Галина Гончарова - Средневековая история. Тетралогия
И вобщем‑то все.
Что он любит, что ненавидит, чего хочет, о чем мечтает, на что у него аллергия…
Узнать не представлялось возможным. Не станешь же расспрашивать такое у слуг? Она, простите, не Штирлиц. А посему рассказывала сказки Миранде. С провокационными вопросами. А как бы сделал папа? А папа тебе сказку рассказывал? А что бы папа сказал или подумал?
Отца Мири любила. И говорила о нем много и охотно. Хотя и не слишком информативно. Папа сильный, папа умный, папа часто ездит по стране, папа любит короля…
А у кого бы еще скачать информацию — Лиля не представляла.
Подозрения — вещь страшная. А она их и так вызывает больше, чем надо. Наверняка. Чего уж там, графиня из нее… как из графина!
Эх, млин…
Тяжко жить на белом свете…
***
Хельке смотрел на градоправителя серьезно и внимательно. Говорить — или нет?
Сначала попробуем прощупать почву.
— Достопочтенный Торий, ваша доля прибыли за последние пять дней.
Барон улыбнулся. Погладил приятно звякнувший мешочек.
— Эх, маловато.
— пока то, что мы продаем неизвестно людям, — повторил Хельке за графиней. — Как только распробуют — будет лучше. Но сейчас мы работаем на перспективу.
— полагаю, когда эти вещи войдут в моду — мы получим в десять или двадцать раз больше.
Барон расплылся в нежной улыбке.
М — да. Прибыль свою он любил нежно, ласково и искренне. И Хельке решил рискнуть…
— Господин барон… до меня дошли страшные слухи.
— какие?
— что некто собирается поджечь мою мастерскую. А меня просто убить.
— и кто же? Можем арестовать и допросить.
На Хельке градоправителю было плевать три раза. Живой, сдохший… эввир и есть эввир. Но вот свои доходы от общего дела…
Хельке молчал.
— кто?
— Говорят, что однажды у господи графини был конфликт с некими молодыми людьми — робко намекнул ювелир.
Барон осознавал его слова несколько секунд. А потом покраснел и вскочил на ноги. Скажи Хельке хоть слово — Торий в порошок бы его стер. Но ювелир молчал. Просто молчал. И мужчина с ужасом понимал — не врет. Ни капельки не врет.
Торий Авермаль вгляделся в ювелира.
Пристально. Гневно.
Хельке не отвел взгляда.
— Кто сказал?
— Простите, достопочтенный Торий.
Поклон был низким и глубоким. Но Торий понял — источник ювелир не сдаст. И едва не взвыл от гнева. А потом — призадумался.
А ведь Хельке — умница.
Не был бы барон градоправителем, если бы давал себе гневаться по каждому поводу. Хельке мог уехать, мог еще что‑то сделать, мог…
А вместо этого он предупреждает барона, с риском попасть под его гнев. А ведь если бы Дарий решил и правда поджечь мастерские… барону пришлось бы приговорить его к сожжению. Согласно указу Его Величества Гендриха Третьего — поджигатели должны испытать на себе свой огонь. А потому если человек поджег чужой дом — надо его взять и сжечь на пепелище.
Указ был издан после того, как от поджога сгорела половина королевского дворца. Ну и по мелочи — пара кварталов столицы. И оправдания тут не заслушивались.
— я проясню этот вопрос.
— я буду вам весьма признателен, господин барон.
Хельке кланялся. А барон думал, что ему повезло. Если бы Дарий действительно… барон знал способности сына. Он даже спланировать нормально не смог! А уж исполнить!
Смешно!
Сегодня у него с сыночком будет серьезный разговор.
Но Хельке и правда придется уехать. Но вот куда…
— господин барон, графство Иртон недалеко.
Барон посмотрел в глаза эввиру. Темные. Умные и ясные.
Да, не аристократ. Но и далеко не дурак. Чем, увы, грешат многие благородные господа. А жизнь градоправителя в захолустье — она быстро лишнюю спесь выбивает. Да, не из всех. Но Торий себя дураком не считал…
— Иртон…
— да. А если вы сможете помочь с реализацией…
Барон кивнул.
— И с перевозкой тоже?
— Достопочтенный Торий, вы просто читаете мои мысли…
— Почему бы нет. Но полагаю, что мой процент придется чуть повысить…
— господин, вы меня без ножа режете…
— да неужели?
— я должен узнать, что скажет госпожа графиня.
Торий кивнул.
— Почему бы не отписать ей? А я пока поищу капитана, который согласится вас доставить до места. Лучше путешествовать по морю, а не по суше.
Хельке был полностью согласен.
А Дарий Авермаль в тот же вечер был выпорот еще раз и посажен (а точнее положен) под замок. На хлеб и воду. До поумнения.
***
Лежать Лиле надоело до изумления. А вставать пока не получалось. Ибо перенапргшаяся тушка реагировала температурой и общей слабостью. Поэтому влетевшую в комнату служанку с вытаращенными глазами она приняла как приятное разнообразие.
— Ваше сиятельство! Вирмане!!!
Лиля хлопнула ресницами.
— И что?
— Вирмане, ваше сиятельство!!!
— я понимаю. И что?
— Они стоят за воротами, капитан стражи отказывается их впустить, а главный у вирман — громадный такой, страшный, говорит, что у них с вами уговор…
Лилю снесло с кровати. И она в очередной раз поблагодарила девушек — швей за комплект одежды. Накинуть, затянуть завязки с помощью служанки — и с ее же помощью рвануть на стену под причитания…
— А он говорит — уговор, а Лейс говорит, что никого не впустит, а вирмане наши хотели их впустить, так тех солдаты окружили…
Твою мать! Мне только драки не хватало!!!
В дверь постучали и вошел один из солдат. Том…. Лиля напряглась и припомнила его имя.
— что случилось, Том? Доложить обстановку.
— Ваше сиятельство, меня послал капитан Антрел. Он просил сообщить, что к воротам замка подошли вирмане.
— Те, которых я наняла?
— Да. И еще другие. Капитан отказывается их впустить без вашего разрешения.
— Это он прав.
Лиля затянула последнюю завязку.
— Пойдем, посмотрим, что там происходит.
Во дворе было весело и кучно.
Лейс Антрел стоял на специальной пристройке над воротами и вовсю ругался с кем‑то невидимым.
— Графиня… решит…, — донеслось до Лили. И она рванула вперед.
Там же, на стене, которую упорно восстанавливали, были и все обитатели поместья. Обернуться и дать дорогу ее сиятельству никто даже не подумал.
Поругаться — оно важнее, факт!
— Прекратить!!! — во всю мощь легких заорала Лиля. — Дорогу графине!!!
— Дорогу графине Иртон!!! — присоединила свое сопрано Мэри. Рявкнул Том. И люди начали расползаться в стороны…
Неподалеку от ворот Лиля увидела 'своих' вирман, окруженных солдатами, как диких зверей на охоте собаками. А нечего открывать ворота…
— Лейс!!! — взвыла уже дурниной Лиля. — Твою мать так и этак, какого — растакого…
После кратенькой матерной тирады минуты на две Лейс соизволил обратить на нее внимание. Развернулся. Показал кому‑то за воротами неприличный жест. Спустился к Лиле. И даже поклонился.
— госпожа графиня, там вирмане…
— и тут тоже, — Лиля ткнула пальцем в сцену 'собаки травят кабанов' — Какого ты в своих целишься?! — и не сдержавшись, добавила пару ласковых.
Мат был выслушан стоически.
— они хотели открыть ворота…
— понятное дело. А словами запретить нельзя было?
— Так это, ваше сиятельство… они… того…, — от волнения мужчина даже начал заикаться.
— Опустить оружие!!! — рявкнула Лиля так, что едва не сорвала голос. — Живо, мать вашу!!! Междоусобицу устроить решили?
Вирмане устыдились первыми. Мечи и топоры стыдливо поползли за спину.
— Вот так… и послушали меня. Олаф, Ивар, за неподчинение приказу капитана замка — штраф в одну серебряную монету. Лейс, за идиотскую обстановку — то же самое. Что во дворе за бардак? Цирк приехал с клоунами и плясками? Живо все по своим местам!!!
Что такое цирк никто не понял, но расползаться начали. Пусть и нехотя. Графиня явно была не в духе.
— Лиля!
Миранда?! Ну еще бы! Мать твою!!!
Лиля поймала девочку на руки. И тут же об этом пожалела. Рубец словно когтями рвануло. Швы разошлись? Черт его знает! Не время!
— Мири, где Марта?
Марта уже спешила за девочкой, заламывая руки…
— Лилюшка! Да как же это…
— няня, — отчеканила Лиля. — Возьми малышку. И во дворе не показывайтесь, пока я сама за вами не приду…
— я не малышка! — возмутилась Мири.
Лиля щелкнула ее по носу.
— Разумеется, нет. Поэтому послушай меня. Ты сейчас должна пойти — и предупредить пастера Воплера. Чтобы он был готов бежать на всякий случай.
— Вирмане же хорошие?
— наши — да. Но там что‑то непонятное. Так что предупреди пастера и иди в мою спальню. А там возьми ящичек с украшениями и жди меня. Мало ли что…
Мири закивала. Марта выдохнула. И уже уводя ее за ручку, обернулась. Бросила на Лилю странный взгляд. Но девушке было не до того.
