user - Содержание
предупредили, – думал я.
И вот я не без труда разузнал, когда же эта передача на самом
деле должна состояться, обзвонил ближайших родственников и
знакомых, настроил приемник на 91,2 MHz, вставил в
магнитофон кассету и стал ждать.
(А мать моя, Татьяна Борисовна, в это время уже неделю как
находилась во Флоренции, у своей подруги Франчески Фичи-
Джусти, где приходила в себя после недавнего инсульта.)
XIX
Передача
Я позволил себе придумать собственное название к услышанной
мною передаче, а также добавить некоторые ремарки. Что
касается реплик действующих лиц, то все они оставлены,
естественно, без изменений.
ГЕНИЙ И ЗЛОДЕЙСТВО,
или
ЧЕЛОВЕК С ДВУМЯ ТОЧКАМИ ЗРЕНИЯ
(маленькая трагедия)
Действующие лица:
Бунтман, первый зам главного
редактора «Эха Москвы»,
убежденные сальеристы
Парин, обозреватель,
Карпинский, музыковед и контратенор. Человек с двумя точками зрения
Время и место действия:
6 октября 2000 года, Новый Арбат, «Эхо Москвы»
<…>
Парин. В передаче «И музыка, и слово» мы сегодня слушаем
цикл, или, точнее, сцену Александра Локшина «Песенки
Маргариты». Исполняет Московский камерный оркестр под
руководством Рудольфа Баршая, поет Людмила Соколенко,
запись 1974-го года. И в передаче, кроме Сергея Бунтмана и
меня, Алексея Парина, принимает участие музыковед и певец
Игорь Карпинский, для которого, я думаю, не будет
преувеличением сказать, музыка Локшина является частью его
жизни. Поэтому, я думаю, очень правильно, что Игорь принимает
участие в нашей передаче.
Карпинский. (скромно) Добрый вечер. Спасибо большое за
такую… за такие теплые слова. Действительно, можно сказать, в
каком-то смысле моя жизнь изменилась после того как я
познакомился с музыкой Локшина, это было как раз вскоре после
выхода пластинки с той записью, которую мы с вами слушаем, в
76-ом году.
Парин. Я думаю, что нам самое время сказать, что же это за
произведение, почему оно обладает такой… таким мощным
воздействием. Чем дальше мы будем его слушать, тем больше
будем входить в этот мир, который нас втаскивает, который
заставляет нас вслушаться не столько в эти слова, хотя
литературная основа очень сильная – это перевод Пастернака,
который, конечно, в известной степени переиначивает текст
Гете… Но тем не менее не только и не столько литературная
основа заставляет, естественно, нас слушать этот фрагмент, а это
музыка. Между тем, я думаю, когда мы будем слушать это
произведение, чисто трагическое, находящееся в зоне чистой
трагедии, мы не должны забывать о том, чтó это за героиня. Кто
такая Маргарита в конце 1-ой части «Фауста»? В аннотации вот к
этой записи, к компакт-диску, который мы слушаем, он вышел в
Америке, насколько я понимаю…
Бунтман. (серьезно) Да, Игорь?
Карпинский. (скромно) Да.
Парин. …И там написано, что здесь Грэтхен становится рядом с
Офелией и Дездемоной. Я думаю, что это очень далеко.
(продолжает с пафосом) Потому что Грэтхен – преступница!
Она сошла с ума, потому что она – преступница, потому что она,
может быть, и с холодным сердцем совершала преступление. И
это, может быть, очень важно как тема для произведения
Локшина.
Бунтман. (серьезно) И для самой музыки.
Карпинский. (скромно) Тема любого произведения – вещь
чрезвычайно многогранная и которая не может быть отражена ни
в одном высказывании ни одним человеком, как мне кажется.
Чем более произведение великое, тем оно более… допускает
большее количество интерпретаций. Мне кажется, что основная
тема этого произведения – это страдания невинного существа.
(продолжает со значением) Независимо от того, какова героиня
Гете, Локшин, как бы, так сказать, наделяет данный персонаж
собственными какими-то характеристиками. Все тексты, к
которым он обращается, они, разумеется, все, ну как сказать,
оборачиваются той стороной, которая для Локшина наиболее
важна и, естественно, даже тот текст, который смонтирован
самим Локшиным, с некоторыми даже собственными вставками
поэтическими, то есть не принадлежащими ни Пастернаку, ни
Гете, – вот этот текст повернут так, что вот вся ее… как бы, так
сказать, история ее страданий – она раскрывается перед
слушателем и… как бы… героиня, таким образом… как бы…
истязая себя, она… (смущенно смеется) получает в сердцах
слушателей прощение, как мне кажется.
Парин. Но она, вообще, не только в сердцах слушателей, героиня
Гете и Пастернака, получает прощение, она получает прощение с
неба. Потому что последняя фраза 1-ой части «Фауста» Гете –
«Спасена!» И это очень важно. И это, конечно, важно. Но мне
кажется, что этот шпагат – между преступницей и безвинной –
очень важен, потому что если бы она была просто безвинной,
страдалицей… – это было бы…
Бунтман. (перебивает) С самого начала, то есть изначально…
Парин. (пытается продолжить свою мысль) …Изначально…
Бунтман. (густым убедительным голосом) Потому что это очень
долгий и мучительный путь. Вы, Игорь, говорите, вот, через
страдания, вот, к этому приходим. И вот то прощение, которое
есть в тексте, есть словесное, которое приходит свыше, оно… к
нему еще надо придти. И мы здесь уже начали. Мы с вами уже
начали сейчас, слушая произведение, мы начали путь и очень
сложный, и мучительный, как это музыкально происходит.
Парин. И мне кажется, когда мы говорим о произведении, мы
сразу вспоминаем – это произведение было написано в тот год,
1974-ый, когда еще был жив Шостакович. И мне кажется, что я
сразу слышу время, как человек, который в это время активно
слушал музыку, время, в которое творил поздний Шостакович.
Карпинский. Шостакович чрезвычайно высоко ценил творчество
Локшина. Существует документальное свидетельство о том, что
он называл его музыку гениальной и присутствовал, по
возможности, на всех премьерах его сочинений, сочинений
Локшина. Если не мог, то просил запись. И эту запись из рук
Локшина часто получала его жена Ирина Антоновна.
[Ирина Антоновна приезжала за записью только один раз. Остальное – полет
фантазии этого скрупулезного исследователя.]
Парин. Думаю, самое время нам прослушать еще один фрагмент,
следующий. Мы не делаем перерывов, мы подряд слушаем
произведение, мы просто его разрезаем нашими разговорами.
Еще один фрагмент из «Песенок Маргариты» Александра
Локшина.
(следует музыкальный отрывок)
Бунтман. Вы слушаете «Эхо Москвы» – «И музыка, и слово». И
мы сегодня с вами знакомимся – еще раз вслушиваемся и
проникаем в произведение Александра Локшина «Песенки
Маргариты». Здесь, возвращаясь вот к этому разговору о
Шостаковиче и Локшине, здесь, мне кажется, что здесь есть такая
сфера… (голос немного дрожит) такой мир, в который
Шостакович не заходил. И он перед этим останавливался. И здесь
вот, когда перед ним опять же приоткрылось то, что мы слышим
в музыке Локшина, здесь можно только и со страхом, и
восторгом это слушать. Я напоминаю, что у нас в студии
принимает участие в передаче Игорь Карпинский. Игорь, вот этот
уход, вот в такую вот, даже, даже я не определил бы никак это
пространство словесно… (продолжает со значением) И вы
сказали в самом начале, что здесь постоянно идет присутствие
самой жизни Александра Локшина. Вот здесь вот. И очень мощно
такое вот мучительное ощущение мира, которое есть.
Парин. Да, и мой тоже вопрос, так сказать, в чем выражался…
Это было ли как бы внутренне присуще Александру Локшину с
самого начала мировосприятие трагическое или это была вещь,
которая как бы уже жизнью была углублена или даже рождена
какими-то ощущениями, уже связанными с непосредственными
впечатлениями?
Карпинский. Я думаю, что и то, и другое… Трагическое
мироощущение было всегда присуще композитору, начиная вот с
того первого сочинения, которое было исполнено в Новосибирске
оркестром Ленинградской филармонии под управлением Евгения
Мравинского и певицей Евгенией Вербицкой – «Жди меня», на
стихи Симонова.
Парин. Какой год?
Карпинский. 43-ий год.
Бунтман. 43-ий, да?
Парин. В 21-ом году родился Локшин.
Карпинский. В 20-ом. И Соллертинский сказал, что этот день… –
который там присутствовал, Соллертинский, он там
вступительное слово читал… – он сказал о том, что этот день
