Александр Янов - Россия и Европа- т.2
М.П. Погодин. Цит. соч„ с. 126.
Там же, с. 171.
Н.Я. Данилевский. Россия и Европа, изд. 6, Спб., 1995, с. 27.
М.П. Погодин. Цит. соч., с. 126.
Там же, с. 127.
Там же, с. 130.
выносимо, Погодин попытался заранее утихомирить их тем, что сама по себе Польша все равно нежизнеспособна. Не сможет она «существовать особо», ибо «страна она дополнительная, пограничная и отнюдь не самобытная».58 И потому никуда Польша от нас не денется, ибо только «при основании Славянского союза и при покровительстве России... Польша может существовать особо. Это есть единственная сколько-нибудь возможная форма её будущего бытия».59
Но маневр не удался. Оказалось, что преемников на мякине не проведешь. Не называя Погодина, Н.Я.Данилевский отвергнет его план на корню. Отвергнет потому, что польская культура, по его мнению, изначально искалечена, искажена. «Искажение это заключается в так называемой польской интеллигенции и именно в трех сторонах её: католически-ксендзовской, аристократически-шляхетской и демократически-революционной. Подводя общий итог этим трем сторонам польской интеллигенции, мы увидим, что он заключается в коренном извращении, обезображении польско-славянской натуры чуждыми ей европейскими влияниями — подражательным европейничаньем».60Этот, если угодно, первородный грех тяготеет над Польшей и, покуда не избавим мы её от «так называемой интеллигенции», неизбежно станет она мутить воду на наших границах. И если даже мы «допустим... что мечты поляков сбудутся, что им удастся образовать, в тех или других размерах, независимое государство», оно все равно «сделается несомненно центром революционных интриг... преимущественно направленных на западные губернии России. Очевидно, что России нельзя будет этого терпеть, что при первой возможности она должна будет стараться уничтожить вредное для неё гнездо».61
И потому только «очищенной положительным русским влиянием от приставших к ней зловредных, искажающих её примесей» окажется Польша «дружественным товарищем и пособником русскому народу в великом общеславянском деле».62 Иначе говоря,
Там же, с. 127. *
Там же, с. 131.
Н.Я.Данилевский. Цит. соч., с. 333"334>
Там же, с. 331.
прежде, чем даже подумать о том, чтобы отпустить Польшу на волю, на России лежит обязанность «очистить» её от традиционной культуры и веры. Или, как без обиняков скажет И.С. Аксаков, поляки должны перестать быть «верными прихвостнями Западной Европы и латинства».63
Чтобы понять связь между «латинством» и революцией, вспом- ' ним утверждение Тютчева в письме к Г уставу Колбу, что революция, собственно, из католицизма и происходит. Другое дело, верно ли это. Но, так или иначе, православные фундаменталисты всегда 6ы- " ли в этом убеждены. И поскольку предварительным условием освобождения Польши ставили преемники Погодина её «очищение» от тысячелетней культуры и веры, то понятно, что преследовали они опять-таки химеру — еще в большей степени, чем сам родоначальник будущей Национальной идеи.
Глава седьмая
Национальная идея
о Данилевском Я понимаю, что чита
тель теперь снова вправе спросить меня, как мог-
ло это собрание химер, основанное на недоразумениях, на сверхдержавных амбициях и, повторим Милюкова, на «темном национализме», стать Национальной идеей постниколаевской России. Если спросит, я снова отвечу: не стало бы, когда бы не работала
*
над этим целая когорта серьезных, рафинированных и талантливых преемников Погодина, не посчитавшихся даже с его собственным замечанием (в позднейшем приложении к Записке о Польше: «мысль о Славянском союзе отнеслась [ныне] в область мифологии»).6*
Нет, преемники не сочли его Славянскую идею мифологией, ибо увидели в ней единственное средство вернуть России утраченный сверхдержавный статус. И устами самого выдающегося из них · Н.Я. Данилевского провозгласили, что «Россия не иначе может занять достойное себя и славянства место в истории, как став главою
63 И.С. Аксаков. Собр. соч., М., 1886-87, т. 1, с. 109. 6Д М.П. Погодин. Цит. соч., с. 131.
особой, самостоятельной системы государств и служа противовесом Европе во всей её общности и целостности».65
Я подробно говорил об этом в панорамном обзоре эволюции русского национализма постниколаевской эпохи в заключительной книге трилогии. Читатель найдет там даже очерки идей и прогнозов таких прославленных его представителей, как Федор Достоевский и Константин Леонтьев.
Но поскольку здесь задача перед нами иная — проследить роковую для постниколаевской России метаморфозу Славянской идеи Погодина в её «исторический завет», — то на первый план, естественно, выдвигается фигура главного её архитектора. Не то чтобы я совсем оставил Данилевского без внимания в заключительной книге трилогии. Мы довольно подробно обсудили там его «геополитическое счетоводство», перечисление «квадратных миль пространства» и миллионов населения стран, предназначенных им для славянского «дополнения» России. Напомню лишь одну из его рекомендаций: включить «Королевство Мадьярское, т.е. Венгрию и Трансильванию, за отделением тех частей их, которые должны перейти к России, Чехии, Сербии и Румынии, приблизительно с 7000 ооо жителей и около з ооо кв. миль пространства».66
Короче, о «геополитическом счетоводстве» Данилевского, вполне, как видим, бесцеремонно перекраивавшего славянскую — и неславянскую — Европу, мы говорили подробно, но о его теории «куль- турно-исторических типов», на которой это счетоводство основано, нет. Еще более важно, что за пределами нашего внимания остался спор о вкладе Данилевского в мифологию русского национализма (спор, не утихающий, как мы сейчас увидим, и по сей день). Между тем имеет он для нашей темы значение первостепенное. Хотя бы потому, что можно с уверенностью утверждать: без «России и Европы» Данилевского, которая стала во времена националистической контрреформы Александра III официальной философией русской истории (и соответственно была рекомендована преподавателям гимназий в качестве настольного пособия), у метаморфозы погодинской «мифологии» в Национальную идею, наверное, и шансов не было. Присмотримся же к спору о Данилевском повнимательнее, он того стоит.
Н.Я. Данилевский. Цит. соч., с. 341.
Глава седьмая Национальная идея «Славянский 433
Нострадамус»
Гпава седьмая
Национальная идея «СЛЭВЯНСКИЙ
Нострадамус» Скажем прежде всего, что еще со времен Александра III Данилевский всегда был культовой фигурой для академического крыла русского национализма. Культовой фигурой остается он и в наши дни. В 1993 году некий Михеев назвал свою книгу о Данилевском «Славянский Нострадамус».67 В 1995-м мнение Михеева, по сути, подтвердил заведующий кафедрой русской истории в Петербургском университете проф. А.А. Галактионов. Он тоже считает «удивительной особенностью книги Данилевского то обстоятельство, что... она актуальна даже сейчас в ходе очередного витка социального и национального переустройства Европы и России».68 Впрочем, предшественник Галактионова на этом ключевом научном посту 120 лет назад проф. К.Н. Бестужев-Рюмин пошел дальше Михеева, «приравнявтеорию Данилевского к открытию Коперника».69
Куда, спрашивается, дальше? Тем не менее уже в 2001 году еще один д-р исторических наук Д.П. Балуев попытался превзойти предшественников, утверждая без тени юмора, что книга Данилевского была «взглядом, брошенным на историю не с „кочки зрения" европейской цивилизации, а с высоты космоса и одновременно с высоты Божественного устроения всего сущего на всё в человеческом мире и вокруг него».70 И даже Г.А. Зюганов не удержался от соблазна сказать своЈ веское слово в этом споре, объяснив читателям, что Россия сможет восстановить свое лидерство в мире лишь в качестве знаменосца открытого Данилевским «славянского культурно-исторического типа».71
На фоне всех этих восторгов совершенным диссонансом звучит приговор американского историка Роберта МакМастера, посвятив-
M.B. Михеев. Славянский Нострадамус, Брест, 1993.
Н.Я.Данилевский. Цит соч., с. V. (Предисловие А.А. Галактионова).
См. Б.П. Балуев. Споры о русской истории / Н.Я. Данилевский и его книга «Россия и Европа», Тверь, 2001, с. 116.
там же, с. 190.
«Современная русская идея и государство» под ред. Г.А. Зюганова, М., 1995, с. 25.
