Georgia Carre - Eden
— Позволь мне кончить, — резко выдыхая, стону я.
— Давай, — командует он, и я проваливаюсь дрожа, скручиваясь, подергиваясь в пустоту, которая настолько огромная и такая фантастическая, словно ночное небо, хватаясь из последних сил за него руками, притягивая к себе, когда он отправляет в свой великолепный полет за мной.
6.
Лили
Тяжело дыша, с закрытыми глазами, он прислоняется ко мне лбом. Я чувствую его влажные волосы, щекочущие кожу, пока его член по-прежнему извергает внутри меня свое семя. Внезапно, я открываю глаза и вижу перед собой взрыв звезд. Его глаза так близко, такие красивые, как драгоценные камни, обладающие способностью заглядывать мне прямиком в душу. Я чувствую себя обнаженной, словно они обнажают все мои секреты. Ты знаешь о Льюке, Джек? Ты знаешь, почему я была готова предать тебя?
Он поднимает голову вверх, осторожно выходит из меня, снимает мои ноги со своих бедер и ставит меня на пол. Покачиваясь я прислоняюсь к стене и не отвожу от него взгляда.
— Ты специально была такой лакомой? — поддразнивает он.
Я качаю головой, поскольку не могу произнести ни слова, горло саднит. Он наклоняется вперед и впивается в мои губы. Я опускаю руку вниз и начинаю ласкать его блестящий от смазки член. Он целует меня, нет даже не целует, а пожирает, грубо, нуждающееся и собственнически. Другой рукой я обхватываю его за шею, чувствуя, как между ног опять возникает желание. Мне хочется, чтобы он вернулся внутрь меня. И я точно знаю, как этого достичь. Отстраняюсь от его губ и встаю на колени.
С ним я веду себя, как развратная девчонка. Ничто не является для меня табу. Все позволено.
Он опирается ладонями о стену и запрокидывает голову назад, пока я удерживаю его полу жесткий член у основания и кончиком языка кружу по головке. Томно, я упиваюсь его стояком, словно облизываю тающее мороженое в летний солнечный день. Потом я начинаю жадно сосать, как будто это толстый, мускулистый язык. Я заглатываю его на половину... потом еще глубже, настолько глубоко, что у Джека из горла вырывается рычание. Его рык настолько чертовски горяч, как ад. Вся моя кожа покрывается мурашками, в тех местах, где соприкасаются наши тела. Бог знает, сколько я сосу, но мои губы начинают неметь, я вытаскиваю его жесткий член изо рта.
И поднимаю на него глаза, слегка приоткрыв губы.
Он смотрит на меня сверху-вниз с животным голодом. Матерь Божья! Его глаза почти стали цвета лайма! Я хочу его. Нет, я нуждаюсь в нем. Я смотрю на него таким же взглядом, мои глаза словно говорят. Член. Жесткий. Вкусный. Готовый. Войди в меня.
— Трахай мой рот, — шепчу я, но слова выходят какими-то грубыми и хриплыми. Я провожу его твердым и толстым членом по губам. Его рука молниеносно скользит по моим волосам. Сжимает, накручивая на кулак. Но его движение не выглядит так, словно он хочет меня подчинить себе или применить ко мне свою силу, он не забирает у меня полностью контроль. Это скорее мое решение, моя потребность, моя жажда. Я уже точно знаю, что он собирается делать.
Он весь Мистер Щедрость. Я никогда не уйду ни с чем.
Он начинает толкаться мне в рот. Сначала нежно и медленно, потом сильнее и сильнее, пока не видит, что член полностью до конца входит в мой рот. Затем он отстраняется, хватает меня за талию, приподнимая, как будто я пушинка. Наклоняет лицом вниз на подлокотник дивана. Дрожа от предвкушения, несмотря на то, что моя задница торчит вверх, я оборачиваюсь, наблюдая через плечо.
Он широко раздвигает мои ноги и какое-то время молча смотрит на мою голую задницу и открытую киску, которая вся блестит от соков. Блестящая, опухшая, нуждающаяся. На секунду его глаза поднимаются к моим. В них — чистейшей воды жадность обладания. Я моментально все понимаю. Моя киска принадлежит ему, только ему. И горе тому, кто попытается встать между ним и мной.
С диким рыком, он хватает меня за бедра и погружается внутрь, клеймя. В ответ я толкаюсь ему на встречу, также рыча. Это настолько примитивно, настолько по животному. Наверное, мы оба превращаемся в необузданных хищников. Его тело шлепает о мое, пока он с силой трахает меня, я чувствую, как кожаный диван двигается под моими бедрами.
Как только его твердое накаченное горячее тело прижимается ко мне, я чувствую себя странным образом в полной безопасности, словно весь внешний мир со всеми проблемами и запросами, не существует.
— С тобой пыл никогда не пропадает, даже чуть-чуть, — шепчу я.
— Я рад, — бормочет он. — Потому что я хотел бы привязать тебя к кровати, с широко разведенными ногами, чтобы мог в любой момент похоронить язык или член внутри тебя, когда мне вздумается.
Учитывая, настолько возбужденными и сверх страстными мы были, меня удивляет, что мои щеки начинают гореть от его слов.
Он проходится по моей щеке костяшками пальцев.
— Что ты — за маленькая странная штучка. Большеглазая невинность и...
Слово невинность вытягивает меня из моей истомы, в воздухе между нами что-то меняется. Я начинаю извиваться под ним, пытаясь выпутаться из-под него. Он отстраняется и дает мне возможность выскользнуть. От своего положения с широко разведенными ногами я чувствую себя неловко и стыдливо, да еще его сперма открыто вытекает из меня. Я стараюсь каким-то образом прикрыться, но он останавливает меня рукой, положив ее на живот.
— Не прячься от меня, Лил. Просто расслабься, — говорит он. Его голос звучит лающе и жестко, я прекращаю елозить, пытаясь прикрыть себя каким-то образом. Он берет полотенце, которое раньше отбросил на пол, встает передо мной на колени перед моими раскрытыми бедрами и нежно вытирает мои опухшие половые губы. После настолько грубого траханья, его прикосновения кажутся такими нежными, что мне кажется это удивительным.
— Я люблю твою киску. Она настолько красивая, — бормочет он, оставляя поцелуи у меня на ягодицах, мой желудок непроизвольно сжимается.
Затем он шире раскрывает мои половые губы и что-то шепчет прямо в них. Смутно я улавливаю свое имя, но не могу до конца услышать все предложение.
Он не может ничего не чувствовать ко мне. Такое невозможно. Ему необходимо заботиться. Ба права. Он испытывает потребность, чтобы заботится. Для него это необходимость. Я даже не могу представить альтернативу. Он просовывает язык внутрь меня и нежно, спокойно вылизывает, как если бы он был кошкой или собакой, которая вылизывает свое потомство.
— Еще, — лихорадочно шепчу я. — Наполни меня, Джек. Мне так одиноко без тебя.
Он толкает палец внутрь.
— Ты не одинока, Лил. Я здесь.
Он играет со мной, производя нескончаемые круги, я начинаю выгибать спину, потому что мои ощущения усиливаются.
— Мне кажется, я кончаю. Можно мне кончить?
— Да.
Ощущения настолько сильные, настолько дикие, я пытаюсь вырваться, оторваться от его рта, но он наоборот притягивает меня к себе, еще больше поглощая. Он сосет своим горячим ртом мой клитор, пока я полностью дрейфую в оргазме.
Он поднимается, своим вместе мои ноги, придав им некое подобие респектабельности, и тянет меня вверх за руки. Наши глаза встречаются. Господи! Как красив этот мужчина.
— Ты выглядишь так, что тебе не помешало бы выпить, — говорит он, завязывая полотенце вокруг бедер.
Я нахожу свои джинсы и быстро натягиваю их. Он подходит к барной стойке, наливает два стакана, один передает мне, наши пальцы соприкасаются. И тут же искра проходит у меня по телу. Я резко отдергиваю руку, расплескивая виски, его глаза темнеют, но я могу однозначно сказать сейчас — секс окончен. Настала пора поговорить.
Я залпом опустошаю стакан, горячая жидкость обживает горло, двигаясь вниз по пищеводу.
Он выгибает брови, наблюдая за мной, но ничего не говорит. Я замечаю, что он не пил свой, а поставил его назад на стойку бара. Он кивает.
— Ты хотела поговорить?
— Да.
Внезапно я начинаю нервничать. А что если с ним это всего лишь секс? А что, если ба не права? Я с трудном сглатываю, и открываю рот, чтобы начать, но звонит его телефон. Он хмурится, потому что его телефон почти никогда не звонит, когда мы вдвоем. В последний раз ему звонил Доминик сообщая о пожаре.
— Можешь подождать минутку?
Я киваю.
Он тянется к телефону, смотрит на экран и сразу же нажимает «ответить».
— Привет, — говорит он и в его голосе слышится волнение.
Я слышу женский голос, который кричит ему что-то в истерике.
— Успокойся. Успокойся, — говорит он.
Голос звучит уже слегка приглушенно.
— Да, это верно, — признается он.
Голос опять начинает громко кричать, он смотрит на телефон в недоумении. Затем поворачивает ко мне голову и одними губами произносит: «Это моя мать».
Я сдержанно киваю, очевидно, возникла какая-то проблема в семье.
— Послушай, ма. Я приеду к тебе сегодня вечером, только, пожалуйста, успокойся. Я все объясню, когда приеду, хорошо?
