Орхан - Ирвин Роберт

Перизада, бывшая, по-видимому, надсмотрщицей прачек, торопливо подошла к Орхану выяснить причину столь странного вторжения.

— Перизада, мне нужна твоя помощь. Мне нужна ты. Мы с тобой попытаемся сбежать из Гарема.

— Даже мысли о чем-то подобном чреваты смертью, — ответила она.

И все же она ни минуты не колебалась. Во-первых, она выпроводила из помещения с чанами всех прачек. Во-вторых, начала рвать белье на длинные узкие полосы, и вдвоем с Орханом они принялись вязать Михриму и вставлять ей кляп. Милосердия по отношению к ней они не проявили, и несмотря на ее мокрые от слез, умоляющие глаза, узлы были крепкими, а белье впивалось глубоко в ее нежную плоть. Они скрутили ее так, что она сидела, уткнувшись лицом в колени, со связанными за спиной руками.

Орхан стоял, наклонившись к Михриме и проверяя надежность узлов, как вдруг кто-то сбил его с ног сокрушительным ударом в челюсть. Он перевернулся на спину и поднял взгляд. Это была Рокселана. Глаза ее сверкали, а лицо приобрело странный сероватый оттенок. При каждом движении с ее платья падали крошечные серебристые капли.

— Теперь я понимаю, что в прошлый раз была слишком добра, — сказала она. — На сей раз я буду по-настоящему кровожадной. Джинны во мне жаждут твоей крови. Сейчас они всю душу из тебя высосут через задницу!

Рокселана подобрала подол платья, чтобы нанести удар ногой, однако движение все равно получилось скованным и пинок вышел слабым. Она тяжело дышала и, казалось, напрягала зрение, пытаясь увидеть Орхана. Тем не менее она набросилась на него и принялась бить его кулаками. Орхан сопротивлялся, но не так решительно, как следовало бы, поскольку чувствовал, что его лишило мужества и почти загипнотизировало это странное свинцово-серое существо — скорее демон, нежели женщина, — которое, нанося ему удары по груди и лицу, что-то напевало на незнакомом языке. Она пыталась убить его, и все же он ощущал пробуждение желания и хотел поцеловать ее даже во время драки. Потом вдруг возникло такое впечатление, будто один из ее джиннов умчался звать на подмогу другого. Взгляд сверкающих глаз сделался ласковым, и она повалилась на Орхана.

— Я слишком слаба, чтобы тебе противиться. Хочу, чтобы ты был во мне, — в голосе ее послышались умоляющие нотки.

Губы ее искали его рот, и одной рукой она пыталась еще выше задрать подол своего платья.

— Ты тоже этого хочешь. Хватит и одного долгого, нежного поцелуйчика…

Она крепко прижалась губами к его губам.

Конец этому чреватому опасностью обольщению положила Перизада, которая, подойдя сзади, с размаху огрела Рокселану по затылку бельевой мешалкой, после чего сверкающие глаза внезапно потускнели.

— Нам нужно ее платье, — сказала Перизада. — Сними с нее платье.

Это оказалось делом нелегким, ибо платье было тесное, а Рокселана — тяжелая. Пока они пытались совладать с обмякшим телом и прилипшей к нему тканью, Перизада объяснила, что хотя наложниц держали в Гареме взаперти, их служанкам выходить разрешалось. Последних частенько посылали с поручениями в город. Единственный шанс выбраться из Гарема живым Орхан мог получить, лишь переодевшись в женское платье и будучи в обществе Перизады.

Пока Орхан предпринимал отчаянные попытки влезть в платье, Перизада отправилась на поиски шалей, чтобы закутать ему голову и плечи. Орхан уже ухитрился, извиваясь, натянуть на себя платье до середины бедер, как вдруг услышал позади скрипучий голос:

— Ты надел мое платье, а я хочу получить его обратно.

К нему пошатываясь приближалась Рокселана. Кожа ее уже потемнела до черноты, а глаза, казалось, высохли и сморщились в своих глазницах.

— О мой принц! — гортанным голосом продолжала она. — Только один предсмертный поцелуй! Это все, что нам нужно, дабы увенчать нашу любовь. Всего один поцелуйчик.

Казалось, она принюхивается, пытаясь отыскать Орхана по запаху. Подойдя, она обняла его и высунула язык. Он был похож на обгоревшую хворостинку. Она закашлялась, и на нижней губе у нее появился ртутный шарик, тотчас скатившийся по подбородку. Потом руки, обнимавшие шею Орхана, ослабли, она медленно осела к его ногам и умерла.

Вернулась Перизада с простыми белыми платками. На тело Рокселаны она даже не взглянула. Один платок был наброшен Орхану на плечи, другим он обмотал себе голову и, дабы не открылось лицо, впился в платок зубами. Они вместе вышли из прачечной и миновали старшую валиде, которая беспокойно расхаживала по саду. У выхода из Внутреннего Двора их на некоторое время задержали стражники-янычары. Перизада объяснила одному из караульных, что в печах, обслуживающих баню и прачечную, кончаются дрова и что их отправили с поручением ускорить очередную доставку.

Пока они дожидались возвращения молодого янычара, ушедшего совещаться с начальником, Перизада повернулась к Орхану и прошептала:

— Почему ты пришел ко мне?

— Все сложилось так, как ты предсказывала. Нам суждено быть вместе. Мне суждено любить тебя, и я тебя люблю. Ты нужна мне, — и к тому же моей гадюке необходимо выпить в твоей таверне. Это пагубное пристрастие неизлечимо.

— Все эти гадюки и таверны — сущий вздор! — Перизада рассмеялась. — Это просто-напросто гаремный фольклор. Всего лишь сказка, придуманная Афсаной и прочими наложницами. Тебе наверняка просто нравится вкус, только и всего!

Янычар вернулся и разрешил им идти дальше. Так из ворот Внутреннего Двора они вышли в Наружный Двор, открытый для простого люда. Реальный мир молодых и старых мужчин и женщин, детей и животных, повозок, скарба, мешковины, досок, тюков, бочек, шкур, бутылей, фонарей и ножей, казалось, вспыхнул перед глазами Орхана. Он навсегда покинул растленную сказочную страну шелка, серебра и порфира.

Под вымышленными именами Орхан с Перизадой нашли в городе работу. Дела у них пошли в гору, и всего через несколько лет они открыли собственную прачечную в деревушке Эйюп, за стенами Стамбула, где и продолжали жить припеваючи до тех пор, пока не были застигнуты Смертью — той, что разрывает узы и кладет конец удовольствиям.