Вадим Инфантьев - После десятого класса
План Обручева — Милютина исходил из того, что только внезапным и быстрым выходом к Константинополю можно будет заставить турецкое правительство пойти на русские условия мира раньше, чем в дело успеют вмешаться западные державы. Немедленное наступление было необходимо и для того, чтоб полнее воспользоваться растерянностью турецкого правительства и общественности после падения Плевны.
Выбор нескольких направлений диктовался тем, что главный и наиболее удобный для армии и ее тылов Шипкинский проход хоть и был в русских руках, но спуски и выход из него прочно удерживались турками. Их укрепления здесь были очень сильными, их трудно было взять в лоб, если не отвлечь внимания турок действиями на других направлениях.
План наступления сводился к следующему.
Отряд генерала Гурко должен был перейти Балканы в направлении Софии, взять ее и идти южнее хребта на Адрианополь и Константинополь. Туда же через Троянский перевал должен был выйти отряд генерала Карпова, а через Шипку — Радецкого. За отрядом Радецкого шел общий армейский резерв и тылы. Все остальные войсковые группы и соединения обеспечивали успех этих отрядов.
Авторы плана зимнего наступления целиком рассчитывали на мужество и выносливость русских солдат. Стратегический и политический расчет Обручева и Милютина оказался совершенно правильным.
С наступлением зимы железный канцлер Бисмарк велел убрать со стола карту Балканского полуострова, по которой непрерывно следил за ходом военных действий, заявив, что до весны она ему не понадобится, так как никакое наступление зимой через Балканы невозможно.
Австрийское правительство, крайне недовольное успехами русских, подготовило армию для вторжения в Боснию и Герцеговину, но отложило его тоже до весны.
Британский военный атташе полковник Уоллеслей сумел кое-что разнюхать о планах русских после взятия Плевны и своевременно донес об этом в Лондон. Военное министерство Великобритании отправило депешу атташе премьеру лорду Биконсфильду с такой препроводительной: «Полковник Уоллеслей, очевидно, не знаег того, о чем говорит. Балканы никогда не были и не могут быть перейдены зимой».
Генерал Радецкий, понимая, что невозможно атаковать шипкинские позиции турок в лоб, почти не верил и в обходный маневр. Однако Главная квартира приказала ему начать наступление не позднее 18 декабря.
Отряд Радецкого должен был наступать двумя колоннами: левая, генерала князя Святополк-Мирского, — из Велико Търново на Янину, правая, Скобелева, в которую вошли 16-я пехотная дивизия и болгарское ополчение,—из Габрова через Топлешь и Зелено Древо на деревню Имитлию.
Связь между колоннами не предусматривалась. О боевых действиях командиры должны были узнавать по выстрелам.
Скобелев, хорошо помня, что мастерство и талант военачальника заключаются не только в грамотной разработке плана действий, умелом управлении войсками на поле боя и принятии быстрых, правильных решений при внезапно изменившейся обстановке, но и в подготовке войск, в их снабжении, носился на коне от Топлеши в Зелено Древо и Габрово. Создал в Топлеши базу с восьмидневным запасом провианта, вытребовал у тыловиков 1048 вьючных лошадей. Это позволило взять в поход по 172 патрона на винтовку, из которых 76 нес солдат. Особенно заботился Скобелев о шанцевом инструменте, обеспечив по 900 лопат, 45 кирок и 25 топоров на каждый полк. А командиры частей отрядов Гурко и Карпова это упустили, что во время похода дало роковые результаты. Скобелев же вместо оставленных в Плевне ранцев приказал сшить заплечные мешки, а командирам частей безоговорочно обеспечить солдат теплыми фуфайками, суконными портянками, местными овчинными полушубками, заведомо не надеясь на расторопность интендантов и тем более товарищества «Грегер и К°».
А в отряде Радецкого командир левой колонны князь Святополк-Мирский сумел собрать обоз всего в 300 лошадей, поэтому запас патронов был снижен до сотни на винтовку...
Первыми в правой колонне Скобелева должны были выступить под командой Столетова 1-я бригада ополчения подполковника Депрерадовича, 12-й стрелковый батальон, батальон казанцев и сотня уральцев — авангард, который к исходу дня должен был занять гору Ка-раджа.
Накануне утром, когда Николов проходил мимо штаба, на крыльцо выскочил адъютант Столетова Сухотин и стал звать:
— Капитан, Райчо Николаевич, сюда, сюда!
«Господи, куда еще пошлют? Неужели опять за пополнением?» — огорченно подумал Райчо и, поднявшись на крыльцо, хмуро спросил:
— К генералу, что ли?
— К нему, к нему,— ответил штаб-ротмистр, оглядывая улицу.— Ты поблизости кого-либо из сербов или черногорцев не встречал?
— Кого-кого?
— Ну тех, кто воевал в Сербии и Черногории в прошлом году.
— Где их сейчас найдешь? Разбросаны по всем дружинам. А что?
— Генерал скажет. Ступай к нему.
В горнице было много офицеров. С некоторыми Николов встречался в Сербии, о других знал, что они воевали там или в Черногории.
— Располагайтесь, господа офицеры, кто как может,— объявил Столетов, выйдя из кабинета с бумагами в руках.— Задержу вас ненадолго. Сообщаю, что первого декабря князь Милан объявил войну Турции.
Среди гула одобрения раздался голос:
— Мог бы и пораньше, облегчил бы нам Плевну.
— Он вообще намеревался начать военные действия будущей весной,— заметил Столетов.— События войны ускорили решение князя. Господа, я не собираюсь вам делать доклад, да и временем мы не располагаем, но считаю необходимым перед предстоящим трудным походом поделиться с вами телеграммами, письмами и другими вестями о том, что происходит на Балканах. А вы в свою очередь расскажите остальным участникам сражений в Сербии и Черногории...
Сербская армия в 81 тысячу штыков при 232 орудиях, сведенная в пять корпусов, имея горький опыт минувшей войны, начала боевые действия сразу же после объявления войны. Как писал Столетову русский военный советник в Сербии, офицеров, имеющих знания и опыт, мало, но это частично восполняется решимостью и выносливостью сербских солдат. Они выбили турок из Ак-Паланки и Пирота, захватив богатые трофеи, и тем самым помогли правому флангу русской армии, а именно отряду генерала Гурко, двинувшемуся через горы на Софию. Недалеко то время, когда фланги союзных армий сомкнутся и сербы ударят по сильной крепости Ниш, чем закрепят победу над османами.
А Черногория вообще не прекращала войны. В свое время она удивила своим упорством самого Наполеона Бонапарта. Отвод в Болгарию войск Сулейман-паши тотчас вызвал наступление отрядов князя Николая, и они начали выбивать поработителей из крепостей, на которых и опиралось владычество турок.
В тихое морозное утро звонко поскрипывал под подошвами снег, искрился радужными блестками, а над заиндевелыми деревьями и заснеженными крышами вертикально поднимались столбы дыма, розовые в лучах восходящего солнца. И казалось русским солдатам, что они совсем недалеко от родного дома, где готовятся к рождеству, украшают елки и девушки переглядываются в предвкушении ночных гаданий. Никак не хотелось верить, что до дома тысячи и тысячи верст.
Солдатам и ополченцам зачитали приказ о выступлении.
В 4 пополудни авангард двинулся на Балканы. Впереди шли бывалые четники и русские саперы. Четники, старожилы этих мест, оберегали русских от совсем незнакомой им белой смерти — снежных лавин. Останавливались, смотрели на безмятежные переливы и сияние склонов, черпали пригоршнями снег, запуская руки до плеча, рассматривали ледяные и снежные зернышки и, покачав головами, говорили, что дальше идти опасно — назрела лавина. Она может сорваться внезапно и всех смести в пропасть или завалить. Тогда в дело вступали саперы. Вместе с болгарами, привязав к поясам длинные концы веревок и волоча их за собой, на случай если засыплет, чтоб могли найти, закладывали взрывчатку.
Грозовое эхо гулко и грозно ломалось в горах. Весь склон вдруг приходил в движение, менялся в цвете, впереди начинал дыбиться снежный вал. И вот взбесившийся снег устремлялся вниз со зловещим рокотом и ревом, сотрясающим воздух и внутренности людей. Исчезали деревья и кусты, камни подпрыгивали, как пустые бочки на волнах. И потом долго стоял над ущельями белый, искрящийся перед самыми глазами мрак.
На следующие сутки двинулись к перевалу главные силы скобелевской колонны, таща за собой артиллерию, в то время как Святополк-Мирский вынужден был оставить пушки в самом начале похода, да и сам Радецкий не верил в возможность протащить артиллерию.
Вместе с русской армией двинулись через Балканы и вольные болгарские четы. Несмотря на протесты князя Черкасского, Анучина и других, четы были вооружены, экипированы и пошли как вместе с войсками, так и самостоятельными маршрутами. Прикрывали фланги войск, дрались в узких горных ущельях не только с башибузуками и черкесами, но и с войсками низама. Так, чета Георгия Пулевского, прежде чем соединиться с отрядом Карпова, в течение почти трех месяцев, непрерывно отбивая атаки, защищала район Троянские Кули-бы. А в Мелышеве задолго до прихода русских войск действовали четники братьев Папа-Георгиевых.
