Владимир Фиала - Кто такой Антал?
— Правильно, — согласился командир роты. — Ярда недавно у нас, но уверен, что он не откажется помочь.
— Согласен, — присоединился Маришка. — Он парень сообразительный. Если мы его немного подтянем, с этим делом вполне справится.
— Что вы на это скажете, подпоручик? Вы согласны?
Вопрос Гаврана был Ярде неприятен.
— Ведь я же все время стараюсь заниматься этим делом, — сказал он.
— Вы стараетесь, но поступаете как дилетант. С этим надо кончать. Вы можете нанести ущерб и себе, и всему делу. У нас лишь две возможности: или отправим вас куда-нибудь подальше и займемся делом сами, или же воспользуемся вашей заинтересованностью и готовностью нам помочь. При этом, конечно, в своем поведении вы будете руководствоваться нашими указаниями. С ответом не опешите, лучше как следует подумайте. Не скрою, что вы подвергаетесь определенной опасности, — разъяснил Гавран.
Странокий открыл бутылку лимонада, достал из шкафа бокалы. Один подал Ярде. Все трое взглянули на подпоручика ласково и ободряюще, но Ярда чувствовал, что сказано еще не все. По его мнению, размышлять не имело смысла. Все равно волею обстоятельств он уже замешан в этой истории. Он поставил бокал на стол и голосом, полным решимости, сказал:
— Я согласен. Только разрешите задать несколько вопросов.
— Разумеется. Сначала, однако, договоримся. Это дело представляет собой государственную и служебную тайну и не должно выходить за пределы круга компетентных лиц.
— Ясно. Вопрос первый, который, возможно, покажется дилетантским. Скажите, пожалуйста, на чем основана ваша уверенность в том, что шифровка для Антала адресована именно сюда, в район нашей бригады?
Гавран откашлялся и ответил:
— Некоторые вещи мы не станем разбирать в деталях. Скажу лишь просто для вашей ориентации. Название «Виктор» группа Бартака получила девять лет назад. Вскоре эта группа надолго замолчала. Последняя телеграмма является, в сущности, первым конкретным заданием для ее здешнего агента за последние семь лет. Из шифровки следует, что «Виктор» продолжает действовать, как и Антал. Последний работает где-то здесь, буквально у нас под носом.
— А это уже касается моего второго вопроса. Никак не укладывается в голове, почему именно здесь, в пограничном районе, где нет никаких научно-исследовательских институтов, военных предприятий, секретных армейских частей и тому подобного, что вызывает интерес у иностранных разведок, они оставляют своего человека и в течение многих лет сохраняют канал связи?
— Это требует более подробного объяснения, — взял слово капитан Маришка. — Собственно, ваш вопрос вполне логичен. Вы, наверное, знаете, что любая иностранная разведка сохраняет для себя резервный, запасной канал связи, который используется лишь в крайнем случае. Именно такой канал остался тут после Бартака. «Виктору» известно, что мы этот канал не раскрыли. А он нужен ему. Скорее всего, сейчас этот канал оказался под угрозой, чем и объясняется вся эта суматоха. У нас же появляются шансы нащупать, в конце концов, их слабое место.
— Вы же сами говорили, что Бартак действовал практически во всей Южной Моравии. И Антал может оказаться совершенно в другом месте.
— Надо отдать должное, — заговорил командир Ярды, — мыслит он правильно. Но до сих пор все переходы агентов группы Бартака, его связных и прорывы через границу происходили именно здесь, в районе нашей бригады.
— Хорошо, а как тогда Антал договорился с Центром? Если у вас имеется точный текст ответа, значит, вы имеете и текст вопроса.
— Ошибаетесь. Антал обращался в Центр не по рации. На той стороне отлично понимают, что и самая совершенная рация не всегда помогает, — сказал Гавран.
— Как же все-таки Антал с ними связался?
— Этого мы не знаем. Скорее всего, Но каналу «К», то есть по каналу, который вот уже много лет беспокоит коллегу Маришку.
— Я не понял, — признался Ярда. — Он по рации не обращался, однако они связались?
— Ничего особенного в этом нет, — терпеливо разъяснял Гавран. — Передача из-за рубежа обычно носит анонимный характер, ее поймет лишь тот, для кого она предназначена, кто знает шифр и код. Антал каким-то — пока не установленным — способом обратился к «Виктору» с запросом, как ему поступить. Вероятно, он привел убедительные факты, чтобы «Виктору» было легче принять решение. В подобных случаях агент сам назначает Бремя, когда он будет слушать указания. Для приема передачи не требуется специальной аппаратуры. Достаточно иметь обычный радиоприемник.
— Вы знаете Антала, — продолжал Ярда, — в течение семи лет. Могли бы вы, пусть примерно, сказать, на что мне следует обратить особое внимание?
— Об Антале мы узнали только из этой телеграммы, — поправил его Гавран. — Мы не имеем представления, кто это такой. Семь лет назад из разведцентра было направлено последнее указание, которое могло предназначаться Анталу, а возможно, кому-то совсем другому. Может быть, для Сыровы, потому что после той депеши он уехал с женой за границу и больше не возвращался. Могут быть и другие варианты.
— Супруги Сыровы жили тогда в доме Урбанковых?
— Нет. Они только приезжали посмотреть на дом. Они жили тогда в Чехии, откуда и исчезли.
— Таким образом, ничего конкретного нам не известно, — заключил Ярда.
— Вы ошибаетесь. Мы знаем, что тут существует канал связи, оставленный Бартаком. Иностранный агент Антал, по всей видимости, является местным жителем. На него возложена задача замаскировать канал и не пользоваться им. Тот же Антал должен обратить внимание на подпоручика, судя по всему, на вас. «Виктор» дает указание, чтобы Антал выведал, почему и куда исчез аббат, то есть патер Ванек.
— Мне кажется, этого довольно мало, чтобы начинать поиски, — произнес Ярда скептически.
— В этом-то и состоит сложность нашей работы, — проговорил Гавран. — Однако я ожидал от вас другого вопроса. Вам ясно, в чем заключается ваша роль?
— Нет.
— Вот видите. О самом важном вы не спрашиваете. Мы ожидаем от вас в первую очередь абсолютной и безусловной дисциплины. Никаких розысков на свой риск и страх, никаких поспешных шагов. О чем конкретно идет речь? Кто-то будет обращать на вас усиленное внимание. Не исключено, что у этого человека имеются помощники, а сам он остается на втором плане. Это усложнит дело, но не настолько, чтобы мы этого не поняли. Вы должны вести себя точно так, как до сих пор. Никого не избегайте, если вас кто-то куда-то пригласит, идите без опасений, рассказывайте обо всем допустимом и внимательно запоминайте тех, кто будет интересоваться вашей работой, для которой вы в прошлом году собирали материалы. Продолжайте утверждать, что вы до сих пор не знаете, кто являлся связным между группой из Брно и Австрией, да вряд ли это агент Бартака. Незаметно выспрашивайте, говорите со всеми, с кем до сих пор встречались. Но пока ничего более, особенно без согласования с капитаном Маришкой. Если потребуется немедленная помощь, ваш командир все обеспечит. В крайнем случае — звоните. Все ясно?
— Да, — ответил Ярда неохотно. Он ожидал получить увлекательное задание, а ему отводят роль приманки для вражеского агента. Гавран ободряюще похлопал его по плечу.
— Выше голову, подпоручик! Наша работа вблизи выглядит иначе, чем об этом пишут в книжках. Вы, наверное, играли парнишкой в кубики? Что-то подобное происходит и у нас. Каждый кубик вы берете в руки по нескольку раз, вертите его со всех сторон, смотрите и пытаетесь складывать, пока наконец не получится картинка. Как вы думаете, сколько кубиков нам не хватает?
— Я не могу судить. Мне нужно спокойно все продумать. Где я найду вас завтра, товарищ капитан?
— Я приду после ужина в роту или, скорее, к командиру, — ответил Маришка. Ярда кивнул. Он был доволен, что ему придется сотрудничать с капитаном. Гавран тоже был ему симпатичен, но Маришка свой человек — пограничник.
Ярда встал и попросил у командира разрешения выйти.
— Иди и думай, — ответил Странский. — Да, пока но забыл: сегодня вечером проверим новое пополнение. Рад был бы видеть тебя в твоем взводе, хотя идти на построение ты не обязан.
— Я буду на месте, товарищ командир.
Все трое пожелали Ярде успеха, пожали здоровую руку… Ярда не заметил, как вышел во двор. Мысли теснились, разбегались. Год назад ему нравилось вести розыски, раскрывать старые тайны, устанавливать взаимосвязи. Теперь все выглядело иначе. Тогда у него было вполне ясное представление о своей работе и цели, а теперь…
Гавран сказал, что дело это рискованное. Он не был трусом, однако, как все неизвестное, ситуация настораживала.
Без сомнения, ему хотелось участвовать в раскрытии важных тайн. Ему было лестно, что офицеры проявили доверие к нему, рассказали о том, чего никто не знает. Насчет опасности Гавран явно преувеличивает. Он был уверен, что справится с заданием, не подведет. Ведь первые шаги по этому пути поиска сделал он сам, когда выбрал тему для диплома об антифашистской борьбе. Если бы он мог знать, чем это все обернется!
