.
— Это уже достовернее. Наверное, мы излишне осторожны, но всегда лучше быть более подготовленным.
— А что вы думаете об идее пани Урбанковой?
— У этой пани есть смекалка. Зато вы нас недооцениваете, подпоручик. Угадайте, что я делал сегодня после обеда?
— Только не говорите, что вы уже просмотрели поземельную книгу.
— Правильно, но не только это. Я был также в отделе регистрации населения. Имя Клехты не встречалось и не встречается. В поземельных книгах я его тоже не обнаружил. Нам просто не везет. После войны здесь уточняли границу, речь шла о сотнях метров, но, к сожалению, часть земель, принадлежавших Чехословакии до войны, является ныне австрийской территорией, и наоборот. Как раз в Седловице это составило треть полевых угодий близ границы. Например, весь двенадцатый участок и примыкающее к нему поле были ранее территорией Австрии. Короче говоря, пока мы не нашли никого, кто имел бы здесь участок земли или усадьбу перед войной и остался жить здесь после освобождения. К сожалению, нам не хватает некоторых документов.
— Не могли бы мы их получить из Австрии?
— Могли, но как вы сформулируете запрос? О ком спрашивать? Этого мы не знаем.
— Не завидую я вам, — вздохнул Ярда. Ему показалось, что все они в заколдованном круге.
— Не вешайте голову, — сказал Маришка, почувствовав его настроение. — Мы разгадывали и более сложные задачи. Сейчас нам есть хоть за что ухватиться. Ведь вы, историки, тоже иногда ведете поиск с большим трудом. А вам это нравится, я вижу.
Приветливые слова симпатичного капитана вдохнули в Ярду новый заряд энтузиазма.
— Значит, завтра я пойду к священнику, посижу с ним, поговорю о метрических записях и посмотрю, чем он дышит. Буду стараться, чтобы не возник повод еще для одного визита и чтобы священник думал, что я ищу Клехту только ради любопытства. Потом зайду к Хохолачу и дам ему понять, что все еще ищу. Согласны?
— В сущности, да. Вы не должны сказать священнику ничего нового. Думаю, он очень осторожен, и не будем возбуждать его интерес. Что касается Хохолача, помните, что он, во-первых, разговорчив, во-вторых, мы до сих пор еще не выяснили, как он мог увидеть носилки на дворе Урбанковых. — Он посмотрел на часы: — Политрук пообещал меня подбросить. Времени уже в обрез.
Они распрощались. Капитан заспешил к воротам, Ярда направился в канцелярию. Он открыл настежь окно. С площадки перед гаражами доносился зычный голос Лади:
— Ногу, голову выше, корпус — как свечка, четкий шаг! Матоуш, у вас радикулит? Поддерживайте равнение, выпрямиться, подобрать живот! Взвод, стой! Рядовой Матоуш, ко мне!
Ярда закрыл окно и пошел к взводу. Издалека было видно, как Ладя демонстрирует солдату строевой шаг. Он громко отсчитывал, тело — как струна, голова гордо поднята. Ладя заметил Ярду.
— Товарищ подпоручик, третий взвод находится на занятиях по строевой подготовке!
— Благодарю, продолжайте.
Рядовой Матоуш вернулся в строй. Ладя построил солдат и скомандовал:
— Взвод, равнение налево! Шагом — марш!
Ладя приветствовал взвод вскинутой к виску правой рукой, а ребята топали так, что лесное эхо разносило грохот далеко окрест. Перед гаражом взвод сделал поворот кругом. Ладя остановил строй и скомандовал «Смирно!». Он ждал, что скажет Ярда.
— Вы неплохо постарались, молодцы. Благодарю!
— Свободное время, ребята! И беда вам, если утром будет, плохое построение. Разойдись! — подал команду Ладя.
— Что случилось, почему ты ребят и вечером гоняешь? — спросил Ярда.
— Утром плохо строились. Политрук нам дал жизни.
Через четырнадцать дней возвратится поручик Шимек. Ребят не следует распускать, ему это не понравится.
Они присели на траву. Ярда предложил Ладе сигарету.
— Через четырнадцать дней? А куда же направят меня?
— В штабе всегда кого-нибудь не хватает. Сейчас время отпусков, можешь замещать…
19
Следственная тюрьма в Брно издалека напоминает больницу. Однако, когда со скрипом раздвигаются массивные ворота, когда охранник у входа проверяет документы, становится ясно, что это не больница. Машина въехала во двор, ворота закрылись.
