Питер Шварц - В защиту эгоизма: Почему не стоит жертвовать собой ради других
Умение мыслить категориями, к какой бы области знаний они не относились, дает широту обзора, возможность видеть перспективу, контекст, полную картину, а не череду обрывочных образов. Такой подход позволяет подвести отдельные события под общий знаменатель. Достичь подобных высот мышления может только человек, постоянно, а не от случая к случаю, тренирующий свой мозг. Такой человек ни один факт не рассматривает sui generis, т.е. вне связи с другими фактами. Для этого нужно владеть инструментами, позволяющими делать обобщения, сопоставлять факты и делать выводы. Высший пилотаж анализа — умение не просто видеть яблоко, отрывающееся от ветки и падающее на землю, или приливную волну (видеть лишь это — удел близоруких), а понять, что эти явления обуславливаются законом всемирного тяготения.
Применив эти инструменты познания в сфере нравственности, мы увидим источник базовых человеческих ценностей. К самой задаче проживания жизни мы сможем подойти концептуально. Мы не будем пассивно наблюдать за человеческими поступками, рассматривая каждый из них в отдельности, а увидим их в совокупности, объединяя и обобщая их. Так, природу честности мы постигаем через фундаментальное сходство всех наблюдаемых нами честных поступков, видя, насколько они благотворны для жизни (и как вредны поступки нечестные). Не фокусируясь на отдельных честных или нечестных поступках, а рассматривая их в совокупности, мы увидим их отдаленные последствия. Выявляя причинно-следственные связи, мы сможем понять, что любая попытка игнорировать реальность может разрушить нашу жизнь. Благодаря этому пониманию мы будем держаться базовых нравственных принципов, необходимых для нашего существования на протяжении всей жизни.
Человек разумный — это человек, который, познавая мир, мыслит нравственными категориями и руководствуется нравственными принципами.
А беспринципный человек отказывается от этой возможности. Он ленится думать. В отличие от человека принципиального, учитывающего как краткосрочные, так и отдаленные последствия своего выбора, беспринципный человек живет днем сегодняшним. Таков менталитет наркоманов, игроманов, бездельников, преступников и т.п. Эти несчастные не желают соотносить свои сегодняшние поступки с их неотвратимыми последствиями. Это люди невежественные, слепые, но таков уж их выбор, — будущее их не интересует.
Беспринципный человек полагается на случай и живет, как попало, гордо заявляя, что ему так нравится, а на остальное плевать. Пренебрегать нравственными ориентирами — все равно что вступить в клуб самоубийц: рано или поздно вам выпадет страшный жребий. В обоих случаях мы имеем дело с рискованным поведением людей, не ценящих собственную жизнь.
Итак, соблюдение принципа верности правде — эгоистический императив. Неудивительно, что альтруисты с этим не согласны.
По законам альтруизма, все, что приносит вам пользу, следует отдать другим. Требуя соблюдения нравственных принципов, альтруисты на самом деле призывают ими пожертвовать. Попробуйте спросить альтруиста: а хорошо ли быть честным? И он ответит: да, но при условии, что это не вредит другим. Бывает и ложь во спасение, так что иногда лучше соврать.
Спросите у альтруиста, нужна ли принципиальность? Если она противоречит чужим интересам, то нет, ответит альтруист. Его ответ заставляет вспомнить приведенный выше отрывок из книги «Источник», в котором заказчики предлагают Рорку пойти на компромисс и изменить фасад здания, задуманного в стиле модерн, выполнив его в классическом стиле.
А справедливость? Альтруисты скажут, что людям нужна не справедливость, а милосердие. Преступников нужно не судить, а прощать, не корить, а жалеть, не воздавать им по заслугам, а давать по потребностям.
Наглядной иллюстрацией того, как альтруисты оперируют нравственными принципами, может служить следующая история. Некоторое время назад в кампусе Университета штата Нью-Йорк в Стони-Брук произошла серия возгораний. Ущерб оценивался в несколько миллионов долларов. Виновником оказался штатный работник службы пожарной охраны, который уже имел судимость за поджоги. Неизвестно, знали ли об этом те, кто принимал его на работу, но в анкете он не указал, что имеет судимость. При этом начальник пожарной охраны Университета заявил, что на принятие решения о трудоустройстве факт судимости никак бы не повлиял: «Мы все равно не смогли бы отказать ему на этом основании, — это было бы нарушением его прав»2. Иными словами, оградить студентов и помещение от опасности поджога, — нехорошо. Нельзя называть преступника преступником, неважно, что это за человек, важно лишь то, что он нуждается в работе.
Еще более чудовищный случай произошел в компании Honeywell Corporation, штат Миннесота. Один из работников, имевший любовную связь с сослуживицей, задушил ее, за что угодил в тюрьму на четыре с половиной года. Через пару месяцев после освобождения его опять взяли на работу в компанию, и он задушил еще одну девушку, ответившую отказом на его притязания. Когда следователи поинтересовались у представителя Honeуwell, зачем они приняли в штат убийцу, тот ответил: «Наша кадровая политика исключает дискриминацию по какому бы то ни было признаку»3.
С другой стороны, работодателей можно понять: в случае отказа в приеме на работу неудачливые соискатели могут подать в суд, который, в свою очередь, тоже зажат в тиски альтруизма. Закон требует жертвовать всем, в том числе и нравственными принципами, ради чужого блага. Идя на поводу у альтруистов, работодатели поступают нечестно по отношению к работникам, скрывая от них преступное прошлое человека, с которым бедолагам придется трудиться бок о бок. Альтруизм вынуждает работодателей отказываться от справедливых суждений. Они относятся к потенциальным преступникам как к честным людям, хотя поджигатели и убийцы таковыми не являются. Работники службы персонала поступаются своими принципами и закрывают глаза на то, что их малодушие может стоить кому-то жизни.
Примером такого же пренебрежения нравственными принципами может служить ветхозаветная история Авраама, готового принести в жертву своего сына Исаака. Этого человека следовало бы назвать чудовищем, желающим лишить жизни собственного ребенка, но его превозносят до небес, потому что он, вопреки своей человеческой природе, отдает в жертву самое ценное, что у него есть[3]. Императив самопожертвования (во имя Бога или ради «нуждающихся») заставляет забыть все моральные нормы.
А вот еще один впечатляющий пример того, до чего способен довести человека императив альтруизма. Некий Зел Кравински, быстро сколотивший многомиллионное состояние, внезапно буквально помешался на альтруизме.
Продав свою недвижимость за $45 млн, этот человек почти все деньги пожертвовал нуждающимся. Вот как объясняет поведение Кравински его друг: «Он решил делиться с людьми, сделав это смыслом своей жизни». Но на этом миллионер не остановился. Он задумался: а чем бы еще пожертвовать? И понял: почкой! «Отдавая немногое, хочется отдать больше. Отдавая много, хочется отдавать еще больше», — заявил он4.
Жена Кравински была категорически не согласна с решением мужа: во-первых, у него слабое здоровье, во-вторых, у них четверо детей. Не дай Бог, случится беда и им самим понадобится трансплантация!? Но Кравински оставался непреклонен как Авраам: «Я люблю своих детей, люблю всем сердцем, — сказал он. — Но разве их жизнь дороже жизней других людей?»5
Вот до какой степени искажено представление альтруистов о любви. У Кравински есть собственные дети, но он считает эгоизмом любить их больше всех остальных и, исходя из этого, делает свой выбор. Истинная любовь, делающая любимого человека величайшей ценностью, всегда разборчива, но альтруизм запрещает выбирать. Подобно тому, как работодатель не может по-разному относиться к преступникам и честным гражданам, отец не может сделать выбор в пользу собственных детей. При этом совершенно очевидно, что если он больше заботится о чужих детях, чем о своих, значит, своих он не любит. Любить всех одинаково — значит не любить никого. Поступок Кравински — свидетельство его полного равнодушия.
Итак, Кравински совершил весьма рискованный акт самопожертвования, пройдя через операцию по удалению почки. С присущим альтруистам фанатизмом он позволил забрать часть самого себя и отдать ее другому — тому, кто, по его мнению, имел на его орган больше прав, чем он сам.
Возможно, Кравински — психопат, но дело даже не в этом. (Накануне операции он заявил представителям местной прессы: «Не ожидал, что моей персоной заинтересуются. Не скрою, это мне льстит»6.) Неважно, каковы были истинные мотивы его поступка. Важно то, что этот поступок прекрасно согласуется с кодексом альтруизма, насаждаемым нашей культурой.
