Наталья Парыгина - Отдых у моря
Первой не выдержала Люся.
— Пойдем? — сказала она.
— Пойдем, — согласился Костя.
Они разбудили Николку и пошли на море.
В самом деле четыре дня длился шторм или это все им приснилось? Неужели море, сияющее теперь под солнцем нежно-голубой гладью, неужели это самое море еще вчера вздымалось серыми пенистыми волнами, которые в Люсином воображении едва не погребли Костю? Неужели здесь, над морем и пляжем, лились вчера неукротимые потоки дождя? Какое сегодня солнце!.. Оно совершенно незаконно вылезло на небо. Шторм, говорили люди, должен продолжаться три, или шесть, или девять дней, а он взял и прекратился на пятый.
Люся, Костя и Николка искупались. Загорать было некогда: только-только хватит времени, чтобы позавтракать до автобуса.
Они пошли в кафе и позавтракали. Сегодня здесь почему-то не было очереди — наверно, многие уехали в Туапсе с ранними автобусами.
До автобуса оставалось еще тридцать минут, и все семейство неспешно прогуливалось по берегу.
— Это наш автобус? — вдруг спросил Николка.
— Это… местный, — неуверенно отозвался Костя.
— Пойди, посмотри, — приказала Люся.
Костя обошел автобус и прочел название маршрута: «Джубга — Туапсе». Люся издали угадала истину по вытянувшейся Костиной физиономии.
Костя поднялся в автобус. Все места были заняты.
— Ведь автобус должен останавливаться возле ресторана, — сказал Костя водителю.
— Сейчас поедем к ресторану, — невозмутимо подтвердил водитель.
Люся, держа Николку за руку, тоже подошла к автобусу и убедилась, что он заполнен.
— Ну вот, — только и сказала она.
— Не волнуйся, — попытался успокоить жену Костя.
Люсе показалось, что никогда он не наносил ей более жестокой обиды, чем этим «не волнуйся».
— Не волнуются те женщины, у которых умные мужья, — крикнула она, не думая о том, что в автобусе слышен ее пронзительный голос. — А ты все делаешь наоборот. Взял билеты на двадцать девятое. Теперь они пропадут, потому что мы опоздали на автобус.
— Но ведь будет еще автобус в девять пятьдесят две. Мы успеем на поезд, даже если поедем в шестнадцать.
— А яблоки? Повезем пустой ящик? И ты уверен, что новороссийский автобус будет пустой? Этот идет из Джубги, и то полный, а тот, из Новороссийска, по дороге забьют до отказа.
— Найдем, наконец, такси.
— Да, так и приедет ради тебя такси, дожидайся! В других семьях обо всем заботится мужчина, а тут…
— Ну, замолчи! — прикрикнул Костя. — Ведь мы же договорились, что разводимся. Можешь устраивать себе другую семью.
— Да, — сказала Люся. — Я очень рада.
— А я тем более.
Автобус пофырчал и поехал к ресторану. Люся и Костя, не глядя друг на друга, направились домой. Николка держал мать за руку и грустно оглядывался на море.
18
В новороссийском автобусе все-таки нашлось два свободных места. Поскольку Люся была с ребенком, она вошла в первую дверь и захватила эти места.
Ехать пришлось на разных скамейках. Но это получилось даже к лучшему, ведь у Люси с Костей не осталось ничего общего, Люся даже деньги в последнюю минуту поделила пополам и отдала Косте его долю. Он взял. Он даже не подумал, что у нее — Колька и, стало быть, ей нужно больше. Эгоист несчастный! И всегда был эгоистом, только Люся прежде этого не понимала.
Дорога в Туапсе, та самая, по которой они ехали из Туапсе в Джубгу, теперь не показалась Люсе ни головокружительной, ни даже просто страшной. Наверно потому, что после всего пережитого ее ничто уже не пугало. А возможно, по другой причине: автобус шел очень медленно и осторожно, не то что такси.
Словом, до Туапсе доехали благополучно. Люся встала в очередь в камеру хранения, а Костя ради интереса решил заглянуть в кассу: сколько там народу? Он надеялся испытать некоторое удовлетворение, поглядев на этих бедняг, которые стоят часами без всякой надежды получить билет на сегодняшнее число. Не могли, олухи, заранее позаботиться о билетах. Люська вечно им недовольна. А он вымок до нитки, теперь болит голова, наверно, будет повторный грипп, но зато уж билеты-то у него в кармане!
Костя обогнул какую-то колонну и увидел кассу. Но это, видимо, была не та касса. Скорей всего, какая-нибудь пригородная. Потому что в очереди стояло не больше десяти человек. А перед первым сентября тут должно твориться столпотворение.
«Касса северного направления». Северного? Значит, на Москву! Костя спросил у последней в очереди женщины, куда она берет билеты.
— До Ленинграда, — сказала женщина.
— И есть билеты? — удивился Костя.
— А как же, — сказала женщина. — Есть.
— Наверно, только на дополнительный?
— Говорят, на все поезда есть: и на скорые, и на пассажирские.
Неужели так просто с билетами? Можно взять билет, сесть в поезд и поехать. На любом поезде, не обязательно на дополнительном. Ах, черт побери. А им придется тащиться пятьдесят часов. Все у них получается плохо. Костя расстроился, пошел к Люсе.
Она смирно стояла в очереди. Николка сидел на чемодане. Костя не стал ей рассказывать о том, как легко можно взять билеты: опять она обвинит его, хотя он не сделал в Джубге без ее ведома и согласия ни полшага, все вопросы решали вместе.
Вдруг Костя услышал странный разговор:
— А можно перекомпостировать?
— Конечно, можно. Кому это нужно — тащиться пятьдесят часов.
Костя стремглав ринулся к кассе, чтобы успеть прежде этих, которые еще только обсуждают вопрос. Он встал в очередь. И вскоре перекомпостировал билеты на поезд, отправляющийся через полтора часа. В купейный вагон! Только места не указывались: места предоставлял проводник. Даже не пришлось ни копейки доплачивать, поскольку поезд тоже был пассажирский. Однако шел не пятьдесят, а всего тридцать два часа.
Гордый, почти забыв о разрыве с женой, Костя подошел к Люсе. Ее очередь в камеру хранения была уже близко.
— Вот, — сказал Костя, показывая Люсе билеты, — перекомпостировал. Через полтора часа наш поезд.
— Ты с ума сошел! — испуганно всплеснула руками Люся. — А яблоки?
— Ах, яблоки… Да черт с ними, с яблоками.
— Нет, это невозможно, — сказала Люся. — Ведь мы уже купили ящик. Скажите, пожалуйста, далеко здесь рынок?
Приезжие курортники не знали, где рынок. Но как раз подошла дежурная по вокзалу. Она сказала, что недалеко.
— Мы все равно не успеем, — сокрушалась Люся. — Полтора часа!.. Еще надо сдать чемодан. Почему ты не посоветовался?
— Я мог потерять очередь, — сказал Костя. — И, по-моему, я все сделал правильно.
— Если бы не яблоки, — сказала Люся.
— Давай оставим Николку с чемоданом и сбегаем на рынок, — предложил Костя.
— Умней ничего не мог придумать? — спросила Люся.
— По-моему, и так умно, — возразил Костя.
Окружающие курортники посочувствовали им и разрешили сдать чемодан без очереди. Костя с Люсей схватили Николку за руки и помчались на базар.
Выбирать яблоки не было времени. Они хватали, какие попало, лишь бы поскорее заполнить ящик.
— Берите, берите, таких яблочек вы нигде не найдете, — говорила торговка, высыпая им в ящик свой товар.
Яблоки гремели, как деревянные крокетные шары.
Расплачивалась Люся — в спешке она забыла, что у них с Костей теперь деньги врозь и что часть яблок, стало быть, должен оплачивать он.
К поезду они не опоздали. У них даже осталось время, чтобы купить на дорогу продуктов. Люся купила яиц, курицу, сазана. Костя сказал, что надо бы купить вина. Но вино было только малоградусное и дорогое.
— Даром деньги тратить, — сказала Люся. — И так истратили целый бурум.
— Все-таки я считаю, надо купить на дорогу бутылку вина.
— Ну и покупай на свои деньги.
У Кости, с тех пор как он женился, никогда не было своих денег. Он сначала не понял Люсю, машинально полез в карман. Нащупал деньги. И все вспомнил.
Он достал эти свои деньги, купил бутылку «Трифешти» и Николке шоколадку.
— Пойдем скорее на перрон, а то опоздаем, — торопила Люся.
На перрон следовало выходить через тоннель, но для этого пришлось бы возвращаться в вокзал. Прошли прямо через пути. Поезд, было объявлено, прибудет на второй путь.
— Почему-то на наш поезд почти нет пассажиров, — беспокоилась Люся.
— Потому-что никто, кроме нас, не выходит за целый час на перрон, — сказал Костя.
Было очень жарко. Хотелось пить. Прошел поезд Москва — Адлер.
— Теперь долго ждать нашего поезда, — сказал сидевший на чемоданчике старичок. — Там однопутка.
— Неужели однопутка? — не поверила Люся.
— Однопутка, — сказал старичок.
И тут объявили по радио, что поезд Сухуми — Москва опаздывает на сорок минут.
Костя предлагал пойти в вокзал. Но Люся не согласилась. И сорок минут они стояли на перроне под солнцем, под жарким южным солнцем, которое могло бы нежить их еще пять дней, если бы они не были такие психи.
