Привет, я люблю тебя - Стаут Кэти М.

В четверг я просыпаюсь и обнаруживаю во «входящих» новое письмо, в тот момент, когда чищу зубы, и от шока я едва не роняю щетку. Письмо от мамы.

«Грейс,

мы с папой хотим знать, когда у тебя заканчивается семестр, чтобы купить тебе билет на самолет – мы хотим, чтобы ты прилетела домой на Рождество. Пожалуйста, поторопись с ответом, пока цены на билеты не поднялись.

Мама».

Я хмыкаю, но вместе с тем чувствую укол страха, честно. С каких это пор мои родители стали экономить? Когда у тебя на счетах больше ста миллионов, билет первого класса из Сеула в Нэшвилл не относится к категории трат – это карманные расходы.

По пути в класс я все размышляю над маминым письмом. Полететь домой на Рождество. Я даже не думала об этом. С самого начала я решила, что на каникулах останусь на Канхва. Я не могу ехать в Нэшвилл. Я не могу видеть своих родителей.

А Софи с Джейсоном поедут домой? Я плохо представляю, что за ситуация у них в семье, нравится ли им общаться с родителями или нет, – они вообще мало об этом говорят. Их родители разведены, отец живет в Нью- Йорке, поэтому, скорее всего, они поедут к маме в Сеул.

На алгебре я пишу эсэмэску Джейн: «Слушай, а мама серьезно насчет моего приезда на Рождество?»

Она почти сразу отвечает: «ты дум-дум? ты ОБЯЗАНА приехать! я сбрендю без тебя!»

Я проверяю, не заметил ли учитель моих манипуляций с телефоном, но тот продолжает писать уравнения на доске. Я набираю ответ: «я не могу смотреть им в лицо. Мама ненавидит меня».

Спустя минуту мой телефон вибрирует. «она не НЕНАВИДИТ тебя… она не знает, что сказать. ПОЖАЛУЙСТА приезжай! я хочу тебя видеть! или купи мне билет!!!!»

Я улыбаюсь. Я бы с радостью показала Джейн Инчхон, а еще лучше, Сеул. Познакомила бы ее с Софи, повела бы по знаменитым магазинам, смотрела бы, как она западала бы на Йон Джэ. Но мама убьет меня, если я приглашу Джейн и за рождественским столом не будет ни одной из ее дочерей.

«Джейн, – пишу я, – ты же знаешь, что не получится. Я что-нибудь придумаю. Хочешь в выходные поговорить в видеочате?»

Я не успеваю положить на парту телефон, как приходит ответ: «ДА!!!!!!!!! И ТАЩИ С СОБОЙ ТОГО СЕКС- КОРЕЙЦА!»

Я диким кашлем маскирую смех, и учитель смотрит на меня с негодованием. Заканчивается урок, а я все посмеиваюсь над сообщением Джейн. Боже, до чего же я скучаю по ней! Я уже забыла, как перед моим отъездом мы с ней подолгу разговаривали, как сильно я зависела от ее настроения. Софи – отличная девчонка, но она не заменит сестру.

Когда я возвращаюсь в нашу комнату, Софи сидит за своим письменным столом и листает тетрадь. При виде меня она вскакивает и кричит:

– Где ты была? У тебя урок закончился час назад!

Я бросаю рюкзак на пол.

– Да, но мне нужно было кое за чем зайти в книжный. А что?

– Сегодня у нас выход в свет.

– Сегодня же четверг.

– Но это важный четверг.

– Софи, что ты имеешь в виду?

Она закатывает глаза.

– Просто не верится, что ты забыла. А еще считаешься американкой!

Я наблюдаю, как она хватает свою сумочку, достает зеркальце и поправляет макияж.

– Послушай, мне действительно интересно, – говорю я. – О чем речь?

Она пожимает плечами.

– Тебе просто придется пойти со мной, и там ты все узнаешь.

Мы выходим из общежития и шагаем к ее мотоциклу. Весь путь до Инчхона я преодолеваю с закрытыми глазами. Остановившись в каком-то переулке, Софи ведет меня в уже знакомую мне часть города. Неоновые огни, мощеные дворы с толпами народа, магазины и переполненные рестораны. На гигантском экране, вмонтированном в фасад здания, показывают футбольный матч. Мы идем мимо магазинов косметики и одежды, и из открытых дверей льется к-поп.

Софи сворачивает на менее оживленную улицу, и я уже начинаю опасаться, что у нас назначена встреча с корейскими гангстерами. И вообще, как этот выезд в город связан с тем, что я американка?

Я уже собираюсь спросить у нее, что происходит, когда она устремляется к зданию с надписью на хангыле на стеклянной витрине. Я стараюсь не отставать от нее. Мы входим внутрь, и я вдыхаю знакомый запах. Сердце радостно подпрыгивает. Не может быть! Это просто невозможно!

Пахнет барбекю!

Я имею в виду не корейское барбекю, где ты готовишь принесенное с собой мясо.

Я имею в виду BBQ.

Поджаренную на медленном огне свининку с божественным соусом, такую, какую подают в южных штатах.

У меня тут же начинается слюноотделение. Когда я в последний раз ела американскую еду? Я старалась постоянно питаться рисом и лапшой в надежде, что такой рацион поможет мне скорее ассимилироваться. И хотя местная еда начинает мне нравиться, я все равно страшно скучаю по маминым блюдам.

У входа нам кланяется хозяин ресторана. Софи сразу направляется в заднюю часть зала, и я вижу, что за столиком, застланным белой скатертью, сидят Тэ Хва и Джейсон. Мы садимся напротив.

– Что здесь происходит? – спрашиваю я, вдыхая очередную порцию восхитительных ароматов. – Мы едим американскую еду?

Джейсон с изумлением смотрит на меня.

– Сегодня же День благодарения. Как ты могла забыть?

– Я думала, мы отпраздновали его в прошлом месяце. Как он называется? Чхусок.

Я запомнила это только потому, что нас отпустили из школы на три дня. Софи объяснила, что здесь это большой семейный праздник, люди отдают дань уважения своим предкам и едят традиционные блюда. Многие ученики остались в школе, потому что среди них мало корейцев. Софи повела меня в традиционный корейский ресторан, чтобы я поближе познакомилась с их культурой.

Но Джейсон продолжает с удивлением таращиться на меня.

– Я имею в виду американский День благодарения.

– Постойте. – Я ошеломлена. – Вы серьезно?

Я выхватываю телефон и смотрю в календарь. Он прав. Сегодня День благодарения. Через двенадцать часов мое семейство будет есть индейку с соусом, картофельное пюре и пирог с пеканом. Мама заставит Джейн съесть ямс и только после этого позволит ей полакомиться кусочком тыквенного пирога, а папа весь вечер будет смотреть футбол.

А я сижу в стейк-хаусе в Южной Корее. Сюрреализм какой-то.

– Мы подумали, что сегодня тебе будет особенно грустно без семьи, – говорит Софи и морщит нос, читая меню, – и решили вывести тебя в свет. Этим рестораном владеет один старый американец. Он остался здесь после корейской войны. Если бы мы знали, что ты даже не вспомнила о празднике, мы нашли бы заведение получше.

Джейсон наклоняется ко мне через стол и насмешливо шепчет:

– Софи не любит американскую еду.

– Неправда! – Софи бросает на него сердитый взгляд. – Я просто не люблю эту американскую еду. Надо было идти туда, где готовят пиццу. Или бургеры.

– Мы решили, что барбекю лучше, потому что Грейс с Юга, – говорит Джейсон.

– Нет, это ты решил, что барбекю лучше, потому что Грейс с Юга, – парирует Софи. – А я считала, что она предпочтет отпраздновать День благодарения в хорошем итальянском ресторане.

В иной ситуации я бы посмеялась над их перепалкой, но после утреннего общения с Джейн я испытываю тоску, глядя на них. Я смотрю в меню и учащенно моргаю, чтобы прогнать навернувшиеся слезы. Софи оживленно болтает с Тэ Хва по-корейски, а я делаю вид, будто внимательно изучаю меню. Джейсон ловит мой взгляд.

– Ты в порядке? – хмурясь, тихо спрашивает он.

– Что? – Я заставляю себя улыбнуться. – Конечно! Мне так приятно, что вы все это устроили. Я вам так благодарна!

Он ничего не отвечает, но чувствуется, что мои слова его не убедили. Между нами повисает неловкое молчание. Наконец, он опускает глаза в меню. Я облегченно вздыхаю. Пока он читает названия блюд, я успеваю разглядеть его. Сегодня он в голубой рубашке с закатанными до локтей рукавами, на шее у него висит серебряный крестик. В распахнутом вороте видны ключицы, прекрасные до умопомрачения.