Дьявол носит «Прада» - Вайсбергер Лорен
— Ну конечно, мадемуазель. Она в своих апартаментах и, насколько я могу судить, очень жаждет вас видеть.
Я внимательно наблюдала за лицом мсье Рено и, как мне показалось, заметила на нем легкую тень недовольства; и хотя по телефону он всегда казался мне невыносимо корректным, я была рада пересмотреть свою точку зрения. Он был слишком хорошим профессионалом, чтобы проявлять свои чувства, не говоря уж о том, чтобы облечь их в слова, но я решила, что он наверняка так же ненавидит Миранду, как и я. Не то чтобы я могла чем-то подкрепить это ощущение — просто я и мысли не допускала, что кто-то может относиться к ней без ненависти.
Двери лифта раскрылись, и мсье Рено, улыбнувшись, жестом пригласил меня войти. Затем он сказал несколько слов по-французски сопровождавшему нас портье и махнул мне рукой, а портье подвел меня к дверям в апартаменты Миранды. Он постучал, а потом испарился, оставив нас с Мирандой один на один.
Я на мгновение подумала, что Миранда сама откроет дверь, но это было совершенно нереально. За те одиннадцать месяцев, что я провела с ней бок о бок, я ни разу не видела, чтобы она делала хоть что-нибудь, отдаленно напоминающее физический труд, — даже такие элементарные вещи, как ответить на телефонный звонок, повесить в шкаф собственное пальто или налить себе стакан воды. Создавалось впечатление, что у нее каждый день — суббота, день отдохновения, и сама она придерживается всех установлений, обязательных для правоверной еврейки, ну а я, конечно, была ее «субботним гоем». [19]
Хорошенькая горничная открыла мне дверь и пригласила войти; глаза у нее были влажными, и она не отрываясь смотрела в пол.
— Ан-дре-а! — раздался зов из глубин самой потрясающей гостиной, какую я когда-либо видела. — Ан-дре-а, к сегодняшнему вечеру мне понадобится выглаженный костюм от Шанель, он весь помялся за время перелета. Почему-то говорят, что «конкорд» очень заботливо обращается с багажом, но по моим вещам этого не скажешь. Кроме того, позвоните в школу Хораса Манна и проверьте, там ли девочки. Вы будете делать это каждый день, Аннабель я не доверяю. Каждый вечер вы будете связываться с Кэссиди и Каролиной и записывать, что им задали, когда и какие у них контрольные. Доклад будете подавать мне в письменном виде каждое утро перед завтраком. Да, и немедленно найдите мне сенатора Шумера. Это срочно. И последнее: скажите этому идиоту Рено, что он обязан присылать мне компетентных людей, а если их так трудно подобрать, то мне придется обратиться за помощью к менеджеру отеля. Эта девица просто умственно отсталая.
Я взглянула на девушку: она забилась в уголок, тряслась как осиновый лист и изо всех сил старалась не заплакать. Я подумала, что она, наверное, понимает по-английски, и постаралась выразить взглядом все свое сочувствие, но она продолжала дрожать. Силясь запомнить все выпаленные залпом приказы, я обвела глазами комнату.
— Будет сделано! — прокричала я в направлении ее голоса, доносившегося откуда-то из-за кабинетного рояля. Повсюду с большим изяществом были расставлены вазы с цветами; я насчитала их больше пятнадцати. — Я сейчас же займусь всем, что вы сказали.
Мысленно выругав себя за это «сейчас же», я в последний раз оглядела чудесную комнату. Никогда, никогда прежде я не видела такой роскоши, такого великолепия. В память врезались парчовые занавеси, кремовый ковер, в котором утопали ступни, узорное шелковое покрывало на королевских размеров ложе и золоченые статуэтки, прихотливо расставленные на столиках и полках из красного дерева. Один лишь телевизор с плоским экраном да серебристая, обтекаемой формы стереосистема опровергали предположение, что весь этот интерьер — дело рук искуснейших мастеров девятнадцатого века, стремившихся этим своим творением показать лучшее, на что они были способны.
Я прошмыгнула мимо хнычущей горничной и выскочила из номера. Перед дверями топтался перепуганный коридорный.
— Не покажете ли вы мне мою комнату? — спросила я как можно любезнее, но он явно думал, что я только того и жду, чтобы наброситься на него с кулаками, и быстрыми шажками засеменил впереди меня.
— Вот, мадемуазель, я надеюсь, она вам понравится.
Дверь, на которой почему-то не было номера, находилась ярдах в двадцати от апартаментов Миранды, и за ней мне открылась их миниатюрная копия. Гостиная поменьше, и кровать не королевская, а, скажем, герцогская. На большом письменном столе красного дерева были: многоканальный телефон офисного типа, изящный компьютер, лазерный принтер, сканер и факс. Кабинетного рояля здесь не было, но все же оба номера отличала роскошь и утонченность убранства.
— Мисс, вот эта дверь ведет в служебный коридор, соединяющий вашу комнату и апартаменты мисс Пристли, — объяснил мой спутник и сделал движение, чтобы открыть дверь.
— Нет, не надо, показывать его мне вовсе не обязательно, достаточно и того, что я о нем знаю. — Я увидела на кармашке его отглаженной униформы бейдж с именем. — Спасибо… э… Стефан. — И начала рыться в сумке в поисках мелочи на чаевые, но тут вспомнила, что еще не поменяла доллары на франки, да и не заметила по дороге ни одного банкомата. — Простите, у меня только американские… Это ничего, если доллары?
Лицо у него побагровело, он рассыпался в извинениях.
— О нет, мисс, пожалуйста, не утруждайте себя. По отъезде мисс Пристли всегда заботится о таких вещах. Но поскольку за пределами отеля вам понадобятся местные деньги, позвольте мне показать вам это.
Он подошел к моему громадному столу, бесшумно выдвинул ящик и подал мне конверт с логотипом французского «Подиума». В конверте была пачка крупных французских купюр, в пересчете на доллары что-то около четырех тысяч. Была там и записка от главного редактора, Брижит Жарден, — именно она несла бремя ответственности за организацию и всей нашей поездки, и предстоящего вскоре банкета Миранды. Я прочла:
Дорогая Эмили, мы так рады, что вы присоединились к нам! В этом конверте 33 210 франков; вы можете расходовать эти деньги по собственному усмотрению. Я говорила с мсье Рено, Миранда сможет с ним связаться в любое время. Ниже вы найдете номера его рабочего и всех прочих телефонов, равно как и номера телефонов шеф-повара отеля, инструктора по фитнесу, диспетчера и управляющего. Все эти люди уже работали с Мирандой, когда она останавливалась здесь прежде, поэтому никаких затруднений быть не должно. Вы всегда можете со мной связаться по рабочему или, если возникнет необходимость, домашнему или сотовому телефону, а также по пейджеру и по факсу. Если у нас с вами не будет возможности познакомиться до большого субботнего soiree, [20] мне будет очень приятно встретиться с вами там. С наилучшими пожеланиями
Под пачкой франков оказался сложенный листок почтовой бумаги «Подиума», на нем значилась едва ли не сотня телефонов всех специалистов, какие только могут понадобиться иностранцу в Париже, — от знаменитого флориста до выполняющего срочные операции хирурга. Впрочем, все эти номера уже значились в моем расписании — ведь, составляя его, я использовала данные Брижит, которые она присылала мне по факсу. Таким образом, не могло возникнуть никаких непредвиденных обстоятельств (ну, может быть, за исключением Третьей мировой войны), которые помешали бы Миранде Пристли насладиться весенними показами и заставили бы ее испытать хоть малейшее неудобство.
— Спасибо вам большое, Стефан, это очень важно. — Я достала ему из пачки несколько банкнот, но он притворился, что не заметил их, и вежливо удалился. Мне было приятно видеть, что на его лице уже нет того ужаса, что пять минут назад.
Я разыскала людей, которых она приказала найти, и решила, что теперь могу ненадолго опустить голову на подушку в белоснежной шелковой наволочке; в тот момент, как я закрыла глаза, раздался телефонный звонок.