Харуки Мураками - Мой любимый sputnik
После ухода подруги я отправился гулять – некоторое время бесцельно бродил, потом зашел в бар неподалеку от станции и заказал “Кэнедиан Клаб” со льдом. Как обычно в такие моменты, почувствовал себя самым жалким и никчемным человеком на планете. Я залпом осушил свой стакан и заказал второй. Закрыл глаза и стал думать о Сумирэ – полуобнаженной Сумирэ, принимающей солнечные ванны на ослепительно белом берегу греческого острова. За соседним столиком веселилась компания – четверо, юноши и девушки, похоже, студенты. Они пили пиво и громко смеялись. Звучала старая, милая сердцу песня Хьюи Льюиса и его “Ньюз”. Готовили пиццу – я чувствовал запах.
И вдруг я вспомнил былые, давно ушедшие дни. Где и когда, интересно, объявили о том, что мой “период роста и развития” (вот правильное название!) закончился? Неужели – все, конец моей юности? Ведь еще совсем недавно – да точно недавно! – я был только на полдороге к зрелости. Несколько песен Хьюи Льюиса и “Ньюз” были хитами. Всего несколько лет прошло. А сейчас? Кручусь по замкнутому кругу – вот что сейчас. Продолжаю наматывать виток за витком на одном и том же месте. Двигаюсь в никуда, без цели, знаю это, но не могу остановиться. Нельзя мне останавливаться. Без этого я не справлюсь с жизнью.
Той же ночью раздался звонок из Греции. В два часа. Но звонила не Сумирэ. Это была Мюу.
7
Сначала низкий мужской голос прокричал в трубку мое имя, затем спросил по-английски с чудовищным акцентом: “Я не ошибся?” Было два часа ночи, и, конечно же, я дрых без задних ног. В голове все путалось – какое-то сплошное рисовое поле в ливень, – и я никак не мог понять, что вообще происходит вокруг. Простыни еще хранили легкое воспоминание о вчерашнем сексе, но прочие дела и обстоятельства моей жизни существовали отдельно от реальности, поскольку одно за другим утратили память о том, в каком месте они к этой реальности присоединялись: очень похоже на кардиган, застегнутый сикось-накось не на те пуговицы. Мужчина еще раз повторил мое имя.
– Я туда попал?
– Да, верно, – ответил я. Имя, которое он произнес, весьма отдаленно напоминало мое, но все-таки я понял, что звонят мне. Некоторое время в трубке раздавался жуткий треск, словно там сошлись и со страшной силой терлись друг о друга два разных воздушных потока. Наверняка, это Сумирэ пытается дозвониться из Греции. Я убрал трубку от уха и ждал, когда раздастся ее голос. В трубке заговорили, но это была не Сумирэ, а Мюу.
– Вы, наверно, знаете, кто я? Сумирэ вам рассказывала?
– Знаю, – сказал я.
Ее голос доносился откуда-то очень издалека, звучал с искажениями, был каким-то неживым, но это не помешало мне ясно уловить в нем некие напряженные нотки. Что-то твердое и жесткое повалило из трубки прямо в комнату – совсем как клубы пара от искусственного льда – и заставило меня проснуться. Я сел в кровати, резко выпрямился и взял трубку получше.
– Я не могу долго, – почти скороговоркой произнесла Мюу. – Я на острове в Греции, здесь связи с Токио практически никакой, а когда пробиваешься, линия сразу обрывается. Я столько раз уже пыталась и вот наконец дозвонилась. Так что, если не возражаете, я сразу к делу, хорошо?
– Конечно, – сказал я.
– Вы могли бы сюда приехать?
– “Сюда” – это в Грецию?
– Да. Как можно скорей.
Я выпалил первое, что пришло в голову:
– Что-то с Сумирэ?
Мюу сделала короткую паузу – на один вздох.
– Пока еще не знаю. Но думаю, ей хочется, чтобы вы сюда приехали. Это точно.
– Вы так думаете?
– Я не могу об этом по телефону. Нас в любую секунду могут разъединить, да и ситуация довольно деликатная. Мне было бы проще, если это возможно, поговорить с вами с глазу на глаз. Я оплачу вам дорогу в оба конца. Постарайтесь добраться сюда. Как угодно. И чем скорее, тем лучше. Первым классом, без разницы – купите билет и приезжайте.
Занятия в школе начинались через десять дней, к тому времени я уже должен вернуться, так что если выехать в Грецию прямо сейчас, то успеваю. Еще до начала занятий нужно было пару раз по делам зайти в школу, но с этим я бы как-нибудь разобрался.
– Думаю, приехать смогу, – сказал я. – Все в порядке. Только куда я, собственно, должен ехать?
Мюу назвала остров. Я записал название в книге – валялась у изголовья, – на внутренней стороне обложки. Оно показалось знакомым.
– Из Афин летите до острова Родос и там садитесь на паром. К нам на остров паром ходит только два раза в день – утром и вечером, так что я буду встречать вас в порту. Вы приедете?
– Думаю, да. Постараюсь. Только вот… – Я не успел закончить, как разговор вдруг – пумс! – прервался. Как топориком перерубили канат. Насильственно, внезапно. В трубке, как и в начале разговора, – жуткие помехи. Я ждал с минуту, прислонив к уху трубку в надежде, что нас снова соединят, но слышал только чудовищный треск. Отчаявшись дождаться, я повесил трубку и вылез из постели. На кухне выпил чашку холодного ячменного чая и, прислонившись к дверце холодильника, попытался навести порядок в голове.
Что, я действительно сяду на самолет и полечу на этот греческий остров? Ответ – “да”. Другого выбора у меня нет.
Я вытащил с полки большой “Атлас мира” – понять, где же находится остров, о котором говорила Мюу. Но даже с ее подсказкой – “неподалеку от Родоса” – найти его среди бесчисленного множества других, больших и маленьких, разбросанных по Эгейскому морю, оказалось непросто. Наконец я обнаружил его название – напечатано очень мелко. Маленький островок, недалеко от границы с Турцией. Настолько мелкий, что непонятно даже, какие у него очертания.
Я достал из ящика паспорт и проверил срок действия – нет, еще не кончился. Собрал все наличные деньги в доме и засунул в кошелек. Набралось негусто, так что утром нужно снять с банковской карточки еще. На счету какие-то сбережения, плюс премиальные за лето, которых я практически не касался. Да, еще кредитка – что ж, билет в оба конца до Греции, пожалуй, я потяну. Я кинул какую-то смену одежды в виниловую сумку, с которой обычно ходил в спортклуб, положил туда же умывальные принадлежности. И еще две книги Джозефа Конрада, которые давно собирался перечитать. Немного задумался, брать ли плавки, – в конце концов, положил их тоже. А что, ведь вполне так может случиться: приеду я на остров, а там никаких проблем уже нет, все здоровы и счастливы, в небе светит безмятежно солнце. Почему бы тогда не сделать пару-тройку заплывов? Хотя, что говорить – о таком исходе событий можно только мечтать.
Закончив свои нехитрые сборы, я вернулся в постель. Выключил свет и уткнулся лицом в подушку. На часах было только три с небольшим, так что до утра я еще мог урвать несколько часов сна. Но заснуть не удавалось. Этот страшный телефонный треск, казалось, засел в моих кровеносных сосудах. Где-то в глубине уха мужской голос называл мое имя. Я включил свет, снова вылез из постели, зашел на кухню, сделал себе холодного чая со льдом, выпил. Попытался воспроизвести в голове наш разговор с Мюу – слово за словом, от начала до конца. Она говорила очень туманно, неконкретно, сплошь двусмысленные намеки. Из всего сказанного я смог выудить лишь две конкретные мысли. Я взял листок и написал следующее:
1. С Сумирэ что-то случилось. Но что именно, не знает даже Мюу.
2. Я должен приехать гуда, как можно скорее. Сумирэ тоже этого хочет (так думает Мюу).
И посмотрел на то, что написал. Затем подчеркнул слова “не знает” и “думает”.
1. С Сумирэ что-то случилось. Но что именно, не знает даже Мюу.
2. Я должен приехать туда, как можно скорее. Сумирэ тоже этого хочет (так думает Мюу).
Я не имел ни малейшего представления, что же могло случиться с Сумирэ на этом маленьком греческом острове. Но стряслось что-то нехорошее. Наверняка. До какой степени “нехорошее” – вопрос. Что я мог сделать? Пока не наступит утро – абсолютно ничего. Я сел на стул, положил ноги на стол и за книгой стал дожидаться рассвета. Казалось, ночь не кончится никогда.
А на рассвете я уже доехал по линии Тюо до станции Синдзюку, сел там в “Нарита Экспресс” <“Нарита Экспресс” (NEX) – поезд, следующий до международного аэропорта “Нарита”, расположенного в городе с тем же названием (в соседней со столичной префектурой Тиба) > и двигался к аэропорту. С девяти утра начал обходить стойки авиакомпаний, но в итоге понял: прямого рейса до Афин из “Нариты” не существует в принципе. После некоторых мытарств я наконец взял билет бизнес-класса авиакомпании “Кей-Эл-Эм” через Амстердам. Оттуда я уже мог лететь в Афины, а там пересесть на внутренний рейс компании “Олимпик” и на нем добраться до Родоса. Все стыковки обеспечивала “Кей-Эл-Эм”. Если не возникнет каких-нибудь проблем, обе мои пересадки должны пройти совершенно гладко. В любом случае по времени в пути это был самый оптимальный вариант. На обратный рейс я взял билет с открытой датой и мог вернуться, когда захочу – в течение трех месяцев со дня вылета из Японии. За билет я расплатился кредитной карточкой.
