Лили и море - Пулэн Катрин

— Если ты ничего не делаешь, то можешь мне помочь. Энди дает двадцать долларов за ремонт крючковой снасти.

— Я не знаю, должна ли я.

— Почему?

— Моя рука. Я сама пострадала. Они сказали мне обратиться в больницу. Нужно держать руку в чистоте. В противном случае снова может начаться заражение.

Он показывает на небольшой солоноватый ручей, который течет на земле между старым железом и проколотыми буями.

— Ты находишься у воды. Она везде. Почему бы тебе не мыть руки время от времени? Чем быстрее мы закончим, тем лучше. Эти крючковые снасти «Голубой красавицы», которые оставили в последний раз, когда была отгрузка. Энди хочет, чтобы их снова использовали в рыбной ловле.

— Тем не менее я не думаю, — шепчу я. — Я еще приступлю к работе.

Я не осмеливаюсь больше перекрашивать свой велик, свой «Free Spirit», пока этот человек здесь, под его мрачным взглядом.

— Стив спит? — спросил он.

— О нет, он работает, конечно.

— Прошлой ночью он вернулся домой пьяным?

— Я не знаю.

— Он работает на Энди. Стив. Механик. В один прекрасный день он будет уволен.

— Механик? Но «Голубая красавица» и «Мятежный» находятся в море.

— У Энди есть и другие суда, целый флот. И жить же надо как-то и механикам тоже. У него есть деньги, у Энди… Заметь, лучше для него со всеми его женщинами, у которых от него дети. Их шесть, да еще и малолетки. Он должен платить.

— Отлично, уже лучше, — сказал доктор. — Инфекция устранена. В ближайшее время мы удалим рыбий шип.

«Так что я вернусь скорее всего к рыбной ловле, — думаю я. — Если судно не вернется раньше времени. Если они все еще хотят принять меня в команду».

Я вернулась в ангар. Солнечно. Мужчина ушел есть. Бак гниет на солнце. Я сижу в красном кресле. Мухи роятся возле проема двери, залитого золотистым светом. Я нахожусь здесь, я думаю про наступающую ночь, я боюсь исключительно этого.

Мужчина с баками вернулся. Я не шевелюсь.

— Ты не пойдешь?

— Нет, — отвечаю я. — Это вредно для моей руки. Я все-таки хочу поехать на рыбалку.

Он пожимает плечами. Меня смущает, что он не поверил мне. Я встаю и подхожу к нему. Он по-прежнему сосредоточен на своей работе.

— Послушай, — говорю я, — ты не думаешь, что лучше…

Я развязала повязку. Он бросил на нее измученный взгляд.

— Не беспокой меня постоянно.

Но его лицо внезапно изменяется. Он глотает слюну.

— Да, да… остановись, ты уже и так много сделала…

Я буду тогда искать синюю и желтую краски. Я беру также зеленую и красную. Я вывожу свой «FreeSpirit» на солнце. Я долго перекрашиваю раму велосипеда в синий цвет, звезды на колесах в другие цвета. Я стараюсь не закрасить название. Мухи садятся отдохнуть на свежую краску, я пытаюсь удалить их оттуда, но мне удается лишь поотрывать им крылья. Мужчина поднимает голову. Впервые я слышу его смех. Я осторожно положила крылья, я не знаю, что делать. Я смотрю на мужчину, он улыбнулся.

— Этот маленький дерьмовый велосипед, наконец-то он будет выглядеть лучше.

— Ах, да, — говорю я.

Я показываю пальцем в направлении порта. Тормозит грузовик с огромным красным шнеком в задней части. Мужчина открывает дверь. Ветер устремляется через распахнутые окна. Солнце ослепляет меня. Я позволю себе быть ослепленной им и обдуваемой ветром.

— Ты спускаешься к своему судну?

— Да, мы готовимся. Через три недели начинается сезон ловли лосося.

— Вам нужен будет кто-нибудь?

Он улыбнулся.

— Может быть, тот, кто будет нянчить детей. Моя жена поедет со мной.

— Мне это не подходит, — быстро отвечаю я, — я ухожу со своим шкипером.

— Ловить сельдь?

— Черную треску. Я уже была на рыбалке…

Я показываю ему свою руку. Он понял.

— М-да, ничего хорошего в этом нет.

— Да, — отвечаю я.

И я ничего не добавила. А что я могла еще сказать, мне сказать просто нечего, кроме того, что я хотела бы остаться на борту.

— Но, по крайней мере, у тебя будет возможность прийти на нашу ежегодную вечеринку — Праздник краба.

— Может быть, я отправлюсь на рыбалку раньше.

— Я сомневаюсь, потому что праздник будет завтра.

Он высадил меня под вывеской «В&В». Я подняла голову и очень быстро прошла к большим окнам. Я зашла в винный магазин купить маленькую пачку попкорна, а затем вернулась на завод. Я шла около старых клеток для рыбной ловли и тройных рыболовных сетей. Алюминиевые промывочные лотки были сложены то здесь, то там, синий брезент хлопал на ветру. Рефрижераторные контейнеры, расположенные друг напротив друга, встретили меня непрерывным гулом холодильных установок. Миновав высокие фасады первых производственных корпусов, я попала в район доков. Крючковые снасти были пришвартованы и казались спящими. Мост был пуст. Я узнала «Топаз» и «Полуночное солнце». Гребни пенных волн набегали на берег. «Северное море» уходил. Он достигал мыса Мертвеца. Я подумала, что он направляется на юго-восток.

Я сидела под краном и долго смотрела на горизонт. Я думала, что где-то там, за синей далью, качается на волнах черный корабль с желтой полоской, и этот корабль непрерывно движется вперед. Они подарили мне величайшее счастье, самую прекрасную лихорадку, помогли сделать сверхусилие, в криках и страхе, разделили их со мной, потому что мы были бы никем без других людей. Мне преподнесли в дар этот корабль, чтобы я отдалась ему полностью. Я совершала путешествие, а меня бросили в пути. Я возвратилась в никчемный мир, туда, где люди разобщены и тратят силы напрасно.

Я думала о мужчинах из команды — о Джуде, Джезусе, Дэйве и Луисе, Саймоне, высоком тощем парне… И о других людях, которые работали здесь и сейчас. Они живут в моей голове, и я чувствую это в данный момент. Они были со мной в тот прекрасный отрезок жизни, изо всех сил боролись с истощением, с собственной усталостью и насилием извне. И они сопротивлялись, они опережали время, пока не наступит их час, когда мы движемся под темным небом к отдыху. А пока одни отдыхают, другие несут вахту, борясь со сном, когда глаза закрываются, а тесное пространство рубки наполняют сны и мечты. Те, кто отвечает за жизнь всех людей на борту, кто один на один с океаном и его нравом, с глазу на глаз с небом и теми безумными птицами, сидящими на носу корабля, на «ты» с ревом двигателей, непрерывным волнением на море. Как будто ты единственный выживший и бодрствующий в целом мире, ты не должен слабеть, твои земные страсти становятся лишь жгучей галькой, которую ласкает прибой и которая сверкает ночью.

Они были в настоящей жизни. Так же, как и я, в порту, на рейде, в ежедневной рутине, отмеченной правилами, днем и ночью. Ограниченное время, часы, разделившиеся в точном порядке. Есть, спать, мыться. Работать. И одеваться так, чтобы казалось, что ты нечто. Пользоваться носовым платком. Используй носовой платок. Женщины, волосы которых уложены по-домашнему вокруг гладкого и розового лица. Слезы навернулись на глаза. Я вытерла их пальцами. Я долго вглядывалась в море. Я ждала «Мятежный». Горизонт оставался чистым. Потом я встала и пошла по направлению к городу. Мужчины разматывают трал на обширных, уже открытых доках. Они помахали мне рукой. Я ответила. Разгружается «Островитянин». Суетятся темные от загара рабочие консервного завода, производящего морепродукты для «Аляска Сиафуд». Подъехавший сзади электрокар заставил меня вздрогнуть от неожиданности. Водитель нажал на клаксон — бип-бип, — заставляя меня посторониться. Я зашагала по мокрой дороге между заводом и корпусом, смешанный запах аммиака и рыбы ударил мне в нос, двигатели рефконтейнеров до сих пор гудят… Я все шла и шла вперед.

Стенды на обочине поднимались до самой конторы порта. Я отвернула голову, не желая видеть рекламу готовящегося праздника — мой праздник был в море, и к тому же он уже закончился. Я прошла по мосту через залив Собак, когда рядом остановилась неизвестная машина. Дверь открыла брюнетка.