На крыльях мечты - Матир Анна

— Шериф Дж… Генри останется и поможет мне.

Вопреки моим ожиданиям, Френк не протестовал. Напротив, он послушно вышел из комнаты, сгорбившись, как старик под грузом проблем. У меня все внутри сжалось от желания устремиться за ним. Но я знала, что была ему не нужна. Он относился ко мне просто как к благословению, посланному ему, чтобы следить за детьми в этот час невзгод. Не больше.

Я протянула руку шерифу и заставила свои пересохшие губы растянуться в улыбке.

— Пойдемте, поможете мне ухаживать за моей девочкой.

Глава 41

Три дня спустя я вновь стояла на земле, на кладбище возле церкви, холодный ветер обдувал мою юбку, ноги в чулках дрожали. Брат Лэтхэм с бледным лицом застыл у свежевырытой могилы, глаза преисполнены горем.

Плечи Ирен вздрагивали от тихих рыданий. Я взяла ее под руку, и тут от страха у меня на лбу выступила испарина. Вдруг она сомлеет? Я не смогу ее удержать. Как только эта мысль пришла мне в голову, Френк подошел к Ирен с другой стороны и тоже взял ее под руку. Я улыбнулась ему, благодаря, но его лицо осталось бесстрастным, будто он сам скорбел за любимым существом вместо Ирен.

А может, так оно и было. Может быть, эти похороны олицетворяли для него похороны жены.

Брат Лэтхэм несколько раз останавливался во время службы, но все-таки смог довести ее до конца, пропеть завершающую молитву и бросить первую горсть земли на маленький детский гробик Беулы. Я вздрогнула, когда тяжелые комья земли ударились о деревянную обшивку гроба. Все было не так во время прощания с тетей Адабель — тогда шел дождь, и все было покрыто липкой грязью.

Я сжала локоть Ирен, пока она наклонилась, чтобы бросить землю по примеру мужа. И отвернулась, когда из ее руки посыпалась земля, пытаясь заглушить этот звук в себе. Затем вслед за братом Лэтхэмом я повела Ирен в церковь, ей нужно было присесть и отдохнуть, как, впрочем, и мне.

Доктор Ризингер протянул мне руку, пока Френк вел, поддерживая, Ирен. Мы вместе поднялись по ступенькам, и Френк ушел обратно к месту захоронения. В церкви я сняла с Ирен шаль, расстегнула ее пальто и провела к проходу. Она склонила голову. Там нас нашел доктор Ризингер. Он отвел меня в сторону, где нас не могли услышать.

— Ей нужно время восстановиться, телом и душой.

Я кивнула.

— Я сделаю все, что смогу, чтобы помочь.

Его усы зашевелились.

— А как же остальные, которые тоже нуждаются в твоей заботе?

— Френк позаботится о них.

— Вообще-то его я имел в виду в первую очередь. Он сам ходил по краю болезни, ухаживая за тобой и Олли.

— Он ухаживал за нами… обеими?

Его густые брови медленно задвигались вверх и вниз подобно гусеницам, переползающим через тротуар.

— Да, девочка, а ты что, не знала?

— Но шериф Джефрис… — Туман в моей голове начал потихоньку рассеиваться, и я припоминала Френка у моей кровати, тихие слова, нежные руки. Но я думала, мне все это приснилось.

Доктор покачал головой.

— Шериф смог прийти только в самом конце. Он отвез малышей к Криншоу, но у него были и другие обязанности.

Я закрыла рот, а в голове роилась тысяча мыслей. Френк заботился обо мне? Обо мне и Олли?

— Но как?.. Как он сумел с этим справиться в одиночку?

— Понятия не имею. Но он справился. Лучше, чем многие другие, должен отметить. Не спал, не ел. — Доктор вновь покачал головой. — Не мог позволить себе потерять ни одну из вас.

Ни одну? У меня сжалось горло, а взор застлали слезы. Может ли эго быть правдой?

— Ребекка? — Как древняя старуха, прохрипела Ирен, разрывая мне сердце.

— Я здесь. — Я опустилась на корточки возле нее.

Она накрыла мою руку своей и тяжело вздохнула.

— Спасибо. Я не знаю, как бы справилась без тебя. Нола Джин, конечно, хорошая девочка, но она не понимает. Меня может понять лишь мать.

Мать? Она действительно считает, что я соответствую званию матери? Я чувствовала себя слишком молодой. Такой недостойной перед лицом ее горя. Я ведь еще не дала жизни собственному ребенку и ни одного не потеряла. Правда, видя и переживая страдания Олли, я, разумеется, понимаю куда больше, чем старшеклассница.

Она сжала мою руку и выдавила еще одну улыбку.

— Бог дал и Бог взял. Я по-прежнему славлю имя Божие!

Я сжала губы. Если даже смерть ребенка не поколебала ее веры в истинность этих слов, я тоже смогу поверить, несмотря на то что желание моего сердца говорило об обратном.

Следующий день я провела в доме Лэтхэмов, надеясь помочь, хотя Нола Джин и сама неплохо справлялась. Я сидела возле Ирен, позволяя говорить ей обо всем, что приходило на ум. Когда воцарялась тишина, я задавала ей вопросы, заставляя ее отвлекаться от боли.

— Расскажи мне о Френке и шерифе Джефрисе. Они относятся друг к другу явно не очень по-дружески.

— Ох, милая, это уже старая история. Но, похоже, ни один из них не забыл. Клара всегда смеялась над ними. Адабель говорила, что они похожи на двух псов, кружащихся вокруг одной миски.

Я засмеялась. Хотя маме не понравилось бы такое сравнение.

— Что произошло?

Ирен вздохнула.

— Это произошло сразу после приезда Клары и Френка сюда. Я думаю, ты об этом все знаешь.

— Олли рассказала мне их историю. — Интересно, знает ли Ирен историю, которую Олли рассказала мне о юном поклоннике Нолы Джин?

Будто прочитав мои мысли, вошла Нола Джин с двумя чашками чая. Ирен подержала дочь за руку, прежде чем отпустить, но Нола Джин не замешкалась. Ирен отхлебнула чаю.

— Клара и Френк, когда приехали, были практически детьми и арендовали комнату в доме Джефриса.

Я подалась вперед: этого я не ожидала.

— Генри был прав по поводу их возраста, они были еще практически школьниками. Но Френк бросил учебу и пошел работать на железную дорогу, чтобы накопить денег и купить ферму. Клара и Генри часто оставались наедине. Клара вызывала симпатию своей хрупкостью. А какому мужчине не хочется быть защитником?

Полная противоположность мне, я слишком практична. Может быть, поэтому мама и пыталась устроить мою жизнь? Она боялась, что я кончу, как тетя Адабель, вдали от дома, заботясь о семьях чужих людей. Я начала грызть ноготь. Думаю, мама была права в своих опасениях.

Ирен отставила чашку и положила голову на спинку стула.

— На самом деле ничего такого не было. Но однажды Френк пришел домой довольно поздно и застал их вдвоем в гостиной, играющих в шашки, если я правильно помню. Он был молод. В гневе он дал Генри в нос. Клара была в ярости.

— И они так и не помирились?

— Генри и Френк придерживались любезного нейтралитета. Когда Френк уехал на войну, Клара и Адабель нуждались в помощи шерифа и всегда получали ее.

Это кое-что прояснило, но не объясняло того, что чувствовала я — в последнее время их вражда явно усилилась.

— Я рада, что ты рассказала мне их историю.

Ирен посмотрела мне прямо в глаза, и у меня возникло ощущение, что она видит меня насквозь.

— Будь осторожна с ними, Ребекка, с ними обоими.

У меня сжалось в животе, а во рту пересохло. Я одним глотком допила остатки чая, жалея, что не могу рассказать Ирен обо всех своих страхах и сомнениях. О Генри. О Френке. О том, как мучаюсь, не понимая собственного сердца. Но сейчас ее собственная ноша была слишком тяжела, а потому я промолчала. Относя пустые чашки на кухню, я поняла, что намеки Ирен испугали и в то же время взволновали меня.

Глава 42

В следующее после похорон его младшей дочери воскресенье брат Лэтхэм читал на службе шестую главу Евангелия от Матфея. В моей памяти засела тридцать четвертая строка: «Итак, не заботьтесь о завтрашнем дне, ибо завтрашний сам будет заботиться о своем: довольно для каждого дня своей заботы».

Легче сказать, чем сделать. Мои мысли постоянно возвращались ко все уменьшавшемуся количеству дней, а Френк все продолжал отказываться обсудить с детьми вопрос о моем скором отъезде. Я пыталась заставить себя не думать о Френке, Генри и Ирен и о том, как тяжело мне будет покинуть Олли, Джеймса, Дэна и Дженни!