Энн Брешерс - Союз «Волшебные штаны»
Кармен смотрела по сторонам. Там были гостиницы и узкие улицы, воздух был тяжелый и соленый.
Она изучала загорелое лицо отца. От загара его голубые глаза казались еще ярче. Кармен всегда хотела, чтобы у нее были светлые глаза, а не карие, как у матери.
Он недавно подстригся, манжеты свежей рубашки были аккуратно завернуты. «Не получил ли он повышение по работе или что-нибудь в этом роде?» — подумала Кармен.
— Не терпится увидеть место, где ты живешь, — сказала она.
— Да-а, — отозвался он рассеянно, взглянув в зеркало заднего вида, перед тем как перестроиться.
— Просто поразительно, что я никогда не была здесь раньше, — заметила Кармен.
Отец сосредоточенно смотрел на дорогу.
— Ты знаешь, зайчик, это не потому, что я не хотел, чтобы ты приезжала сюда раньше. Я просто собирался устроиться здесь получше, перед тем как позвать тебя. — Папа словно извинялся.
Кармен не хотела, чтобы ему было неловко.
— Пап, меня не заботит, устроился ли ты. Не беспокойся об этом. Мы отлично проведем время.
Он съехал с шоссе.
— Я не мог привезти тебя сюда, в свою беспорядочную жизнь. Много работал, жил в однокомнатной квартире. Питался кое-как вне дома.
Она ответила не сразу:
— Обожаю так питаться. Я не люблю обустраиваться.
Кармен была готова к этому. Это было лето с отцом.
Он не сказал ни слова, пока ехал вдоль зеленой пригородной улицы с большими домами в викторианском стиле. Капли дождя ударили в лобовое стекло. Небо стало таким темным, словно наступила ночь. Отец сбавил скорость и остановился перед домом кремового цвета с серо-зелеными ставнями и широкой верандой.
— Здесь? — спросила Кармен.
Отец выключил мотор и повернулся к ней:
— Этот дом.
Его глаза стали чужими и немного загадочными.
Казалось, отец не хочет видеть удивления дочери.
— Этот дом? Наверху? Я думала, ты живешь в квартире в центре.
— Я переехал. В прошлом месяце.
— Ты переехал? Почему ты мне ничего не сказал по телефону?
— Потому что… так много всего, зайка. Того, что я хотел тебе сказать лично, — ответил он.
Кармен никогда так не удивлялась.
— Давай зайдем внутрь, хорошо?
Отец открыл дверцу машины, поспешил на другую сторону, прежде чем дочь ответила, и не стал доставать ее чемодан. Он держал в руках свою куртку, пока они поднимались по каменным ступеням к дому, и наконец взял Кармен за руку.
— Осторожно. Эти ступеньки становятся скользкими, когда идет дождь, — сказал он, подводя ее к крашеным деревянным ступеням веранды.
Все было так, словно он всегда жил здесь. Сердце Кармен вдруг тревожно забилось. Она не знала, где они и чего ожидать. Она нащупала яблоко в сумке и сжала его в руке. Отец толкнул дверь без стука.
— Вот мы и пришли! — выкрикнул он.
Кармен показалось, что у нее остановилось дыхание. Кто еще здесь живет? Через несколько секунд в комнату вошла женщина с девочкой такого же возраста, как и Кармен. Кармен застыла, как изваяние, когда женщина, а потом и девочка крепко обняли ее. За ними вошел высокий, стройный, как атлет, молодой человек лет восемнадцати — так показалось Кармен. Он был блондин. Слава Богу, он не обнял ее!
— Лидия, Криста, Пол, это моя дочь Кармен, — сказал отец.
Ее имя прозвучало странно в его устах. Он всегда называл ее «милая», «малыш» или «зайка». И никогда не называл Кармен. Наверно, потому, что это было имя ее пуэрто-риканской бабушки, которая написала ему несколько скверных писем после развода. Его мать умерла. Ее звали Мэри.
Все выжидали, напряженно улыбаясь. Девочка не знала, что говорить и что делать.
— Кармен, это Лидия…
Пауза…
— Моя невеста. А Криста и Пол — ее дети.
Кармен закрыла глаза, потом снова открыла.
От мягкого света в комнате перед глазами поплыли круги.
— Когда она стала твоей невестой? — спросила она почти шепотом, зная, что не очень вежливо об этом спрашивать.
Отец улыбнулся.
— Двадцать четвертого апреля, если быть точным, — ответил он. — Я переехал в середине мая.
— Ты собираешься жениться?
Она знала, что задает абсолютно бессмысленный вопрос.
— Девятнадцатого августа, — ответил отец.
— О! — вздохнула Кармен.
— Удивительно, да? — спросил он.
— Удивительно, — эхом отозвалась она.
Лидия взяла девочку за руку. Кармен почувствовала, что тело больше не повинуется ей.
— Кармен, мы так хотим, чтобы тебе было здесь хорошо. Хочешь отдохнуть? Хочешь газировки или чаю? Альберт покажет тебе твою комнату.
Альберт? Звал ли кто-нибудь ее отца Альбертом? И что значит ее комната? Что она вообще делает в этом доме? Это не тот дом, в котором она проведет лето.
— Кармен, газировки или чаю? — спросил отец.
Дочь медленно повернулась к нему и кивнула.
— Что именно? И то и другое? — спрашивал отец.
Она осмотрела кухню. Приборы из нержавеющей стали, как у богатых. На полу восточный ковер. Кто кладет восточный ковер в кухне? Прикрепленный к потолку старомодный вентилятор в восточном стиле медленно вращался. Она слышала, как капли дождя стучат в окно.
— Кармен? Кармен! — Отец пытался сдержать раздражение.
— Извини, — прошептала она, поняв, что Лидия, стоявшая у буфета, ждет ответа.
— Ничего не надо. Ты не скажешь, куда мне положить вещи?
Отец выглядел огорченным. Он видел, как она удручена.
— Да, пойдем. Я покажу тебе твою комнату, а затем принесу чемодан.
Кармен последовала за ним по ковровым ступенькам. Они прошли мимо трех спален к комнате, выходящей окнами во двор, с толстым ковром персикового цвета, с антикварной мебелью и двумя коробками косметических салфеток «клинекс»: одна на комоде, другая на прикроватной тумбочке. Там еще были шторы с пыльными оборками. Кармен готова была поспорить на миллион долларов, что внизу, в холодильнике, стоит как минимум одна коробка с выпечкой.
— Это комната для гостей? — спросила она.
— Да, — ответил отец, не поняв, что она имеет в виду. — Располагайся, — сказал он, используя это идиотское слово. — Я принесу твой чемодан.
Он направился к двери, но Кармен окликнула его. Отец, обернувшись, настороженно посмотрел на нее.
— Я хотела сказать…
Девочка замерла. Она хотела сказать, что было опрометчиво с его стороны не предупредить ее. Неприятно без подготовки приехать в дом, полный незнакомых людей. Кармен увидела мольбу в глазах отца. Он хотел, чтобы между ними все было хорошо.
— Да нет, ничего, — слабым голосом сказала она. Она смотрела, как он уходит, и думала о том, что он нравился ей другим. Когда она была с ним, она не хотела говорить о неприятных вещах.
Дорогая Би!
Наше с отцом лето закончилось по дороге из аэропорта. Моего отца теперь зовут Альберт, он женится на Лидии. Они живут в доме, забитом «клинексами», и у него двое детей-блондинов. Забудь обо всем, что я себе представляла. Я теперь гостья и живу в комнате для гостей у семьи, которая никогда не станет моей. Прости, Би. Я снова увлеклась своими мыслями. Знаю, я словно большой ребенок, но у меня отвратительно на душе. Ненавижу сюрпризы!
Люблю и скучаю по тебе.
Кармен * * *Любовь как война: ее легко разжечь и трудно потушить.
ПословицаЛена оторвалась от журнала, когда в дверях появилась Эффи. Сестра тихо проскользнула в комнату и села на кровать.
— Все собрались. Вечеринка уже началась.
Лена догадалась, о чем пойдет речь, но притворилась, что не понимает.
— Он здесь, — сообщила Эффи многозначительно.
— Кто он?
— Костас.
— Ну и?..
Эффи посмотрела Лене в глаза:
— Честно, ты должна на него посмотреть.
— Зачем?
Эффи облокотилась на край кровати и чуть подалась вперед:
— Я знаю, ты думаешь, там какой-то малявка, Лена, но он… он такой…
Эффи так разволновалась, что даже не закончила предложение.
— Какой? — подняла бровь Лена.
— Огромный, — заключила Эффи.
Лене стало немного интересно, не более того.
— Эф, я приехала в Грецию не за парнем.
— Тогда можно я оставлю его себе?
Лена улыбнулась:
— Да. Вообще-то у тебя уже есть один?
— Был. До того, как я увидела Костаса.
— Он что, такой классный, да?
— Увидишь сама.
Лена встала с кровати:
— Ну, пойдем.
Действительно, стоит посмотреть. Не зря же Эффи так его расписывает. Но Лена была уверена, что этот парень ее разочарует. Эффи остановилась:
— Ты сказала бабушке, что идешь переодеться?
— Ах да!
Лена метнулась к сумке. Хорошо, что солнце уже село. Она надела коричневую блузу с высоким воротом, самый непривлекательный наряд из своего гардероба, и стянула волосы сзади жутким конским хвостом. Однако Штаны оставались Штанами.
