Олег Шабловский - Новые крестоносцы. Дилогия
- У рода Дикого Гуся тоже много храбрых воинов и удачливых охотников - возразил шаман.
- Да много. Но вспомните, как месяц назад, мы сражались с людьми племени монакан. Твои воины Дикий Гусь не послушали моего приказа. Они хотели славы, и потому, не стали ждать в засаде как я велел, а бросились на врага. Кто тогда вас спас?
- У твоих воинов хорошее оружие - хмуро возразил Дикий Гусь - если бы не оно, они тоже ничего не смогли бы сделать. Врагов было слишком много.
- Да, врагов было слишком много. Но, если бы мы собрались все вместе, нас было бы больше. А где были вожди других наших родов с их отрядами? Они просто не пришли нам на помощь. А если бы не я? Сколько вдов оплакивало бы свою участь в пустых вигвамах твоего рода? Сколько детей остались бы сиротами? Ты молчишь? Да у моих воинов было хорошее оружие, которое привез Стоящий Медведь, он и его люди дрались с нами плечом к плечу и мы побили врага. Мы гнались их за ними до их жилищ и убивали их там как хорек, забравшийся в нору к беспомощным кроликам - Сидящее Облако окинул слушателей горящим взглядом и продолжил уже на более спокойной ноте - вы спрашиваете, где мои сыновья? Да, я отправил их и других молодых воинов моего рода к белому брату. Сердце мое скорбит от расставания с ними. Но они вернуться к нам могучими воинами и великими шаманами. Вернутся, когда научаться делать оружие белых людей и побеждать врагов с его помощью, строить лодки, которые могут переплывать большую воду, познают великую тайну нарисованных знаков, и смогут научить этому других людей моего народа. Вы упрекаете меня в этом? Спрашиваю вас вожди, кто еще готов принести такую жертву во имя будущего великого племени? Кто из вас хочет взвалить на себя заботы не только о своих родичах, но и обо всем народе маскогов?
Вождь замолчал, лицо его вновь словно окаменело. На огороженном частоколом участке земли царило безмолвие, нарушаемое лишь потрескиванием выбрасывающего в темнеющее небо снопы искр, костра. В наступающих сумерках трудно было разглядеть что либо на невозмутимых физиономиях сидящих вокруг него туземцев, но Корнев нутром чувствовал, нужный эффект достигнут, чаша весов медленно но неумолимо клониться в пользу Сидящего Облака.
Впрочем, наиболее упертые оппоненты остались все-таки при своем мнении.
- Я ухожу! - Дикий Гусь поднялся - мой род будет жить так, как жили наши предки. Я все сказал.
Вслед за своим вождем к распахнутым воротам потянулись его родичи. Замыкавший процессию Летящая Стрела не высокий, крепкий воин лет тридцати, оглянулся, поймал взгляд Сергея и едва заметно кивнул.
С их уходом вокруг костра вновь наступило затишье, оставшиеся вожди и старейшины задумчиво дымили трубками и только Мудрый Ворон склонившись к уху Быстрого Ручья что-то негромко, но старательно ему втолковывал. Секунды медленно тянулись, складываясь в минуты, мучительного ожидания,
Наконец затянувшаяся пауза была нарушена. Быстрый Ручей очевидно под напором шамана принял какое-то решение. Он поднялся со своего места, собираясь что-то сказать, но так и остался стоять с открытым ртом, наблюдая как во двор, один за другим возвращаются люди Дикого Гуся. Вот только самого мятежного вождя среди них не было. Летящая Стрела остановился, оглядел присутствующих старейшин и невозмутимо сел у костра, заняв место главы рода, неторопливо раскурил трубку.
- Дикий Гусь ушел по тропе Вечной Охоты - выдержав недолгую паузу, наконец, сообщил он.
Среди туземцев прокатился вздох удивления.
- Духи положили камень на его пути - между тем продолжил Летящая Стрела - мы приняли волю духов и теперь как глава рода я говорю, мы признаем Сидящее Облако великим вождем.
Мудрый Ворон вздрогнул как от удара и опустил голову. А так и не успевший ничего сказать Быстрый Ручей затравленно оглянулся на своих родичей, словно пытаясь прочитать на их невозмутимых физиономиях свою дальнейшую судьбу и молча, опустился на свое место.
- Что же - Сидящее Облако поднялся, окинул взглядом притихших соплеменников - пусть будет гладкой его дорога. Духи явили нам свою волю. Теперь идите к своим вигвамам и хорошо подумайте, стоит ли спорить с ними. Я все сказал.
Старейшины расходились в полной тишине. Сергей проводил их взглядом, медленно встал с крыльца, и не оглядываясь пошел в дом. Казалось бы, вот она - победа, сопротивление несогласных сломлено и у маскогов появился шанс создать свое государство, но какова цена этой победы? Он напрасно успокаивал себя тем, что эта жертва была необходима, и это как раз то случай, когда смерть одного человека, спасала жизнь тысячам других, но на душе было пусто и мерзко. На потемневшем небе уже зажглись первые звезды, над лесом медленно выплывал бледный диск луны. Ночь, вступая в свои права, укрывала своим покрывалом грязь и кровь кипящих на грешной земле человеческих страстей.
Глава 17. В которой, Костя возвращается домой.
- Земля! Земля! - радостно вопящий впередсмотрящий едва ли не приплясывал от восторга на мерно раскачивающейся формарсовой площадке грот мачты, снизу ему восторженно вторили собравшиеся на палубе матросы и пассажиры. Долгое и утомительное путешествие подходило к концу и уставшие от качки, скудной пищи и несвежей воды люди, с жадным нетерпением всматривались в очень неторопливо, просто катастрофически медленно приближающуюся темную полоску суши.
Никто из находящихся на борту каравеллы моряков и пассажиров не мог назвать эту землю своей родиной, а многие вообще впервые видели эти берега. Но среди них не было, ни одного человека, который не мечтал бы почувствовать под ногами твердую почву вместо опостылевших досок палубы и услышать шелест листвы и пение птиц, вместо скрипа такелажа, воя ветра в снастях и монотонного плеска волн.
Щебенкин, в очередной, наверное, сотый раз приложил к глазам подзорную трубу, всматриваясь в приближающуюся землю, улыбнулся своим мыслям. Этого дня он ждал долго, невыносимо долго. Ранней весной 1505-го года, он покинул Новый Свет, отправляясь практически в неизвестность, и вот теперь, спустя почти два с половиной года, возвращается с победой. За "Надеждой" неторопливо, немного неуклюже переваливаясь, карабкались с волны на волну: большая каракка, английской постройки и пять пузатых, двухмачтовых кочей. Первые ласточки, прокладывающие пути для больших торговых караванов, которые со временем, а в этом Костя совершенно не сомневался, будут каждый год доставлять в Америку русские сало, воск, пеньку, и самое главное сотни новых поселенцев.
Обеспеченный Костиным отрядом прорыв полка правой руки на территорию Казанского кремля окончательно решил дело в пользу русских. Атакованные на всем протяжении городских стен, защитники города нуждались в подкреплении, но последний резерв Мухамед Амина - его лучшие воины, нукеры, телохранители прочно увязли в кровопролитной драке с ратниками воеводы Киселева у стен ханского дворца.
В конце концов, татары не смогли удержать натиска значительно превосходящих их по численности осаждающих, и уже во второй половине дня бой выплеснулся на городские улицы. Защищающие родной город казанцы дрались отчаянно, цепляясь за каждый дом, но силы были неравны и уже к вечеру, Казань, охваченная пламенем многочисленных пожаров, пала.
Несколько дней воины московского князя перевязывали раны, хоронили убитых и собирали трофеи, то есть, попросту говоря, беззастенчиво грабили богатый, торговый город.
К середине июня, оставив в Казани сильный гарнизон, князя Углицкого в качестве наместника и разосланные по всему ханству отряды огнем и мечом приводили в покорность города и селения, Великий князь Московский с основными силами двинул к Москве. Вверх по Волге пошли караваны нагруженных огромным количеством награбленного добра, стругов и ладей. А по пыльным, разбитым дорогам в обозе победоносной армии возвращались тысячи освобожденных из рабства русских людей. И очень часто так случалось, что возвращаться им было некуда. Дома сожжены, родичи и соседи убиты, сгинули в татарском плену или разбрелись по другим городам и весям. Кто-то находил в себе силы начать все заново на родном пепелище, другие же в поисках лучшей доли скитались по Руси. Среди последних, находились и те, кто не прочь был оставить родные края, где их больше ни чего не держало, и отправиться за моря к далеким берегам. И текут в тех богатых краях молочные реки в кисельных берегах, и земли, всяк желающий, получит столько, сколько сам поднять сможет, а мудрые правители не воюют друг с другом, щедро проливая кровь своих подданых, а только и делают, что заботятся об их счастье и благосостоянии. И лежала дорога таким горемыкам прямиком в новоросские вербовочные конторы, открытые в Москве, Новгороде, Твери и Казани.
Василий Иванович не забыл заслуг заморского розмысла. Дождь, а скорее даже настоящий ливень милостей, наград и трофеев пролившийся на головы победителей не миновал стороной и скромную Костину особу. Были здесь и серебро, и сундуки, набитые дорогой рухлядью, драгоценное оружие и породистые скакуны. Приобретенная специально для размещения в ней Новоросского посольства большая усадьба в Китай городе, буквально ломилась от даров и трофеев. Пока, поправляющийся от ран Щебенкин отлеживался на мягких перинах и отьедался разносолами, приготовленными заботливыми руками овдовевшей, не успев выйти замуж Агафьи, всем этим внезапно разросшимся хозяйством заправлял Тимоха Скрынь. Впрочем, "Тимохой", бывшего купеческого холопа выкупленного Константином и отпущенного на свободу, уже не звали. Ходил он теперь важный, нарядный и дворня, ломая шапки, величала его не иначе как "Тимофей Никанорович". Шутка ли сам заморский посол, "государев немец", назначил его "комендантом". Что за титул такой, никто знать не знал, но и в его высокой значимости сомневалться не приходилось.
