Чак Паланик - Бойцовский Клуб
Или еще можно подсмотреть код противоугонного устройства в базе данных в магазине.
Три обезьянки-астронавта сидят на заднем сиденье, облаченные в свою черную униформу. Ничего не слышу. Ничего не вижу. Ничего никому не скажу.
Я спрашиваю их: а где же Тайлер?
Автомеханик из бойцовского клуба распахивает передо мной дверцу «кадиллака», словно водитель. Механик – высокорослый детина с костлявыми плечами – напоминает телеграфный столб, вроде тех, что стоят вдоль дорог.
Я спрашиваю: мы едем к Тайлеру?
Посередине переднего сиденья меня ожидает торт на день рождения с зажженными свечами. Я сажусь в машину. Мы отъезжаем.
Даже через неделю после посещения бойцовского клуба ты с трудом можешь сдержаться от того, чтобы не превысить скорость. Возможно, что у тебя – внутреннее кровотечение и вот уже два дня – черный от свернувшейся крови стул, но ты все равно чувствуешь себя клево. Машины шарахаются от тебя во все стороны. Водители показывают тебе палец. Тебя начинают ненавидеть абсолютно незнакомые тебе люди. В этом нет ничего личного. После бойцовского клуба ты так расслаблен, что тебе на все наплевать. Ты даже радио не включаешь. Возможно, у тебя в ребре трещина, которая расходится при каждом вдохе. Машины сзади сигналят тебе фарами. Солнце – золотой апельсин – заходит за горизонт.
Автомеханик за рулем. Я – на пассажирском кресле. Между нами – торт с зажженными свечами.
Смотреть на парней вроде нашего автомеханика в бойцовском клубе – страшное дело. Костлявые парни никогда не вырубаются. Они бьются до тех пор, пока не превращаются в котлету. Белые парни, похожие на скелеты, покрытые татуированным воском, черные парни, похожие на вяленое мясо – такие парни обычно ходят парами и видно, что они явились из клуба Анонимных Наркоманов. Такие парни никогда не говорят: «Хватит». Они переполнены энергией, они движутся так быстро, что края изображения размываются, они словно выздоравливают на глазах. Как будто у них нет другого выбора, как умереть, и умереть они должны обязательно именно в этом бою.
Такие парни всегда бьются друг с другом.
Никто другой не вызывает их на бой, и они не могут вызвать на бой никого, кроме другого такого же скелета, потому что никто другой не хочет биться с ними.
Те же, что следят за боем, следят за ним молча, когда бьются такие парни, как наш механик.
Ничего не слышно, кроме сдавленного дыхания бойцов, шлепков рук, ищущих опоры, глухих ударов кулаков по выступающим ребрам, побелевшим от напряжения. Видно, как играют мышцы, сухожилия и вены под кожей у этих парней. Как блестит их влажная, потная кожа под одинокой лампой посреди подвала.
Проходит десять, пятнадцать минут. Запах пота этих парней напоминает запах жареных цыплят.
Проходит двадцать минут и, наконец, один из этих парней валится на пол.
После боя оба бывших наркомана сидят рядышком весь остаток вечера, опустошенные, усталые, с улыбкой на губах.
С тех пор, как автомеханик начал ходить в бойцовский клуб, он постоянно толчется возле дома на Бумажной улице. Хочет, чтобы я послушал песни, которые он пишет. Хочет, чтобы я посмотрел домик для птиц, который он сделал. Однажды он показал мне фотографию какой-то девушки и спросил, стоит ли ему на ней жениться.
Сидя на переднем сиденье «корниша», этот парень говорит мне:
– Посмотрите, какой торт. Это я для вас сделал.
Мой день рождения не сегодня.
– Масло немного подтекало через кольца, – говорит автомеханик, но я заменил масло и воздушный фильтр. А еще я проверил клапана и распределитель. Сегодня ночью обещали дождь, так что я поменял и резину на стеклоочистителях.
Я спрашиваю, что собирается делать Тайлер?
Механик открывает пепельницу и вдавливает прикуриватель в панель.
Он говорит:
– Это что, проверка? Вы нас проверяете?
Где Тайлер?
– Первое правило бойцовского клуба: никому не рассказывать о бойцовском клубе, – говорит механик. – А правило «Проекта Разгром» – не задавать вопросов.
А что можно говорить?
– Поймите: моделью для Бога является ваш собственный отец, – говорит механик.
А у нас за спиной моя работа, моя контора становятся все меньше, меньше, меньше, пока не исчезают совсем.
Мои руки пахнут бензином.
Механик продолжает:
– Если ты американец мужского пола и христианского вероисповедания, то твой отец – это модель твоего Бога. А если ты при этом не знаешь своего отца, если он умер, бросил тебя или его никогда нет дома, что ты можешь знать о Боге?
Это одна из догм Тайлера Дердена. Он накарябал ее на листке бумаги, пока я спал, и оставил мне, чтобы я отксерил ее на работе в нужном количестве экземпляров. Я читал это все. Даже мой начальник, наверное, все это читал.
– Так что кончается это тем, – говорит механик, – что ты всю жизнь ищешь отца и Бога.
– Необходимо смириться с тем, – продолжает он, – что Бог, возможно, тебя не любит. Возможно, он тебя просто ненавидит. Это не самое худшее, что может случиться в жизни.
По мнению Тайлера, если Бог обращает на тебя внимание, потому что ты ведешь себя плохо, то это все же лучше, чем если ему вообще на тебя наплевать. Возможно, потому что Божья ненависть все же лучше Божьего безразличия.
Если у тебя есть выбор – стать врагом Бога или стать ничтожеством, – что выберешь ты?
По мнению Тайлера Дердена мы – нежеланные дети Божьи. Для нас в истории не оставлено места.
Если мы не привлечем к себе внимания Бога, то у нас нет надежды ни на вечное проклятие, ни на искупление грехов.
Что хуже: ад или ничто?
Мы можем обрести спасение, только если нас поймают и накажут.
– Сожги Лувр, – повторяет механик, – и подотрись «Моной Лизой». Так, по крайней мере, Бог будет знать твое имя.
Чем ниже падешь, тем выше взлетишь. Чем дальше уйдешь от Бога, тем больше он будет желать, чтобы ты вернулся.
– Если бы блудный сын никогда не вернулся в отчий дом, – говорит автомеханик, – тучный телец был бы все еще жив.
Того, что ты исчислен вместе со звездами небесными и песком на берегу моря, еще мало.
Механик направляет «корниш» на старую объездную автостраду без разделительного барьера и снижает скорость до разрешенной. Салон «корниша» наполняется светом фар едущих за нами следом грузовиков, а мы продолжаем беседовать и наши лица отражаются в лобовом стекле. Мы едем, не превышая скорости. Соблюдая закон.
Закон есть закон, сказал бы Тайлер. Ехать с превышением скорости – то же самое, что устроить поджог. Устроить поджог – то же самое, что подложить бомбу. Подложить бомбу – то же самое, что убить человека.
Преступник всегда преступник.
– На прошлой неделе мы открыли еще четыре отделения бойцовского клуба, – говорит автомеханик. – Может быть, следующим отделением мы поставим руководить Большого Боба, как только найдем подходящий подвал?
На следующей неделе он повторит правила с Большим Бобом и поставит его руководить отделением.
Отныне, когда руководитель начинает встречу бойцовского клуба, все становятся вокруг лампочки в центре помещения, а руководитель обходит собрание по периметру в темноте.
Я спрашиваю, кто придумал это новое правило? Тайлер Дерден?
Механик улыбается и говорит:
– Вы же знаете, кто придумывает правила.
Суть нового правила в том, что никто не должен быть центром бойцовского клуба, объясняет он. Никто, кроме двух бойцов. Руководитель будет объявлять правила из темноты, обходя собравшихся по кругу. Люди в толпе будут смотреть на других людей через пустой центр помещения.
Так отныне будет во всех бойцовских клубах.
Найти бар или гараж, в котором разрешат проводить собрания клуба, не так уж и сложно. В баре, где до сих пор базируется один из первых клубов, они собрали арендную плату за месяц в один вечер.
Другое новое правило, говорит механик, заключается в том, что отныне все бойцовские клубы будут бесплатными. Вход не будет стоить ничего.
Механик выкрикивает в открытое окно встречным машинам, и поток воздуха, шуршащий по обшивке, заглушает его слова:
– Нам нужны вы, а не ваши деньги. Механик выкрикивает в открытое окно:
– Пока ты в бойцовском клубе, не имеет значения, сколько денег у тебя на счету в банке. Где ты работаешь – не имеет значения. Есть ли у тебя семья – не имеет значения. Кто ты такой – не имеет значения.
Механик выкрикивает в открытое окно:
– Твое имя не имеет значения.
Обезьянка-астронавт на заднем сиденье подхватывает:
– Твои проблемы не имеют значения.
Механик выкрикивает:
– Твои проблемы не имеют значения.
Обезьянка-астронавт восклицает:
– Твой возраст не имеет значения.
Механик выкрикивает:
– Твой возраст не имеет значения.
И тут механик направляет машину на встречную полосу, и огни встречных машин наполняют салон, холодные, словно штыковые удары. Сначала одна машина, а затем другая, мчатся на нас лоб в лоб, вереща клаксонами, но механик успевает уклониться в сторону и избежать столкновения.
