Василий Шаталов - Золотая подкова (сборник)
Майя Васильевна Казимова родилась в Ашхабаде, в семье служащего. Молодость ее отца Василия Николаевича Прокофьева была овеяна романтикой борьбы за Советскую власть. В составе прославленной Чапаевской дивизии он громил белогвардейцев и за свои ратные подвиги был награжден орденом Боевого Красного Знамени. Тогда же, в 19-м году, его приняли в ряды Коммунистической партии.
В Ашхабаде Василий Николаевич был начальником городских сберегательных касс. Туркмения нравилась ему. Но потянуло на родину, на Волгу. И вместе с семьей он переехал в Куйбышев.
Когда началась война, отца призвали в армию. На фронт он ушел в звании полкового комиссара, но до победы не дожил; в одном из сражений пал смертью Героя.
Еще до отъезда на фронт Василий Николаевич посоветовал жене и дочери на время войны вернуться в Ашхабад. А дальше, мол, видно будет.
Так они и сделали.
В Ашхабаде Майя закончила сельскохозяйственный институт. На первый взгляд, все было хорошо: есть специальность, высшее образование, открыта дорога в аспирантуру. Но Майя Васильевна чуть ли не с самого детства мечтала быть врачом, добрым исцелителем человеческих недугов.
Однако судьба распорядилась по-своему, и мечта не сбылась. Свою неудачу Майя Васильевна переживала глубоко. Долго о ней забыть не могла. Но время — отличный лекарь. И Казимова уже не печалится о прошлом. То, чего не добилась она, в полной мере удалось ее сыну и мужу. Так что теперь рядом с нею целая династия медиков!
Прямо со студенческой скамьи Казимова пришла а институт «Туркменгипроводхоз». Это было в 1949 году. Вот с тех пор она и трудится здесь, открыв в себе призвание инженера-гидротехника.
…Место для нового водохранилища они выбирали вместе. Сначала по картам — планшетам. На этих мелкомасштабных картах хорошо просматривается весь предгорный ландшафт: холмы, овраги, обрывы, понижения. Прежде всего очень важно было отыскать естественную впадину, хотя бы небольшую. Рассматривая карты, сравнивая их, вглядываясь в топографические профили, они нашли наконец вместительную впадину. Вот здесь, с северной стороны ее ограничит намывная плотина. Выбрали трассу для нее. Это на карте — трасса, а на местности она займет пятнадцать километров.
Теперь необходимо найти второй берег водоема, созданный самой природой. И снова они зорко вглядываются в карты и определяют южный берег.
Вот так буднично, в деловой привычном обстановке, две женщины, два опытных гидротехника, выбрали ложе для будущего моря. Пройдет несколько лог, и на месте той впадины, что вначале была отмочена на картах-планшетах, в кабинетной тиши, разольется синева нового водоёма. И тогда она восхитит каждого, кто хоть, раз, хоть мельком или случайно глянет на ее необъятный, закипающий золотой рябью простор.
Теперь выбранную по картам чашу водохранилища надо было увидеть в природных условиях, в натуре. Одевшись по-походному, Майя Васильевна и Ольга Степановна на мощном вездеходе выехали из Ашхабада. Ехать километров шестьдесят в сторону запада.
Вот и крутая стена Копетдага, а вдоль нее — желтая холмистая долина. Ололевая подъемы на барханы, машина с трудом пробиралась сквозь заросли кустарника. Лавроненко и Казимова то и дело выходили из вездехода, разглядывая лежавшие перед ними песчаные бугры и лощины, и о чем-то толковали между собой.
Обследовав местность, вдоль гор, Лавроненко и Казимова пришли к выводу, что место для водохранилища они выбрали правильно. Теперь пора и за проект браться.
Прежде всего надо составить схему генерального плана будущей стройки. В нем необходимо убедительно, с помощью неотразимых аргументов показать, что данная стройка нужна, как воздух. Ну, скажем, для развития орошаемого земледелия или улучшения водоснабжения новых населенных пунктов. Затем в генеральном плане даются конструктивные очертания самого объекта, его примерная стоимость и сроки окупаемости. После этого схему генерального плана нужно предоставить на обсуждение двух министерств, водного и сельского хозяйства. Если коллегии этих министерств план одобрят, объект включается в народнохозяйственный план республики. Только после этого составляется технический проект. Здесь уже все должно быть расписано детально: сколько потребуется техники, транспорта, строительных материалов. Будут указаны объемы земляных и бетонных работ, число обслуживающих рабочих и специалистов.
Ясно, что для стройки потребуется земельный участок. Технический проект дает право ходатайствовать перед советскими органами об отводе земли для будущей стройки. Если стоимость ее не превышает пяти миллионов рублей, проект утверждается местными органами, если выше — в Москве, в Министерстве водного хозяйства и Госстрое СССР. Здесь проект рассматривает группа экспертов: одни занимаются водовыпусками, другие — плотиной, организацией строительства, сметами. Все эксперты, как правило, люди с большем опитом и зорко следят за грамотностью проекта, его расчетами. Указывая на те или иные недостатки, они могут внести и свои поправки. После этого Госплан открывает стройке финансирование в определяет ее директора. А дирекция стройки размещает заказы на технику, оборудование и материалы, осуществляет технический контроль, прием и оплату проделанной работы.
Когда технический проект утвержден, начинается третья стадия — выдача рабочих чертежей.
В этом рассказе, как видите, все предельно просто и легко. В жизни так не бывает. Почти по каждому проекту возникает столько горячил споров, разногласий, столько словесных перепалок, хотя и говорят, что в споре рождается истина, однако чтобы выдержать и победить в нем, нужен железный характер. Словом, как сказал один журналист, создание проекта — дело нервоемкое. Я уже не говорю о том, что инженер-гидротехник должен глубоко знать все самое главное по многим смежным наукам, таким, как сейсмология, геология, экономика, гидрогеология. Он должен быть осторожным и знать наперед: нанесет ли его создание ущерба природе?
Когда технический проект Копетдагского водохранилища был готов, Ольга Степановна Лавроненко выехала в Москву на его защиту. Надо ли говорить о том, как волновалась она, ожидая встречи со столичными экспертами, и их строгие, бескомпромиссные суждения о своем новом детище.
Рассмотрением ее проекта занялись сразу в двух министерствах: водного и сельского хозяйства. Его обсуждали более десяти авторитетных специалистов. Только по плотине нужно было получить четыре положительных заключения.
Особых споров проект не вызвал, если не считать одну из важнейших его частей: земляной откос плотины. Главный мелиоратор Министерства сельского хозяйства СССР ничего не имел против него как объекта, улучшающего водоснабжение западных районов Туркмении. Однако его насторожило и даже слегка шокировало решение самого главного сооружения — плотины. Она, именно она, по его мнению и была Ахиллесовой пятой проекта! И это говорил Ермолай Амосович Кальниш. Инженер, которого нельзя даже заподозрить в недостатке опыта или знаний. На долгом своем веку он повидал немало изящных красавиц-плотин, надежно работающих многие годы. Но их откосы были покрыты бетонными плитами.
— А у вас гора грунта против двухметровых волн, — холодно сказал главный мелиоратор и строго Езглянул на свою собеседницу. — И если такую плотину смоет, о каком повышении водообеспеченности можно говорить?
— Но у нас есть плотины, которые уже простояли десять лет и с ними ничего не случилось, — мягко возразила Лавроненко. — К тому же земляной откос по сравнению с бетонным намного дешевле. Ведь для того, чтобы выложить его плитами, нужно построить завод, привлечь рабочую силу. Подсчеты показывают, что для покрытия откоса потребуется триста пятьдесят тысяч кубометров бетонных плит! Во что же тогда обойдется стройка?
— Дорого да мило, мой друг, — бросил Ермолай Амосович, приглаживая седые волосы. — Я — стреляный воробей и меня на мякине не проведешь!
— Помилуйте, но я и не собираюсь вас проводить, Я говорю лишь об опыте…
— А разве у меня его нет? — перебил он Лавроненко, горько усмехаясь. — Всю жизнь я имею дело с бетоном и только бетоном и знаю, что это такое. Прежде всего, это изумительная прочность! А если взять эстетику? Вы представляете себе откос, выложенный бетонными плитами? Это же красотища! В любую, даже самую бешеную погоду, волна не бьется о плиты. Она раскатывается по ним.
— Но и на наших плотинах откосы красивые, плавные, — уверенно заявила Ольга Степановна.
— Возможно. Не спорю, — миролюбиво согласился Кальпиш и в его острых карих глазах мелькнула какая-то важная мысль. — Вот вы сказали, что ваши плотины простояли десять лет. Ну, и что? А была ли на них за это время расчетная волна, которая может появиться лишь раз в 20–50 лет? Нет? Не была? Вот то-то и оно!
