Сиротка. Слезы счастья - Дюпюи Мари-Бернадетт

Луи, произнося эти слова, нежно погладил бедро Кионы. Девушка, рассердившись, оттолкнула его руку.

– Ну все, с меня хватит! – воскликнула она. – Ты часто пытался меня целовать, но тогда тебе было всего лишь двенадцать лет. Мы были еще детьми. Больше ты не можешь позволять себе подобные поступки, Луи. На земле имеется превеликое множество девушек. Попытайся подыскать себе девушку, которая тебе подойдет. Этой девушкой никогда не буду я, потому что я – твоя сестра.

– Моя сводная сестра! – пробурчал Луи, бросая прямо перед собой поднятый им с земли камешек. – Зачем мне кого-то искать? Я люблю тебя. Ты красивая – очень красивая! – и к тому же еще и умная. Подумай хорошенько! Мне известно о твоем природном даре, о твоих экстраординарных способностях. Где, по-твоему, ты сможешь найти мужчину, который спокойно отнесся бы к твоим странным недомоганиям и видениям? Я смотрю на это под таким углом зрения. Если он тебе изменит, ты об этом сразу же узнаешь. Если он плохо о тебе подумает или сочтет, что приготовленный тобой суп невкусный, то ты сразу же узнаешь и об этом. Не очень-то веселая перспектива для твоего будущего мужа!

Луи затронул болезненный для Кионы вопрос. Она, встревожившись, стала ему возражать:

– Если он будет меня любить, то ему на все это будет наплевать. Все мои родственники относятся ко мне с любовью вопреки моим странным особенностям.

– Может быть, и так, но, откровенно говоря, Киона, ни один мужчина не достоин тебя. Ни один. Я, как и в детстве, считаю, что ты своего рода ангел. Ты отдаешь себе в полной мере отчет в том, что ты сделала для нас на протяжении всех этих лет? Я похож на балбеса, близняшки повторяют мне это довольно часто, но я ничего не забыл. Когда меня похитили, ты являлась ко мне во снах, чтобы успокоить и сообщить, что меня спасут. После этого ты выяснила, где именно находится Тошан во Франции. Без тебя он был бы уже мертв. Лоранс – тоже. Мукки рассказал мне, что ты спасла ее, когда она едва не утонула в озере. Ты делаешь очень много полезного. Когда ты улыбаешься людям своей неподражаемой улыбкой, они чувствуют себя намного лучше. На душе у них становится легко и радостно, и им кажется, что они оказались в раю.

Киона, сильно разволновавшись, подумала, что это замечательное признание в любви. Она повернулась к Луи и улыбнулась ему как раз той улыбкой, о которой он только что упомянул. Луи воспринял эту улыбку как драгоценный подарок. К его глазам подступили слезы.

– Пожалуйста, не плачь из-за меня, – прошептала Киона, кладя свою голову на плечо Луи. – Дай мне свою руку.

Она сжала пальцы своего «сводного брата» и закрыла глаза, чтобы иметь возможность получше сконцентрироваться.

– Луи, будь мужественным, – сказала она ласковым голосом, который показался юноше удивительно звонким и чистым. – Через три года ты будешь учиться в Монреале. Ты поправишься и станешь брить голову. О тебе будет мечтать одна девушка. Француженка, брюнетка с зелеными глазами.

– А как ее зовут? – спросил, оживляясь, Луи.

– Я не имею права тебе это говорить, а иначе ты узнаешь ее сразу – при первой же вашей встрече. Скажу только, что это имя начинается на букву «Ж». Она будет тебя любить, а ты будешь любить ее. Искренне. Верь в свое будущее!

– Француженка? Имя начинается на «Ж»? Подожди-ка. Жюльетта, Жанна, Жозетта, Жаклин…

– Нет, это все не то. Ну да ладно, пойдем обратно в дом. Папа, наверное, уже заскучал в компании Мадлен и малышей. Он не любит, когда его дом пустеет. А тут еще Мукки уехал в Ла-Бе. Он отправился туда повидаться с Эмилией.

– Они собираются пожениться, как Акали и Антельм? – поинтересовался Луи, вставая.

– Сомневаюсь. Я, возможно, удивлю тебя, если скажу, что ты женишься намного раньше его, поскольку он встретится с избранницей своего сердца лишь к тридцати годам.

Обрадовавшись и даже немножко возгордившись, Луи с восторженным видом присвистнул.

– Вообще-то от твоего дара ясновидения есть практическая польза! – признал он. – Однако ты не видишь самого главного. Даже если я и женюсь на девушке, которая станет моей судьбой, я все равно всегда буду любить тебя.

Киона, усмехнувшись и поморщившись, покачала головой, а затем ради забавы схватила крутившегося возле ее ног фокстерьера и поцеловала его в нос.

– Послушай, – продолжил разговор Луи, – я уверен в том, что тебе прекрасно известно, за кого ты выйдешь замуж… Скажи, кому выпадет счастье тебе понравиться и право тебя любить?

– Ну конечно, мне это известно! – ответила, засмеявшись, Киона.

Среда, 27 сентября 1950 года

Жослин, сидя в уютной гостиной, слушал радио. С самого утра шел дождь. Мадлен включила свет еще в четыре часа дня. Расположившись в кресле возле одного из окон, она вязала. Вязание было одним из ее любимых занятий, которое она считала и полезным, и приятным. Она вязала шарфы, шапочки и кофточки для детей.

– Как здесь становится тихо, когда моя жена уезжает куда-нибудь подальше за покупками! – констатировал глава семьи, глядя на индианку. – А что вы думаете, Мадлен, по поводу предложения Мирей включить отопление? Мне кажется, время для этого еще не пришло.

– Я с вами согласна, но, если хотите, могу развести небольшой огонь в камине. При такой погоде тепло из камина будет приятным. Констан и Адель, когда вернутся из школы, могли бы пополдничать, сидя у камина.

– Киона уже отправилась за ними?

– Да, конечно. Она все время побаивается, что застанет Адель всю в слезах, потому что какая-нибудь из ее одноклассниц поиздевается над ее хромотой. Однако с самого начала учебного года ни одного такого случая еще не было. Я думаю, Адель страдает из-за того, что ее папа уехал, однако она старается быть мужественной и не показывать этого. А Томас вообще уже к этому привык.

– Черт побери, а вот Констан все никак не привыкнет к тому, что ему теперь надо ходить в школу. Ему не нравится учиться. Эрмин следовало бы настоять на своей изначальной идее и не отправлять его в этом году в школу.

– Знаете, месье, я уверена, что после Рождества вашего внука увезут в Большой рай. Он уже намеревается заявить своей маме, что в школе ему не нравится.

В комнату, держа Томаса за руку, вошла Акали. В шотландской юбке и красном свитере она выглядела великолепно. На безымянный палец ее левой руки было надето скромное колечко с аквамарином – знак того, что она помолвлена с Антельмом. Молодой почтальон подарил его неделю назад – в среду, 20 сентября. Эта дата была выгравирована на внутренней стороне кольца. Лора и Киона, как и было договорено заранее, в один погожий солнечный день съездили с Акали в Шикутими.

Красивая фламандка, элегантно одевшись, смогла вдоволь погулять по магазинам. Она купила себе шляпку в магазине «Ганьон-э-фрер», одном из самых больших в Шикутими, и тонкое белье в «Дюфур-э-Дюфур», расположенном на улице Расина [40]. Затем они все – Мадлен, Киона, Лора, Антельм и Акали – пошли в «Кафе-де-Пари». Жених Акали произвел на всю компанию очень приятное впечатление: тщательно причесанные каштановые волосы, серый костюм в полоску, белая рубашка и галстук. Он проявлял уважение к Лоре и еще большее уважение к Мадлен, своей будущей теще, однако вел себя довольно сдержанно по отношению к Кионе, которая, кстати, на обратном пути еще раз заявила в поезде Акали, что этот молодой человек – ее, Акали, судьба.

– Если вдуматься, то получается, что, не отправься ты в монастырь конгрегации Нотр-Дам-дю-Бон-Консей, то никогда бы не встретила на своем жизненном пути Антельма, – сказала Киона. – Ты ведь вполне могла бы остаться в школе домоводства в Робервале в качестве преподавателя. Потребовалось стать послушницей в монастыре, чтобы тебе встретился твой будущий жених. Это еще одно подтверждение того, что у каждого своя судьба.

– А почему «еще одно»? – удивилась Лора, которая уже впадала в дрему, убаюканная покачиваниями вагона.