Людмила Сидорофф - Любовь, Конец Света и глупости всякие
— План? Это и-хто сказал «план»? — гном перестал реветь и усмехнулся ехидно.
— Ладно, план мы не разработаем, будем поступать по обстоятельствам — и разберемся.
— Правильно, доченька, разберемся, если будем по обстоятельствам действовать. Ну а дальше как бог пошлет.
Бог стрельнул Нелидиными глазами: «Эх, Варвара, Варвара… Если бы все зависело от того, как и что я пошлю…» — но вслух не сказал ничего.
Телефон пропищал опять, и она улыбнулась, взглянув на высвеченный экранчик.
— Будем с гномами Конец Света предотвращать, раз они колдовать могут, — Варвара будто воспрянула духом. — И Осю позовем. Он ведь тоже колдун у нас, как и Гриша. Как бы мне еще Таньку в Москву затащить, уж с ней-то не страшен хоть бес, хоть дьявол…
— Кха-ар-кха!! — перебил Варвару странный звук, похожий на громкий кашель.
Трое на кухне метнули обеспокоенный взгляд на Нелиду: ее лицо побагровело, на шее вздулись синие жилы, бедняжка закашлялась так сильно, словно глотнула резкого воздуха, и он тут же продул ее бронхи насквозь.
Варвара засуетилась — то похлопывала дочь по спине, то подносила стакан с водой, но Нелида все кашляла и кашляла, время от времени метая сердитые взгляды в сторону гнома, который смотрел на нее с выражением: «Хватит, Бог, дурака валять!»
— Вам бы всем в отношениях ваших разобраться сперва не мешало, — заговорил Вася недобрым голосом, на удивление трезвым. — А то вы со всеми своими неопределенностями уже давно целый мир уморили! — и покровительственно похлопал Нелиду по руке. — Правильно я говорю?
Лишь один из присутствующих мог бы ответить: «Правильно!», ну, или наоборот, не согласиться, заспорить, ибо в отличие от остальных только он знал, что именно Вася имел в виду.
Любимый
В подмосковном элитном районе, где балконы помпезных вилл опираются на незапыленные плечи молодых, но крепких атлантов, завершалось строительство наиважнейшего объекта — то ли дворца аравийского шейха, то ли штаб-квартиры НАТО. Выяснить, что конкретно сооружалось на земельном участке размером с колхозное поле, было не так-то просто: объект был окружен непроницаемым тридцатиметровым забором. Местные жители, конечно, и с вертолетов пытались подглядывать — только безрезультатно: стройплощадку скрывала камуфляжная сеть для маскировки ракет и танков. Владельцы соседних вилл сгорали от любопытства в ожидании конца работ. Когда люди в оранжевых касках наконец-то снесли забор, на дороге напротив объекта замедлилось движение «мерседесов», «ламборгини» и «бентли».
***
Видавший виды «фольксваген» прошуршал шинами по присыпанной мелким гравием дорожке возле скромного коттеджа в английском кантрисайде. Заглох фыркающий мотор, одновременно хлопнули две двери: из коттеджа вышел мужчина, из «фольксвагена» — женщина, оба глянули друг на друга в немногозначительном молчании.
***
Все смотрели на новый дом — без атлантов и даже без балкона, с крыльцом из грубых досок, с крышей из ломкого шифера над единственным этажом, с окнами в деревенских наличниках. Рядом — сарай из материалов второго сорта да ряд деревьев с кустами, что росли на пустыре еще до начала строительства. Кое-кто из проезжающих мимо видел там женщину, разодетую не по меркам скромного домика — в дорогих мехах, в бриллиантах, в сапогах из кожи питона, но при всем при том внешне напоминавшую продавщицу, в лучшем случае — заведущую хозмагом. Если те, кто мимо проезжал, ее взгляд невзначай ловили, то сразу жали сильней на педаль[134] — знакомство с такой соседкой владельцам «бентли», вертолетов и прочего сулило мало хорошего.
***
— Hi, honey[135], — сказала Танька, вытаскивая из «фольксвагена» пакеты с продуктами.
— Need my help?[136] — кивнул Робин.
— It’s OK, I’ll manage[137].
Муж отчеканил крутой поворот и замаршировал прочь, гравий с шумом оседал под его ногами. Левую руку он, как всегда, прижимал к бедру, словно к рукояти невидимой сабли. Походка наследственного гвардейца раньше Таньку весьма забавляла, а теперь только раздражала: каждым шагом он словно сваи забивал, а правой рукой будто бил кого-то наотмашь.
Танька отвела хмурый взгляд от удаляющейся фигуры, подхватила два тяжелых пакета в правую руку, три пакета полегче в левую и толкнула коленом дверь с выгравированной табличкой «Home Sweet Home»[138].
***
Хозяйка невзрачного домика добилась чего хотела — никакие воры не покусятся на ее собственность, а соседи знаться с нею не пожелают: такая хибара позорила весь район. Теперь Продавщица могла наслаждаться уединением: ни одна собака в округе не знала, что на самом деле построено на участке в сорок раз больше площади доступного взорам дома.
Строилось все очень скрытно, Продавщица меняла рабочих. Как только внутри накрытого сетью участка, окаймленного высоченным забором, возник котлован глубиной с ангар, она уволила всех строителей вместе с вырывшими его бульдозерами. Стены в нем укрепила другая бригада — после чего Продавщица и тех рассчитала без лишних проволочек. Третья бригада возводила прочную крышу над котлованом, четвертая насыпала землю, пятая засеивала ее газонной травой и засаживала деревьями, чтобы участок приобрел первоначальный вид. Сверху седьмая бригада соорудила невзрачный домишко, после того как шестая отделала царские хоромы в гигантском подземелье.
Продавщица стала владелицей самой крутой собственности в округе и могла делать там все, что душа пожелает. Никто не мешал ей больше — строителей рассчитала, бывший муж-призрак оставил в покое, и других, менее призрачных версий мужчин поблизости не витало; любовника-грузчика давно послала куда подальше — еще не хватало, чтобы он тут пристроился прихлебателем. Никто на нервы не капал: не было у Продавщицы ни надоедливых отпрысков, ни собаки, ни кошки — ни выгуливать, ни кормить никого не надо...
***
Кошка переступала с лапы на лапу, обвивая мягкий хвост вокруг хозяйкиных ног — есть просила.
— Что ж, папа Робин тебя даже не покормил?
Робин Кошку любил и чувства к ней проявлял отцовские: Танька слышала много раз, как он ее громко воспитывал. А вот уходя из дома, покормить забыл. Ушел небось вдоль ручья гулять, дышать свежим воздухом, что делал регулярно для укрепления здоровья, за которым неотрывно следил. Даже зарядку делал, тягал гантели, прыгал через скакалку, меняя ритм, будто конь какой носился туда-сюда разным аллюром.
***
Среди множества прочих комнат был в подвалах спортивный зал. Он вмещал в себя беговую дорожку с персидским ковром, машину с названием «гребля», гантели разнообразных расцветок и массажные кресла из натуральной кожи. Бассейн тоже был, конечно, — в виде чаши, напоминающей кое-что не совсем пристойное. И гвоздем спортивной программы числился велотренажер с комфортным и узким сиденьем. Видеоролики нужного содержания транслировались на плазменном мониторе каждый раз, когда Продавщица начинала крутить педали.
***
Танька спортом не занималась. Как окунулась в депрессию после Нового года, так и махнула рукой на фигуру, здоровье и все, что могло бы поднять настроение. Занятий гимнастикой не возобновила, даже когда хандра отступила немного, хотя ее приступы накатывали то тут, то там, и единственным «спортом» по вечерам было сидение за компьютером.
В сети, как обычно, ее ждала Варвара. А вот Ларик куда-то запропастился — его не было видно уже вечеров пять подряд. Танька вспомнила, что сама не ответила на его последнюю эсэмэску: «То самое “завтра” не наступило еще?». Вынула из кармана крошечный телефон и набрала буквы: «R U[139]».
— Ты здесь? — мелькнула робкая запись в углу монитора.
— Минуту, я занята, — быстро впечатала Танька, отложив телефон. Затем снова его подхватила: «R U ОК?[140]» Нажала на SEND. Подождала две минуты. Ответа от Ларика не поступило. Вернулась к компьютеру.
— Здесь.
— Танька…
Вот опять от одного только многоточия глаза увлажнились, затрепетали губы, и сердце застучало гулко и бешено. И опять она устыдилась холодной своей деловитости. Протянула к экрану руку и провела пальцем по своему имени, будто не безразличными клавишами отпечатанном, а рукой вписанном… ее, Варвариной, рукой. Хотелось включить микрофон, прикоснуться губами, представив его Варвариным ухом, прошептать: «Боже, как я скучаю…» Но надо взять себя в руки, нельзя с нею так расслабляться.
Пропищал мобильный, сообщая, что Ларик «на совещании». «Ну и черт с ним, — усмехнулась Танька беззлобно. — И поумнее бы мог отмазку придумать. Хотя, может, и в самом деле совещается с кем-то, впрочем, какая разница».
— Очень забавная у тебя вчера была сказка про продавщицу, — Танька старалась хотя бы в переписке «звучать» сдержанно. Каждый вечер Варвара ей письма со сказками присылала. Порой они, правда, были забавные, а порой грустные, но всегда — обязательно теплые, как ладони, согретые у камина. Читать на ночь такие было одно удовольствие и засыпать, предвкушая приятный сон.
