Василий Шаталов - Золотая подкова (сборник)
После слов бригадира его товарищи поднялись о мест и подошли к окну — да, действительно, море рождается!
8.
По мере того, как подымалась плотина и все привольнее разливалась вода в необъятной чаще водохранилища, интерес механизаторов к стройке становился все острее. А когда разнесся слух, что большой группе создателей проекта Копетдагской плотины присвоены звания лауреатов Государственной премии, они почувствовали себя настоящими творцами истории.
— Что же получается? — как-то сидя за обедом, проворчал Курбанклыч Шириев, широкобровый, коренастый богатырь. — Нашу стройку все хвалят, знаменитой называют, а в чем ее знаменитость, у кого ни спроси, ничего толком не добьешься. Вот хотя бы вас спросить, — метнул он взгляд на своих товарищей. — За что людям дали звание лауреата? Уверен, и вы не знаете. От родственников стыдно! Они тоже обо всем знать хотят. Приедешь домой, вопросами засыпают: что делаешь, для чего, что за плотина, какая она? А ты сидишь и молчишь, как рыба — ни на один вопрос ответить не можешь.
— Курбанклыч прав, друзья, — поддержал Шириева обычно сдержанный в своих чувствах Оразгельды Овезмурадов. — День и ночь копаемся здесь, а дальше своего носа ничего не знаем. Это позор, я считаю!
— Надо бы пригласить начальника участка, — обратился к бригадиру Клычли Аширов. — Пусть придет и обо всем расскажет. Кстати, ему ведь тоже дали лауреата.
— Я уже просил Атали, — сказал Байрамгельды. — Он обещал заглянуть, но что-то не появляется. Занят, наверно.
Прошло недели две после этого разговора, и в бригаду Байрамгельды, как всегда неожиданно, нагрянул Атали Гуджиков — добродушный, веселый и торопливый.
— Я, ребята, есть хочу, — признался он, усаживаясь на кошме в круг механизаторов. — Дайте что-нибудь, хоть… чаю с хлебом!
— Мы тебе не чаю и не что-нибудь, а жареного барашка дадим, — сказал Байрамгельды. — Есть у нас и суп, шурпа отменная. Кушай на здоровье!
— Вот это здорово! — искренно удивился Атали, принимаясь за еду. — Право, я не думал, что вы так вкусно угощаете. Давно бы приехал к вам!
Когда начальник участка принялся за зеленый чай, Байрамгельды от имени бригады торжественно поздравил Гуджикова с высоким званием лауреата.
— Я желаю тебе, — сказал бригадир, — чтобы ты получил еще много-много самых почетных наград а званий! А главное — чтобы ты всегда был вот таким: здоровым и веселым!
К поздравлению бригадира присоединились и остальные. И смущенный Атали, пожимая протянутые к нему руки, поворачивался то в одну, то в другую сторону.
После того, как шум поздравлений поутих, Клычли Аширов сказал Гуджикову!
— А теперь, Атали, ответь на наши вопросы. Скажи, дорогой, за что же дали вам такое высокое звание? Ведь даром его не дают.
— Нет, не дают, — качнув головой, усмехнулся Атали. — Дело в том, что наша плотина во многом оригинальна, нова. Эти новшества оказались настолько ценными, что несколько проектировщиков, наряду со званием лауреата, получили и авторские свидетельства, которые, как правило, выдаются лишь за особо важные научные открытия и изобретения. Словом, Копетдагская плотина так крепка и устойчива, что не боится ни волн, ни землетрясений. Да и стоит она миллиона на два меньше, чем плотины обычных решений.
Улучив паузу в рассказе Гуджикова, Клычли Аширов молвил:
— Как я понял, Атали, у нашей плотины не один, а несколько авторов. Кто они?
— Да. Это так. Один из них — москвич, автор многих учебников для технических вузов, крупный ученый Давид Лазаревич Меларут. В этой же группе лауреатов — начальник нашего строительно-монтажного управления Аннамурад Аннакурбанов. Его-то, я надеюсь, вы знаете. Сколько уж лет на канале! Грамотный, инициативный инженер.
— Аннамурада мы знаем, — с какой-то особой теплотой произнес Байрамгельды, вспомнивший, вероятно, свою первую встречу с ним на канале, в районе Душака.
— А Хайтли Акмурадова знаете? — спросил Атали.
— Нет, его не знаем, — за всех ответил бригадир. — Кто такой?
— Это ученый, преподаватель нашего сельхозинститута.
— И тоже — лауреат?
— Да. И ему дали это звание.
Атали отпил несколько глотков чаю и сказал:
— И все же главную роль в создании плотины сыграли женщины: Ольга Степановна Лавроненко и Майя Васильевна Казимова. Обе из института «Туркменгипроводхоз».
— Женщины?!
— Авторы проекта плотины?
— И водохранилища!
— Ты шутишь, Атали! — недоверчиво поглядывал на начальника участка, говорили механизаторы.
— Нет, друзья, не шучу, — возразил Гуджиков. — очему же женщина не может быть автором проекта? Что тут особенного?
— Да как это что особенного? — вдруг с полемическим задором воскликнул Курбанклыч Шириев. — Разве это женское дело, плотина? А вдруг ошибешься? Плотина-то миллионы стоит. Нет, как ни говори, а смелость тут большая нужна. Мужская смелость!
— Правильно, смелость нужна, — согласился Атали, весело блеснув глазами. — От кого-то я слыхал, что самый храбрый мужчина — это… женщина. Не верите? Но в жизни так бывает… Кстати, чему удивляетесь вы, уже не раз удивлялись другие, в том числе и зарубежные специалисты.
— И даже зарубежные? Это интересно. Расскажи-ка нам и об этом, Атали, — попросил Клычли Аширов.
— Пожалуйста. Приехали как-то к нам гидротехники из Чехословакии. Человек десять. Должен сказать, что их очень интересовали проекты плотин, построенных в нашей республике. А происходила эта встреча в институте «Туркменгипроводхоз». Когда мы все расселись вокруг стола, стоявшего посредине кабинета, директор института Мосес Михайлович Саркисов, нажал клавиш на аппарате селекторной связи и сказал:
— Саркисов.
Ему тут же ответила женщина:
— Гуцало слушает вас.
— Фаина Ивановна, зайдите, пожалуйста, ко мне.
Когда она зашла в кабинет и села отдельно на стул, стоявший возле стены, Саркисов представил ее гостям:
— Фаина Ивановна Гуцало, руководитель проектной группы и автор проекта самой крупной в Средней Азии плотины Хаузханского водохранилища.
Фаина Ивановна женщина была серьезная, я бы сказал даже строгая, но симпатичная. Она рассказала о Хаузханской плотине, протянувшейся более чем на тридцать километров и искусственном море емкостью полтора миллиарда кубометров влаги. Гости выслушали ее с большим вниманием. А руководитель чехословацкой делегации прямо глазами в нее впился: каждое слово ее ловил с жадностью.
После того, как Фаина Ивановна вышла, директор института вызвал к себе одну за другой Розу Яковлевну Нагиеву, Майю Васильевну Казимову и Ольгу Степановну Лавроненко. Все они в порядке очередности — очень подробно поведали гостям о своих проектах плотин и крупных гидротехнических сооружений. Но тут я заметил одну вещь: когда в кабинет Саркисова вошла третья по счету проектировщица, на лицах зарубежных специалистов появилось то ли недоумение, то ли недоверие, то ли разочарование.
Когда же все женщины-инженеры были выслушаны, слова попросил руководитель делегации, человек уже немолодой, но и не старый. Говорил он с заметным акцентом:
Обращаясь к Саркисову, он сказал:
— Вы знаете, я весьма удивлен. Почему это так: что ни плотина — бежит жёнка, что ни объект — опять жёнка? У вас, что? Все инженеры жёнки? А где же мужчины? Разве они ничего не проектируют?
В ответ все заулыбались.
— Нет, не проектируют, — серьезно ответил директор института.
— Но почему же?..
— Не знаю, насколько я прав, — сказал Саркисов, — но мне кажется, что создание проектов огромных плотин и гидросооружений — дело необычное и потому очень нравится нашим женщинам. А мужчин, по-моему, больше устраивает работа в поле — изыскания, исследования. В этом ведь тоже немало и поэзии, и романтики…
— Я понимаю. Все это так. Но плотины — это же не шутка! — вдруг с жаром заговорил гость. — Это ведь деньги… Да. Деньги! Тут нужен характер мужчины!.. Вы согласны со мной?
— Да, конечно, — ответил директор. — Хочу как раз заметить, что наши женщины-проектировщицы обладают этим в полной мере. Есть у них и мужской стиль, и мужской характер, которые проявляются у них в процессе творчества, воплощения готового проекта. Они же ведут и авторский надзор за стройкой. А это, как известно, тоже требует немалой твердости. Кроме этого, есть у них опыт и специальное образование. Но если нужен совет, помощь, мы не стоим в стороне, помогаем.
— Ясно. Теперь я вижу, что вашим жёнкам можно доверять вполне, — весело заявил руководитель зарубежной делегации.
Слушая рассказ начальника участка, никто из бригады Байрамгельды даже не пошевелился: все, о чем он говорил, они слышали впервые.
— А я думаю так, — продолжал Гуджиков, — кто бы ни составлял проект, мужчина или женщина, ответственность тут большая. Любой промах, ошибка в проекте или в ходе самого строительства ничего хорошего не сулят.
