Арабская принцесса - Валько Таня

Хамид вздыхает с облегчением и трясущейся ладонью вытирает пот.

– Мобильный телефон подменили, – сообщает шейх. – Основное – техника! Может, вмонтированное в телефонах или других средствах коммуникации GPS-ы контролируют нашу жизнь и нарушают приватность, но служат также доброму делу – раскрытию преступлений и реабилитации невиновных людей, когда их напрасно подозревают.

– Принцесса… соучредительница жены, – быстро поправляет себя Хамид, так как до сих пор имени внучки шейха никто не произносил, – пришла к нам в субботу. Говорила, что у нее какие-то проблемы с телефоном. Тогда она могла подменить аппарат супруги, – поясняет он тихо.

Старец поджимает губы.

– Ну, что ж… Нужно знать, с кем вступать в сотрудничество, – спокойно говорить он уставшим голосом. – Мириам Ахмед Салими бен Ладен – невинная жертва преступника.

В подтверждение своих слов он кивает головой и стучит кулаком по столу.

– Остальным я займусь в узком семейном кругу.

Он тяжело поднимается, опираясь на трость.

– Абдалла, махрам второй учредительницы организации, будет исполнять приговор, – сообщает он и, уходя, указывает пальцем на серьезного мутавву. Все присутствующие прекрасно знают, в чем это заключается.

– Господа! – задерживает присутствующих министр внутренних дел. – Разумеется, вам понятно, что ни одно слово, которое здесь было произнесено, не должно выйти из этой комнаты.

– Так точно, – говорят военные.

– Это и так понятно, – подтверждают другие.

Шейх Наим с тяжелым сердцем поворачивается к двоюродному брату принцессы Ламии, Абдалле, и, не говоря ни слова, показывает рукой, чтобы тот шел за ним.

– Назначь справедливое наказание, которое сам выполнишь, – говорит он печально, но в то же время озабоченно. – Возмездие должно быть суровым, но помни: в сердце должна быть милость к заблудшей овце. Как наказал Господь.

Он заканчивает разговор. Лицо его грустно. Он поворачивается к родственнику спиной: это означает, что аудиенция закончена. Старец не хочет выказывать жалости, которая, как в зеркале, отражается на его лице. «Этот парень жесток, – думает он с тоской, – но, может, он побоится ее убить? В конце концов, кажется, он отдает себе отчет, что это моя самая любимая внучка».

Трясущейся рукой он вытирает слезу, стекающую по сморщенной дрожащей щеке.

«Ламия, Ламия, девочка! Какой злой дух в тебя вселился?!» – выкрикивает он мысленно и беззвучно плачет.

Фатва

– Ты уверен, что ничего не происходит? Черт возьми! Неужели это проклятое королевство неуничтожимо?! – в раздражении принцесса приоткрывает слуге край тайны.

Ламия все еще живет в блаженном неведении, спит каждый день до десяти утра, просматривает телевизионные новости из Саудовской Аравии. Только раз, и то чуть свет, передали сообщение, что в Саудовской Аравии пожар. Показали, как его тушат на нефтехранилищах.

– Не знаю, madam, чего ты ждала или ждешь, но ничего не изменилось, – подтверждает Рам, у которого в норе на Эль-Басе нет даже телевизора, он отчитывается: – Во дворце пусто, Абдаллы и его родственников так, как раньше, не видно. Блондинка каждую минуту может взбеситься от скуки.

– Я тоже не чувствую себя здесь комфортно, – Ламия недовольно оглядывает эксклюзивные апартаменты пятизвездочного отеля «Шератон», самого лучшего в Доха.

– Тесно, убого и мертвенно, – признается она, хмуря гладкий лоб. – Время возвращаться к любимым пенатам и тянуть свою чертову лямку.

Она принимает решение, хоть волосы на ее голове встают дыбом, когда она думает о сроке замужества, обозначенном семьей. «Я должна буду придумать что-нибудь другое. Дала себя обмануть! – плюется она. – Я очередная жертва какого-то глупого нигерийского переворота. А могла бы перевести эту гигантскую сумму на свой счет и спокойно снять их где-нибудь в Азии, – сожалеет она задним числом. – Моя ожесточенность когда-нибудь меня погубит! – к такому выводу приходит она. – Теперь я должна довольствоваться несчастными остатками. Что ж, сниму в банке ту сумму, которая есть, продам украшения, серебро и что еще у меня в Эр-Рияде и по-тихому упорхну на край света. В Азии все дешево, может, хватит на то, чтобы обустроиться», – принимает она окончательное решение.

– Так что? Когда возвращаешься? – прерывает Рам ее размышления.

– Завтра, приезжай за мной в аэропорт. Рейсы ежедневные, самолет приземляется около шести вечера. Точно узнаешь время в Интернете.

Принцесса отключает телефон, выходит на большой балкон с видом на Персидский залив, садится на плетеный стул, тяжело опирается на подушки и погружается в невеселые мысли. «А если обнаружили мой перевод и переворот подавлен в зародыше? – думает она. – Если эта кретинка Мириам заметила подмену телефона или каким-то чудом заглянула на наш счет и увидела, что он обчищен? Если это произошло, она наверняка подала бы заявление в полицию».

Ламия придумывает очередную версию событий: «Может, они только и ждут моего возвращения и сразу в аэропорту арестуют меня и бросят в тюрьму? Или, еще лучше, приведут в исполнение фатву, которая уже давно надо мной висит?» От этой мысли ее просто трясет. «Но что мне здесь делать? Мне не хватит денег, чтобы здесь осесть! На счету – последние деньги, а украшений я тоже не много взяла. Что делать с собой и своей жизнью?» – задает она очередной вопрос, на который не находит ответа. Впервые она чувствует себя потерянной, одинокой и беспомощной. Бессердечной и жестокой женщине хочется плакать. «У меня нет выхода, я должна рискнуть и вернуться, – принимает она окончательное решение. – Будь что будет!»

Ламия приземляется в аэропорту «Король Халед» в Эр-Рияде уже перед заходом солнца. «Как же красиво падает свет на окружающие город пески!» – думает она, удивляясь самой себе. Всего после двух дней она соскучилась по проклинаемой ею родине. «Это от осознания того, что я могла бы уже никогда сюда не вернуться», – поясняет она свои странные ощущения.

Рам уже ждет, хватает чемоданы и быстро укладывает их в отечественный автомобиль.

– Может, вначале остановишься на той вилле знакомого в дипломатическом квартале? – предлагает он. – Сама изучи ситуацию, осмотрись.

Мужчина становится осторожен. Поясняет он это себе осмотрительностью, всегда лучше дуть на холодное.

– Не шути! – взрывается принцесса и кричит: – Чтобы я спала на картонных коробках в недостроенном доме без кондиционера?

– Ну, не знаю… Может…

– Ты лучше не давай мне никаких глупых советов! Не зарывайся, парень!

Всю дорогу до города Рам смотрит в зеркало заднего вида и сейчас уже убежден – за ними хвост. «Что делать? Что делать? – паникует он мысленно. – Принцесса всегда выкрутится, но не такой ничего не стоящий слуга, как я!»

– Остановимся у маркета «Евромарк», в холодильнике нет колы, – предлагает он уверенно, зная, что Ламия без этого напитка не может жить. – Твоя обслуга ни к черту!

– Черт побери! Знаешь, как я измучена?! – бесится принцесса, тяжело вздыхая и потирая лоб. – Ну, хорошо, но бегом! – приказывает она, и Рам облегченно вздыхает.

Машина, которая всю дорогу от аэропорта ехала за ними, останавливается рядом. Таец выскакивает и быстро идет в магазин. Через пятнадцать минут Ламия начинает крутить и вертеть головой. Она не может дольше сидеть в закрытой машине. «Что с ним случилось? Может, не нужно было возвращаться? Может, Рам меня подставил, желая спасти собственную шкуру? Ведь все знают, что он моя правая рука. А может, полиция нравов его задержала, потому что сейчас время закупок для семей, а не для одиноких? Я должна увидеть, что там происходит! Выйду и проверю», – решает она, хватаясь за ручку и отпирая тем самым центральный замок двери.

– Привет, – саудовец в белой тобе и платке в клетку мгновенно садится в машину и хватается за руль. – Давно мы с тобой не виделись.

Он поворачивается к шокированной женщине, которая видит ироничное улыбающееся лицо своего двоюродного брата Абдаллы.