Ганнибал - Лиловый (Ii)
Она что-то хотела показать ему; что-то важное. И он шел, он тоже хотел это узнать, увидеть...
Мир покачнулся.
-- Скорее, -- одними губами произнес Леарза.
Еще один толчок.
-- Бежим!
Они побежали; но поздно, мост уже заваливался, и искрами нещадно обожгло его правую щеку. Чужая ладонь в его собственной медленно начала таять. Все белело, заливало пламенем, падало, исчезало...
-- Черт побери! -- заорал Леарза, вскидываясь.
Корвин буквально отпрыгнул от него, непроизвольно выругался; на какое-то время в комнате воцарилась немного удивленная тишина, китаб сидел, тяжело хватая воздух ртом, в постели, андроид осторожненько отошел к самой двери, наконец негромко заметил:
-- Не ожидал, что ты так вскинешься. Извини.
-- Это ты извини, -- выдохнул Леарза, принялся ожесточенно тереть лицо руками. -- Мне снился сон...
-- Да я уже понял, -- пробормотал Корвин, немного расслабился и опустился на стул. -- У тебя тут будильник надрывался добрых полчаса, а ты дрых, как ни в чем не бывало. Я подумал, люди обычно не ставят будильник без особой нужды...
-- Точно... спасибо, что растолкал меня, -- он потянулся за планшетом, экран которого все еще светился, и обнаружил, сколько времени. -- Черт!..
-- ...Кажется, я лучше пойду...
Все еще несколько удивленный, Корвин незамеченным выскользнул из комнаты, по которой метался руосец, очевидным образом едва не проспавший что-то важное для себя. Не прошло и пятнадцати минут, как Леарза, подхватив в холле свою ветровку, крикнул:
-- Вернусь вечером! Пока!
И с этим убежал.
Андроид, которому до вечера необходимо было закончить статью, только покачал головой и пошел к себе.
Леарза между тем, чертыхаясь и дважды уронив на бегу планшет, добрался до стоянки аэро, расположенной на крыше дома, где плюхнулся на сиденье своей машины и тронул ее с такой скоростью, что едва не столкнулся с другим аэро, собиравшимся парковаться.
Только тогда немного успокоился и еще раз посмотрел на часы.
Они договаривались встретиться возле больницы; Эннис сегодня заканчивала суточное дежурство и освобождалась рано. Он страшно боялся опоздать, хотя в итоге оказался на месте за пять минут до назначенного времени и еще ждал ее, топтался на площадке для аэро, когда она наконец поднялась к нему и еще издалека окликнула:
-- Леарза!
Он стремительно обернулся к ней. Она шла по площадке, и ветер швырял ее волосы, трепал короткий плащик. Оказавшись возле руосца, она с улыбкой протянула ему руку, которую он мягко пожал.
-- Куда пойдем сегодня? -- весело спросила она; он смотрел в ее лицо, недоверчиво произнес:
-- Ведь ты устала.
-- Ничего, мне удалось немного поспать, -- беспечно возразила Эннис. Потом склонила голову набок, подняла брови и коротко рассмеялась, потянулась к нему руками; Леарза несколько озадаченно стоял смирно, пока она поправляла ему воротник, но что-то все ей не нравилось, наконец она сообразила и воскликнула: -- Да ты футболку наизнанку надел!
-- ...Правда? -- глупо спросил он.
-- Признавайся: ты чуть не проспал и собирался за пять минут.
-- Ну...
-- Пойдем ко мне, -- предложила Эннис. -- Раз уж мы оба такие невыспавшиеся, поваляемся на диване.
Возразить ему на это было нечего, и вскоре они уже направлялись к ней домой; в гостях у Эннис он ее ни разу не был и не без любопытства обнаружил, что она живет в пригороде Ритира, в районе, который уже нельзя было бы отнести к высотному городу, но все-таки дома здесь были в основном четырех- и пятиэтажные, кажется, очень старой застройки, -- хотя, может быть, это была только имитация старины.
Квартирка у нее была маленькая, всего две комнаты, и тоже будто в стиле давно ушедшего времени, и после королевского беспорядка Корвина, к которому Леарза успел привыкнуть, выглядела особенно опрятной. Они вдвоем неловко толклись на кухне, потом пили кофе с печеньем, наконец перебрались на тот самый диван; Эннис действительно залезла на него с ногами и обняла подушку, а Леарзе не сиделось, он вскоре поднялся и подошел к книжным полкам напротив, принялся рассматривать стоявшие на них вещи.
-- Давно ты живешь одна? -- спросил он.
-- Несколько лет, -- сказала Эннис. -- С тех пор, как начала учиться на врача. Моя семья живет на Сиде, в Квинлане. Это милый усадебный район, очень старый, совсем маленький. Он построен в узкой длинной долине, на берегу морского залива.
-- Профессор Квинн говорил как-то, что твоя мама -- его младшая дочь...
-- Верно, -- улыбнулась она. -- Дедушка и сам когда-то жил в Квинлане, и там до сих пор живут все мои родственники: дядя и две тети с семьями.
-- А бабушка? -- вырвалось у Леарзы; его вдруг осенило, что если у профессора Квинна есть дети и внуки, то должна была быть и жена.
-- Бабушка умерла, когда я была еще маленькой, -- сообщила Эннис; лицо ее сохранило свое безмятежное выражение. -- Она тоже работала в научно-исследовательском институте, но она была физиком по образованию. Во время очередного их эксперимента что-то пошло не так, и вся лаборатория взлетела на воздух. Такое иногда случается.
-- ...Прости.
-- Да ничего, я ведь почти и не помню ее.
Леарза смолчал и отвернулся к полке; спокойствие Эннис в очередной раз напомнило ему о том, что ему никогда не нравилось в обитателях Кеттерле.
Тут взгляд его упал на двухмерную фотографию в рамке, стоявшую между кошачьей статуэткой и вазочкой.
-- Это... ты? -- спросил Леарза, бездумно протягивая руку.
-- А... да, -- отозвалась девушка.
На фотографии изображены были трое; взрослые люди, мужчина и женщина, держали на руках крохотного совсем ребенка, годовалого, быть может. Оба счастливо улыбались; ребенок потешно раскрыл рот.
-- Это бабушка с дедушкой, -- сказала Эннис. -- Они тогда еще жили с нами в Квинлане. Это было незадолго до того, как бабушка погибла. Дедушка очень тяжело переживал ее смерть, не мог больше оставаться в доме, в котором они счастливо прожили много лет, а тут как раз разведчики обнаружили Венкатеш, и он уехал... а когда вернулся, то предпочел оставаться в ксенологическом.
Леарза потерянно молчал, рассматривая людей на фотографии. Взрослая женщина чем-то определенно была похожа на саму Эннис, с такой же открытой и доброй улыбкой на лице. Муж ее держал обеими руками ребенка, выставив перед собой, словно дорогой приз, а она положила ладонь на его локоть.
Леарза по-прежнему стоял спиной к ней и не видел, что улыбка сошла с ее усталого лица; Эннис опустила голову, разглядывая собственные пальцы.
-- Я знаю, ты думаешь, что мы такие бесчувственные, -- тихо добавила она. -- Что мы столь равнодушны к чужой смерти, -- да хоть бы и к своей собственной, -- что продолжаем улыбаться, кажется, даже на похоронах. Но понимаешь... это
наш
способ справляться с горем и болью. Тоже, наверное, неидеальный... не думать о плохом, не плакать, закрыть все в самом потайном уголке сознания и никогда не возвращаться, только наедине с собой, по ночам.
-- Извини, -- глухо отозвался Леарза. -- Я дурак.
***
Описать, какое произошло столпотворение после случившегося, одними словами было бы невозможно. Гомон людских голосов достигал небес; сперва пораженные вестью о неудавшейся попытке убийства, теперь уже они и не вспоминали ни об убийстве, ни о самом Кандиано, который с того момента исчез из Централа навсегда, и даже говорить о нем стало неприличным (Витале Камбьянико расстроен был тем, что обоих братьев Наследник попросту проигнорировал, но ничего не мог поделать с этим).
Все только и говорили в тот день, что о таинственном инопланетянине, который скрывался среди бездушных, да еще и пробрался во дворец самого Наследника. Хотя сам Фальер и все сопровождавшие его давно ушли, никто никак не хотел расходиться с площади, и только двоюродные братья Моро и Дандоло, обеспокоенные судьбой своего старшего товарища, кое-как выбрались из толпы, почти бежали по пустым улицам.
-- Несчастный упрямец, -- воскликнул Тео, оглядываясь. -- Что теперь с ним будет!
-- Я думаю, его отправят в один из уединенных монастырей в степи, -- ровно отвечал Виченте, -- Наследнику не нужна его смерть, если ты этого боишься. Смерть может сделать его мучеником за истину. К тому же, видел ты, как потрясен был случившимся Мераз? Боюсь, этим они действительно сломали его. Теперь он будет преданно служить Фальеру, потому что милость Наследника поразила его в самое сердце.
-- Да черт с ним, с Меразом! -- отмахнулся Теодато. -- ...Силы небесные! Они действительно все это время были среди нас! А ты смеялся надо мной!
-- Кто мог подумать!
Теодато замедлил шаг и рассмеялся, запрокинув голову; Виченте тоже вынужден был притормозить, оглянулся на него, нахмурился.
