Кристен Эшли - Три желания
— Лили, ради Бога!
Она взяла его лицо в руки и внимательно смотрела ему в глаза. Он заметил, что в ее взгляде не было настороженности или же опасения, в ее взгляде не было защиты от него. Она не смотрела на него с ужасом и отвращением от того, что он спал на грязных простынях, и его мать была наркоманкой и пьяницей, и то что он крал, пока был подростком.
Вместо всего этого, она планировала его день рождения.
Она смотрела на него с трепетным благоговением, удивлением, словно он был покорителем народов, создателем миров.
Это поразило его, словно на него обрушился вес десятка наковален, и он почувствовал в этот момент от этой тяжести, как что-то раскрылось у него в груди, как разлилось тепло по всему телу и охрипшим голосом пробормотал:
— Лили.
— Я буду делать тебе торт, — тихо пообещала она, — каждую неделю до твоего дня рождения, так ты сможешь выбрать какой тебе понравиться больше всего.
От ее заботливых слов, он почувствовал, как в груди что опять разжалось, теперь уже полностью и окончательно, предоставляя ему свободу впервые в жизни вдохнуть полной грудью.
Он крепко сжал ее в своих объятиях, зарывшись лицом в волосы, спускающиеся к шее, перекатился на спину, увлекая ее за собой, она оказалась сверху.
— И мы устроим большую вечеринку, — продолжала она тихо говорить ему на ухо. — И отпразднуем Рождество. Но, до этого, мы отпразднуем Четвертое июля и День Благодарения…
— Я люблю тебя, Лили, — прошептал он ей в шею.
— И мы собираемся... что?
Он откинул голову на подушки и посмотрел в ее красивые голубые глаза.
— Я люблю тебя, Лили, больше, чем что-либо в этом мире.
На пару секунд она уставилась на него, удивленно распахнув глаза, и он, как завороженный, увидел наворачивающиеся у нее слезы.
— Правда? — выдохнула она.
Не отводя своего взгляда, Нейт приподнял голову и выдохнул ей в губы.
— Правда.
— Ты любишь... меня? — переспросила она, словно не могла в это поверить.
Из-за того, что ему рассказал Фазир, он теперь понимал ее недоверие, что он способен ее любить, даже несмотря на то, что сам был оглушен от произошедшего, и Нейт понимал, что должен заставить ее поверить. Он убрал ее тяжелые локоны за ухо.
— Да, я люблю тебя, — сказал он, хрипло и эмоционально.
— Но…, — начала она, и он продолжил, взяв ее за подбородок и проводя большим пальцем по щеке, вытирая дорожку из слез.
— Я полюбил тебя, как только увидел, элегантную, неприкасаемую, красивую и не для меня, — сказал он честно.
— Красивую? — прошептала она.
— Когда я впервые увидел тебя, ты была самая красивая женщина, которую я когда-либо видел, а я помню всех, Лили, женщин, которые когда-либо привлекали меня. Ты была бесподобна, великолепна настолько, что я не мог даже пошевелиться, — Нейт видел, как у нее быстрее потекли слезы, он вытер их и прошептал:
— Ты до сих пор такая же, дорогая.
У нее на лицо набежала тень, и она попыталась отстраниться.
— Я должна сказать тебе... – неуверенно прошептала она с опаской, — это все из-за желания. На самом деле ты не видишь меня такой. Видишь ли, Фазир…
— Я знаю о Фазире, — перебил ее Нейт. — Я знаю, кто он есть на самом деле. Я знаю о твоем желании, но это не важно. — Он заметил, как она с удивлением взглянула на него. — Если бы не было желания, и никакой магии, и никаких джиннов, я бы все равно решил бы также. Я вижу саму тебя, Лили, твою природную элегантность, твои прекрасные глаза, твою фантастическую улыбку, твое пышное тело…
— Перестань, — прервала она и смахнула катившиеся слезы, пытаясь оттолкнуть его руки, но он крепко держал ее.
— Ты прекрасная, но я люблю тебя не потому что ты красивая.
Она опять внимательно посмотрела на него.
— А почему ты меня любишь? — прошептала она, и он сразу же ответил.
— Потому что у тебя есть мужество погнаться за вором. Потому что у тебя есть неестественное отвращение к беспорядку. Потому что ты любишь гонять на мотоцикле, и это похоже, словно тебе вручили ключи от царства грез. Потому что ты обладаешь такой способностью, что все окружающие влюбляются в тебя, несмотря на то, что едва ли знают. Потому что ты верная. Потому что ты сделала нашу дочь счастливой, даже когда твои возможности были так малы. Потому что ты создала комфортный, любящий дом для нее, несмотря на то, что у тебя не было денег.
— Нейт, не надо, – перебила она, крепко зажмурившись, как будто он пытался стереть все это своими словами, но он не слушал.
— Потому что ты такая сладкая на вкус, а ощущаешься еще лучше. Потому что ты смотришь на меня так, как никто и никогда на меня не смотрел.
— Хватит, — решительно перебила она, моментально открыв глаза, — теперь я хочу сказать тебе, почему я люблю тебя.
Он почувствовал, как напряглось у него тело.
— Ты? — тихо переспросил он.
— Что я? – ответила она.
— Ты все еще любишь меня?
Он увидел, как она начала хмуриться.
— А почему я не должна?
Он улыбнулся, и понял, что улыбка вышла полная сожаления.
— Я не знаю, дорогая, — нежно ответил он, — возможно потому, что я тебя легко отпустил тогда, нарушил все свои обещания, не заботился о тебе, заставил умолять…
Она стала махать рукой в воздухе, пытаясь его остановить, сказав:
— Ой, это. Я забыла уже об этом.
От ее беззаботного заявления, учитывая его постоянные действия по злоупотреблению ее доверием, сейчас были сродни словно он забыл вынести мусор, Нейт не мог остановиться, не смотря на то что старался, но его тело начало сотрясаться от смеха.
Он тут же решил, что любит ее и за ее умение прощать, и в этот же самый момент поклялся сам себе, что никогда больше не сделает ничего, за чтобы ей пришлось его прощать, никогда.
Он не долго смеялся, услышав вздох Лили.
— Что случилось у тебя с рукой? — воскликнула она, схватив его за запястье и уставившись на окровавленный носовой платок, завязанный вокруг ладони.
— Ничего.
Она подняла на него глаза и пристально посмотрела сердитым взглядом, но даже за этот взгляд он готов был расцеловать ее.
— Правильно, ничего. Как и моя мигрень, которая всего лишь головная боль, — отрезала она.
— Лили.
Она нагнулась к нему, схватив его за руки и стала вытаскивать из постели.
— Я хочу посмотреть, что это за ничего, — сказала она, направляя его в сторону ванной комнаты.
— Я сказал, что это пустяки.
Она замерла и обернулась к нему на полпути.
— Я хочу увидеть, — она четко произнесла каждое слово, словно подчеркивая, тыкая ему пальцем в грудь.
И в этот момент, он окончательно и бесповоротно понял, что она вернулась.
Его Лили.
Его.
В своем желании загадав его.
Его.
Натаниэля МакАллистера.
Он был предназначен для нее, также как и она предназначалась ему, они предназначались друг другу, они принадлежали друг другу.
Такое облегчение нахлынуло на него, он быстро рывком освободился от ее рук. Заставив ее ухватиться за него, чтобы вернуть себе равновесие, и заключил ее в свои объятия, склонив к ней голову, и опустив губы, даря быстрый, страстный поцелуй.
Когда он закончил, то обратился внимание на ее затуманенный взгляд темно-синих глаз, и пробормотал, интонацией которая не подразумевала выбора.
— Ты сможешь посмотреть, когда я закончу заниматься с тобой любовью.
Без колебаний она согласилась.
Именно тогда он начал снова смеяться, но недолго, потому что Лили, приподнявшись на цыпочках, обняла его за шею, и вернула ему страстный поцелуй.
Но Лили была не настолько быстрой.
* * *
Гораздо позднее, обнаженная спина Лили прижималась к его телу, и Нейт зарылся лицом в ее душистые волосы.
Он не занялся с ней любовь, потому что она толкнула его на спину и занялась с ним любовью, руками, губами, тихо и нежно говоря, дотрагиваясь губами до его кожи, перечисляя все причины, почему она его любит.
Не потому, что он был мужественный, с узкими бедрами, богатый и с разбитым сердцем, которое ей необходимо было (и ей удалось) починить.
А потому что он был, она сказала, великолепен во всем. Он был сильным, и люди уважали его. Он поцеловал ее, и она упомянула что-то про гимнасток, делающих колесо и кульбиты у нее в животе, но он не обратил на это особого внимания, так как в этот момент она вычеркивала своим языком дорожку у него на животе, и он пропал и совершенно не мог сосредоточиться на ее словах. Она сказала, что у него красивая улыбка. Она сообщила, от чего он удивился, что он очень бы понравился ее родителям и они его бы полюбили. Она сказала, что считала его очень хорошим сыном Лауру и Виктора. Она также сказала, что он прекрасно о ней заботился, пока она болела. И наконец, она сообщила, что с ним чувствует себя в безопасности, и что он отличным отец для Таш.
От ее последних слов, он перевернул ее на спину и занялся с ней любовью с такой решительностью, что она больше не могла вымолвить ни слова.
