kostik - Любитель историй
собственными руками!
Черные, словно бездна, глаза пробуравили юношу
насквозь. Застонав, Рик попытался встать, но палуба
заскользила, закачавшись из стороны в сторону.
- Я еще не позволял тебе подниматься, червяк, - хлопнув в
ладоши, Сквидли повелительно вскинул голову.
Неведомая сила чугунными цепями обрушилась на Рика,
пригвоздив его к полу.
- Ненавижу, - сквозь зубы процедил юноша.
- Дело твое, - откликнулся Призрак. – Меня мало
интересуют твои душевные терзания. Вы люди слишком
слабы, чтобы попытаться наставить вас на путь истинный.
Из глаз юноши брызнули слезы отчаянья. Рядом с
командором возник образ сестры. Она была печальна как
никогда, взирая на брата пустыми провалами глазниц.
Неизбежность грядущего!
Вечный раб чужих помыслов и поступков. Рик прекрасно
понимал, что никогда не избавится от проклятия.
Пальцы заныли, словно в них насильно вложили перо и
под камзолом послышался протяжный скрежет новых
строк. Сердце Сквидли продолжало биться, а стало быть,
кровавые предложения ровными рядами заполняли пустые
страницы книги с красной тесьмой.
- Пусть я лучше умру, чем прикоснусь к чернильнице и
начну действовать по твоей указке, - застонал Рик.
- А разве ты еще жив? – удивился Сквидли. – Лично я
считал, что твоя жизнь оборвалась вместе с жизнью Клер…
Разве я не прав?
Заложив руки за спину и деловито пройдясь из стороны в
сторону, командор задумчиво почесал подбородок:
- Знаешь, мне ужасно надоела эта слюнявая история про
потомков трусливого Лиджебая, который, решил наложить
на себя руки, лишь бы не расхлебывать старые грехи. Про
что мы будем рассказывать теперь? – в каюте воцарилась
пауза, закончившаяся довольно быстро. – Думаю, мы
начнем с сотни кораблей, покинувших свое жалкое
пристанище на берегу Прентвиля. Они не желали мириться
со своей судьбой и…
Совсем не вовремя раздался кашель и последовавшее
следом извинение:
- Простите, у вас тут слишком пыльно… - Сейл
издевательски шмыгнул носом и замолчал.
- Ах да, наш юнга-хитрец. Настоящая заноза в заднице, -
резко повысил голос Сквидли. – Вот уж не ожидал тебя
увидеть здесь. Удивительное дело, я вроде бы расплатился
со всеми каперами, а тебя оставил на десерт и едва не
позабыл.
Призрак оказался рядом и, поставив на табурет мысок
высоких, блестящих сапог, внимательно вгляделся в глаза
пленника.
Рик наблюдал за тем, как лицо Скитальца покрылось
сильной испариной, а взгляд наполнился нескрываемым
страхом. Внезапная дрожь прокатилась по его телу, и
бывшию юнга попытался избежать тяжелого,
пронизывающего насквозь взгляда. Но Призрак оказался
сильнее.
- Вспоминай и делай выбор: вздернуться на рее или стать
кормом для рыб? - прошептал Сквидли.
Закрыв глаза, Скиталец едва не вскрикнул от кошмарного
видения. Веки заходили ходуном, будто ночной кошмар
пришел к нему наяву.
Главное оружие Призрака било четко в цель. Как один
выстрел сорокапушечного фрегата, его ядра боли и фобий
проникали в самое сердце жертвы. Он видел людей
насквозь и с легкостью отыскивал брешь в их безупречной
обороне. Детские обиды, юношеские терзания, взрослые
сожаления - все было подвластно творцу собственной
судьбы. Сотканный из банального человеческого
честолюбия и желания в мгновение ока осуществить
заветную мечту, Призрак стал истинным кладезем людских
пороков.
- Какой небывалый запас обиды… Да ты настоящий
отброс общества, - цокнув языком, заключил Сквидли.
Сейл стонал, продолжая сопротивляться.
- Тебя должны были заколоть, еще в те дни, когда жгли
вашу речную деревеньку. Ты, наверное, решил, что фортуна
сжалилась над тобой… Глупец! Ты просто обманул себя
самого. Жизнь стала твоим наказанием, а не спасением.
Судьба не терпит тех, кто пытается ее обмануть. Скажи,
был ли в твоей жизни хоть один день, чтобы ты не думал об
одиночестве?..
Скиталец застонал.
- Вот и я считаю, что нет, - кивнул Сквидли. – Тебя
отвергали, как беспородного щенка… ты пытался быть
услужливым, а вместо этого получал тычки и взбучки…
заглядывал в окна домов и, наблюдая за счастливыми
семьями в день благодарения, а потом… не ты ли пару раз
пытался покинуть этот грешный мир? И хорошо было бы
если попытка увенчалась успехом. Но, увы, ты и здесь
оплошал. Вспомни, к чему привели все эти бесчисленные
попытки найти себя в жизни: тебя били - а ты вставал; гнали
прочь – а ты возвращался. К чему надо было терпеть такие
мучения? Ни я, ни ты не ответим на такой простой вопрос.
И сколь велика была твоя радость, когда в Бримсе тебя
посчитали прокаженным и поселили подальше за городской
стеной. Вот, где нашлось твое истинное место... Вдали ото
всех. Там неслышна человеческая речь и несуществует лиц,
наполненных злобой. И никто не желает тебе смерти. Они
не плюют тебе в спину и не шарахаются как от иноверца…
Апогеем пламенной речи стал вопль. Отразившись от
стен, он заставил Рика беспомощно уткнуться в пол.
- Ложь! От первого до последнего слова! И даже если бы
это было правдой, то только в том мире, где правят твоя
злость и корысть. Ты никчемный творец судеб – Сквидли. И
если бы не мистер Лиджебай, ты давно стал бы обычным
воспоминанием или, скорее всего, ночным кошмаром!
Голос Скитальца дрогнул. Накопленные силы истратились
довольно быстро, и ему необходимо было передохнуть.
Пошатнувшись, Призрак недоверчиво уставился на
пленника. Его совершенное искусство не действовало.
Точное оружие, ударив в цель, промазало, лишь слегка
зацепив крепкого противника.
- И дело совсем не в судьбе, - продолжил Сейл. Его
неудачная попытка подняться и распрямить спину не
увенчалась успехом. Но было очевидно – он набирается сил
и преимущество командора тает на глазах.
Дернувшись, Сквидли уперся в стол и, зашарив по
полированной поверхности, впопыхах схватил подсвечник и
поднял его над головой. Комната стала медленно
погружаться во мрак. Недавняя пышность убранства меркла
на глазах. Позолота слетая, словно чешуя, открывала взору
серые корабельные болячки. Глубокие порезы и трещины
возникли на столешнице, как по мановению одного
заклинания. Ржавая головка гвоздя, показавшись наружу,
заставила стол протяжно застонать.
Сорванная с Призрака маска открыла его истинный вид.
Мертвая хватка, сжав шею, заставила Скитальца взвыть.
- Нет, ты зря думаешь, что победил, - зашипел Сквидли,
пахнув на пленника отвратным смрадом дыхания. С каждой
секундой он все больше напоминал изъеденного временем и
червями мертвеца. Ввалившиеся глаза, обвисшие, словно
изношенная парусина, щеки и покрытые черным наростом
источенные пеньки зубов – его лицо походило на
разорванное поле сражений.
- Ты, наверное, позабыл, что помимо моих слов
существуют и поступки, - продолжил Призрак.
Рик с трудом различил мрачные фигуры, возникшие из
ниоткуда. Они словно отделились от стены, забрав с собой
часть мрачного интерьера.
- Берегись, - крикнул юноша, но слова утонули в
надрывном смехе Призрака.
Скиталец болтался, повиснув в воздухе, как беспомощная
рыбешка в сетях ловчего. Откинув пленника в сторону,
Сквидли обвел взглядом комнату.
Мерцающий свет свечей выдернул из темноты разбитый
шкаф и разорванные в клочья карты. Творившийся вокруг
хаос лишь подтверждал серьезные намерения командора.
- Ну, а теперь займемся тобой, маленький паршивец, -
схватив Рика за плечо Призрак усадил его обратно в кресло.
Собрав в себе остатки мужества, пленник плюнул ему в
лицо. Кровавая слюна мелкими каплями покрыла лоб и
щеки Сквидли.
- Что ж, гнев вполне достойная почва для меня, - раздалось
в ответ.
- Я не раб и никогда не буду рабом!
- Разве? А кем же ты жил всю свою жизнь, мальчик? Уж не
бесконечными «нельзя» и «не положено»! – удивился
Сквидли. – Первое, что делают с рабом, если хочешь знать -
загоняют в жестокие рамки действительности. У него не
должно быть собственного мнения, а поступки
ограничиваются тысячами табу. Пойми, отец заранее знал,
что ты станешь служить мне. Ты напишешь для меня сотни
