1Q84. Тысяча Невестьсот Восемьдесят Четыре. Книга 1. Апрель–июнь - Мураками Харуки

– Да уж.

– Обычная история,- вздохнул Тамару.- На взгляд окружающих – талантливый человек. Уникальная специальность, безупречное воспитание, элитный университет. Солидная общественная фигура…

– А домой приходит – как черти подменили, так? – подхватила Аомамэ.- Особенно если напился. Агрессия так и хлещет через край. Вот только руку поднимает лишь на женщин. Больше почему-то не трогает никого. А внешне – заботливый муж, приличный семьянин. Попробуй его жена рассказать, что он с ней вытворяет, ей просто никто не поверит. И он это знает. А потому для побоев выбирает места, которые под одеждой не заметны. Или бьет так, чтоб следов не осталось… Ну как, все сходится?

– Почти,- кивнул Тамару.- С одной только разницей: он не пьет ни капли. Жену избивает в трезвом рассудке и средь бела дня. То есть полный отморозок, дальше некуда. Она просила его о разводе. А он ни в какую. Может, любил ее как-то по-своему. Или такую доступную жертву из рук выпускать не хотел. А может, просто нравилось ее насиловать – вот так, с особым садизмом. Кто его знает…

Тамару снова чуть наклонился вперед – проверить, как сияют его туфли. И продолжил:

– Конечно, докажи она факт бытового насилия, могла бы развестись и без его согласия. Но это требует времени и денег. Если муж наймет адвоката половчей, можно огрести целую кучу неприятностей. В судах по семейным проблемам – вечный бардак, судей не хватает. Бывших мужей, которых все-таки вынудили платить алименты, можно по пальцам пересчитать. Большинство так или иначе отмазываются. Во всей Японии практически не найдешь тех, кого бы вызвали в суд за неуплату алиментов. Этот суд фиксирует только одно: «Намерение платить алименты подтверждается» – и отпускает нерадивого папашу на все четыре стороны. Иными словами, заплати один раз у них на глазах, а дальше делай что хочешь. Как ни крути, а в Японии мужчины до сих пор считаются высшей кастой.

– Тем не менее,- вставила Аомамэ,- пару дней назад этот любитель домашнего насилия успешно скончался от инсульта в отеле на Сибуе.

– «Успешно скончался»? – переспросил Тамару и цокнул языком.- Слишком прямолинейно. Лично мне больше нравится: «Получил от Небес воздаянье». Как бы там ни было, в причине его смерти сомнений нет, а сумма страховки не такая высокая, чтобы страховая компания в чем-то засомневалась. Наверняка жене выплатят все сполна. Уже это для нее – неплохие деньги, чтобы начать все сначала. Ни тебе трат на адвокатов, ни проволочек с разводным процессом. Ни самих бюрократов, ни проблем от их же решений. Все условия для нормальной психической реабилитации.

– Не говоря уже о том, что это отродье больше не сможет ходить по земле и выбирать себе очередную жертву,- добавила Аомамэ.

– Кара Небес,- кивнул Тамару.- Случайный инсульт. Раз – и все встает на свои места. Каков финал – таковы и результаты.

– Если, конечно, где-нибудь существует финал,- сказала Аомамэ.

Тамару поджал губы в гримасе, отдаленно напоминавшей улыбку.

– Финал обязательно есть,- сказал он.- Хоть и без вывески «Конечная станция». Ты когда-нибудь видела лестницы с надписями «Эта ступенька – последняя»?

Аомамэ покачала головой.

– Вот и здесь так же,- сказал Тамару.

– И все-таки,- возразила она,- если жить по совести, с открытыми глазами, разве не ясно, когда и где наступит твой финал?

– Ну, даже если не ясно…- Тамару повертел в воздухе пальцами, но тут же осекся.- В любом случае, этот парень до своего финала дополз.

Какое-то время оба молча слушали пение птиц. Стоял тихий апрельский вечер. Без малейших признаков бытового насилия.

– Сколько женщин у вас сейчас живет? – спросила Аомамэ.

– Четверо.

– И все – в похожей ситуации?

– Так или иначе,- кивнул Тамару. И поджал губы: – Хотя трое, по крайней мере, не в такой глубокой заднице. Мужья их, конечно, те еще сволочи, но с нынешним случаем не сравнить. Так, мелочь пузатая, возомнившая о себе черт-те что. Тебе напрягаться не стоит. Я сам разберусь.

– По закону?

– В основном по закону. Хотя и придется немного припугнуть сверх меры. А что незаконного в инсульте?

– Абсолютно ничего,- подтвердила Аомамэ.

Не говоря ни слова, Тамару сложил руки на колени и воззрился на склоненные ивы.

Немного подумав, Аомамэ вдруг оживилась:

– Послушайте, Тамару, а можно вопрос?

– Какой?

– Когда именно японская полиция сменила мундир и оружие?

Тамару задумчиво сдвинул брови. Похоже, этот вопрос задел его профессиональные интересы.

– А ты почему спрашиваешь?

– Да так… Просто пришло в голову.

Тамару поглядел ей в глаза. Взгляд его был абсолютно бесстрастным. Как ни лови, соскользнешь в пустоту.

– Было дело, а как же. В октябре восемьдесят первого постреляли полицейских на озере Мотосу. Это привело к полной реорганизации Полицейского департамента. Года два назад, как сейчас помню.

Аомамэ кивнула, стараясь не меняться в лице. Ни о чем подобном она в жизни не слышала. Но ей оставалось только поддерживать разговор.

– Кровавая вышла бойня,- продолжал Тамару.- Против пяти автоматов Калашникова – шестизарядные револьверы старого образца. Поражение неизбежно. Бедняг полицейских – только трое. Всех прострочили, как швейной машинкой. Пришлось вызывать Силы самообороны* на вертолетах, раз уж у полиции кишка тонка. Вот после этого премьер Накасонэ** и выпустил указ – усилить полицейскую боеготовность. Много шишек в департаменте поснимали, создали отряды спецназа и вооружили всех автоматическими пистолетами. «Беретта-девяносто два». Никогда не стреляла из такого?

* Силы самообороны (яп. «дзиэйтай») – современное название вооруженных сил Японии. После поражения во Второй мировой войне Императорская армия была распущена, а военные заводы и учебные заведения закрыты. В 1947 г. Япония приняла Конституцию, в которой юридически закреплялся отказ страны от участия в военных конфликтах. В 1954 г. из Национальных сил безопасности были сформированы Силы самообороны, которые быстро росли, оснащались современным вооружением и к началу 80-х гг. фактически являли собой крупную профессиональную армию.

** Ясухиро Накасонэ (р. 1918) – премьер-министр Японии с 1982 по 1987 г., лидер Либерально-демократической партии страны с 1982 по 1989 г.

Аомамэ покачала головой. Она и простой пневматики-то в руках не держала ни разу.

– А мне приходилось,- сказал Тамару.- Пятнадцатизарядный автоматище. Пули «парабеллум» на девять миллиметров. С отменной репутацией, активно используется в армии США. Не самый дешевый, но продается лучше, чем дорогущие «зауэры» или «глоки». Одна проблема – навскидку с ним не справиться, нужна тренировка. Раньше личное оружие весило всего четыреста девяносто граммов, теперь – восемьсот пятьдесят. Оснащать таким агрегатом нашу полицию бесполезно: ей просто не на чем тренироваться. А попади он в грязные руки, мирного населения пострадает больше на целый порядок.

– Где же вы из такого стреляли?

– Хороший вопрос, мне часто его задают. Сижу я как-то на берегу реки, играю себе на арфе. Вдруг откуда ни возьмись появляется фея, протягивает мне «Беретту-девяносто два» и говорит: «Видишь вон того белого зайца? Попробуй-ка его подстрелить!»

– А если серьезно?

Морщинки вокруг губ Тамару стали чуть резче.

– Я всегда говорю серьезно. Как бы там ни было, форму и оружие полиция сменила два года назад, по весне.

– Два года назад…- повторила Аомамэ. Тамару снова пристально посмотрел на нее.

– Послушай, сестренка. Если на душе что не так, ты лучше мне расскажи. У тебя проблемы с полицией?

– Да нет, дело не в этом,- покачала она головой.- Просто я формой интересуюсь. Вот и стало любопытно, когда это они ее поменяли.

Повисла пауза, разговор закончился сам собой. Тамару еще раз протянул ей правую ладонь.

– Очень рад, что все закончилось хорошо,- сказал он.

Аомамэ снова пожала руку. Кто-кто, а этот человек знал: после дикой работы с человеческой смертью крайне важен физический контакт с кем-то тихим, теплым и живым.