Орхан - Ирвин Роберт

Орхан поступил как было ведено. Потом Анадиль взяла его за руку и повела через ряд тесных помещений с каменными полами и мраморной отделкой. Ноги скользили на влажном полу. Они прошли через более просторное помещение, тепидарий, где на каменных плитах лежали, обливаясь потом в своих полотенцах, две женщины, и прямо оттуда попали в калидарий.

Орхан уже потерял способность удивляться. В огромном калидарии пахло серой, а из освинцованных окон в потолке, сквозь поднимавшиеся от воды клубы пара и благовоний, струились лучи солнечного света. Так много воды Орхан еще никогда не видел. В помещении было полным-полно обнаженных женщин, то и дело исчезавших в этих клубах. Некоторые женщины плескались в воде или резвились вокруг расположенного в центре бани фонтана, сооруженного в виде трех переплетенных змей. Еще одна стайка женщин носилась наперегонки по бортику бассейна, и груди их на бегу бешено колыхались. Прочие танцевали в глубине кал ид ария и, танцуя, пели. Эти женщины не обратили на Орхана с Анадиль никакого внимания, но другие, те, что сидели или растянувшись лежали вдоль стен калидария, повернули головы, чтобы взглянуть на вошедших. Некоторые наклонялись над серными курильницами, пили вино или заплетали друг другу косы. В бане там и сям стояли вазы с огурцами и сваренными вкрутую яйцами, и кое-кто из женщин с удовольствием подкреплялся. Две пожилые наложницы курили длинные чубуки. Одна орудовала щеткой для удаления волос. Столько обнаженных тел — бегущих, сидящих, лежащих, ласкающих и поглаживающих друг друга, стоящих и присевших на корточки, наклонившихся, извивающихся, молящих, — так вполне мог бы выглядеть рай, однако, на взгляд Орхана, стремившегося оттуда сбежать, все это больше походило на картину Страшного Суда.

Затем, в промежутке между всплесками женского пения, Орхан услышал голос мужчины:

— Я бы не сказал, что моя жена уродлива, но…

То был визирь. Как и все прочие, обнаженный. Он стоял у края бассейна в окружении молодых наложниц и, жонглируя яйцами и огурцами, продолжал описывать свою жену.

— …но, если сосредоточиться и напрячь воображение, она бывает вполне приемлемой заменой мастурбации.

— А визирь что здесь делает?

— О, Орхан, не будь таким занудой! Неужели ты до сих пор не догадался? Он же не настоящий визирь. Настоящему визирю никогда бы не позволили переступить порог Гарема. Этот маленький человечек — всего лишь один из гаремных шутов. Мы поручили ему играть роль визиря. Как и почти все то, с чем ты сталкивался, он — лишь часть нашей шарады.

Анадиль подозвала темнокожую молодую женщину:

— Это Афсана. Она сочиняет истории, которые мы разыгрываем. Распределяет роли и проверяет, как мы выучили текст.

Афсана скромно потупила взор.

Анадиль продолжала:

— Без этого было бы очень скучно просто сидеть в Гареме и дожидаться мужчины. Мы все по очереди играем разные роли. Иначе даже этот маскарад наводил бы скуку. Но время игр уже близится к концу, — с сожалением заключила Анадиль.

— Значит, культ Молитвенных Подушек — всего лишь игра, которую вы придумали, чтобы коротать свою жизнь в неволе?

Анадиль казалась возмущенной:

— Матерь Божья, конечно нет! Нет, все, что касается Молитвенных Подушек, — святая правда. Все наши игры и маскарады являются частью нашей службы в качестве Молитвенных Подушек — частью наших поисков Священного Экстаза и выражением нашего желания служить тебе.

Анадиль могла бы продолжить, но тут к Орхану мелкими быстрыми шажками подошли три женщины, которые до этого бегали вокруг бассейна.

— Не желаешь ли побегать с нами взапуски? — задыхаясь, спросила первая наложница. — Меня зовут Гюлянар.

— А меня — Наджма.

— А я — Парвана.

Они обступили Орхана.

— Если поймаешь одну из нас, сможешь делать ней все, что пожелаешь, — сказала Наджма.

— Я и без того могу делать с вами все, что пожелаю, — сказал Орхан.

— Нет, сначала ты должен поймать нас, — сказала Парвана и с этими словами дернула его за пенис. В тот же миг Наджма потянула его за нос, а Гюлянар шлепнула по заднице. Потом они повернулись и, точно испуганные лани, бросились бежать. Орхан не раздумывая побежал вслед за ними. Мраморный пол был горячим и скользким, а он был немного пьян. Визг остальных наложниц, которые сидели и наблюдали за бегущими, раскатами эха повторялся в отличавшейся глуховатой акустикой бане. Когда Парвана, бежавшая впереди, задела на бегу визиря, круг, образованный в воздухе огурцами и вареными яйцами, коими последний продолжал жонглировать, рухнул на пол и был растоптан.

Гюлянар, бежавшая неуклюже, вскоре отстала от остальных, а оглянувшись, совсем замедлила бег. Орхан уже почти догнал ее и готов был, ринувшись вперед, схватить ее за талию, как вдруг, завизжав от страха, она отскочила в сторону и бросилась в воду. Наджма с Парваной остановились и, дождавшись приближения Орхана, прыгнули вслед за Гюлянар в бассейн. Груди этого трио наложниц, казалось, не тонули в воде, и солнечные лучи покрывали их тела дрожащими узорами. Они принялись брызгать водой на Орхана.

— Ты нас еще не поймал! — насмешливо сказала Наджма. — Придется тебе прыгать к нам в воду!

— Ну пожалуйста, иди к нам, мы здесь поиграем! — добавила Гюлянар.

И тут три девицы затянули странную, бессмысленную приворотную песню:

Не переставая петь, они подплыли к бортику бассейна, где стоял Орхан.

— Под водой лучше! — воскликнула Парвана и потянула Орхана за лодыжки, отчего тот плюхнулся в воду.

Девушки принялись плавать вокруг него и брызгать водой ему в лицо. Они смеялись над ним, но он стоял в страхе и нерешительности, ибо впервые оказался в бассейне с водой. От движения воды тряслись бедра девушек и их мягкие животы. Орхан устремился к Наджме. Та нырнула, и он, поколебавшись, тоже окунулся. Он обхватил руками ее бедра, но тут одна из двух других наложниц оттащила его, и угреподобная Наджма выскользнула из его объятий. Орхан повернулся лицом к Гюлянар, которая, продолжая соблазнительно извиваться под водой, завлекала его своей грудью. С трудом передвигая ноги, он пошел по направлению к ней и вдруг с головой погрузился в воду. Он почувствовал, как кто-то ущипнул его за бедро с внутренней стороны. Это Нарвана принялась покусывать его за ноги. Он уже готов был наброситься на нее, как вдруг пара ладоней закрыла ему глаза. Ему пришлось вырваться и вынырнуть, чтобы глотнуть воздуха.

Неподалеку стояла Гюлянар:

— Сюда, мой возлюбленный! Сюда! Я могу дать тебе то, чего ты желаешь! — Однако, пока он с трудом пробирался к ней, она скрылась под водой и уплыла прочь.

— Выбери меня! Я красивее! — крикнула Нарвана, уже оказавшаяся у него за спиной.

Так продолжалось довольно долго. Наконец Орхан признал свое поражение, выбрался из бассейна и улегся на бортик, с трудом переводя дух в насыщенном серой воздухе. Вздрогнув, он увидел в воде отражение того, что принял за белое привидение, сгорбившееся у него за спиной, на бортике бассейна. Среди множества обнаженных женщин эта фигура, закутанная во влажное, облегающее белое одеяние, была сродни вести о смерти.

Обернувшись, он увидел, что к похожей на привидение фигуре уже подошла Анадиль.

— Надеюсь, ты узнаешь Михриму? — спросила Анадиль. — Как бы она ни закутывалась, формы ее выдают. Но, боюсь, ее приход означает, что время, отпущенное на наши игры, близится к концу. Дабы подготовиться к последнему ритуалу, нам остается лишь сделать тебе массаж и надушить тебя.

Затем, почувствовав Орхановы опасения и враждебное отношение, она продолжила:

— Я знаю, что прошедшие два дня были для тебя нелегкими. Но все твои испытания очень скоро закончатся. Доверься мне. Доверься нам. Сейчас очень важно, чтобы ты расслабился. Потому мы и намерены сделать тебе массаж.

И Анадиль с Михримой подвели его к большой каменной плите, уложенной на медные опоры и окруженной курильницами с горящим нардом. Сначала ему велели лечь на живот, и Анадиль принялась ходить взад и вперед по его спине, вонзая при этом ему в спину пальцы ног. Он почувствовал, как его тело сгибается и постепенно размякает у нее под ногами. К тому времени, как она покончила с этим упражнением и спустилась на пол, плиту уже обступили Парвана, Наджма и Гюлянар, и все вчетвером принялись колотить по телу Орхана и массировать его руками. Михрима стояла и наблюдала. Анадиль, продолжая трудиться, то и дело шепотом твердила Орхану о том, как важно, чтобы он полностью расслабился, чтобы почувствовал себя размякшим и обессиленным.