Ernest Tsvetkov - Genyi_Zhiznetvorchestva
противоположным, но таким же общественным. С тем же упорством МИР инъецирует
своих верноподданных рефлекторными типами реагирования, незаметно принуждая
думать, что это и есть совершенно уникальные и неповторимые, индивидуальные
"опыты жизни".
Таким образом, выходит, что чувство – это лишь один из способов социального
контроля.
И это значит, что все чувства, а, тем паче, страсти, уже давно инвентаризированы и
расфасованы по отдельным клеточкам, ячейкам, матрицам, сведены в статьи некоего
поведенческого кодекса биомассы. Так, например, влюбленность – это, скажем, статья
2-я – "от двух до пяти" (недель, если повезет – то и месяцев), любовное наваждение –
статья 102-я – "от двух до пяти" (но уже лет), а то и пожизненно. Стремление следовать
моде – статья еще какая-то, и т.п.
Стертые (то есть лишенные индивидуальности субъекты биомассы) всего лишь
проходят по этим статьям. Если приглядеться к тем, кто нас окружает, вслушаться в их
стереотипно-жаргонизированную речь (самые явные и первичные симптомы стертости
можно распознать по клише – "типа", "вау", "классно", "прикольно" и подобного рода
восклицаниям), хоть раз попробовать не вовлеченно посмотреть телетранслятор, и мы
обнаружим массу стертых – поющих, рекламирующих, изрекающих, ведущих…
Ситуации: Бунт, опасность, страсть, непокорность, потрясение, взрыв, инстинкт,
импульс, тщеславие, обидчивость, агрессивность, критика; вспышки эмоций,
"безумные увлечения", гнев, неистовство, возбужденность, разрушение.
Что делать?: Вглядеться в себя, послушать себя, отметить, не охвачен ли
страстью, и если охвачен, то подумать – а кому это выгодно? Кто или Что начинает
превращать меня в стертого? Осознать, что в такие моменты ко мне подключается
биомасса, склоняя меня к тому, чтобы я подпал под одну из статей ее кодекса, ибо ей
выгодно сделать из меня хронического страстофила, чтобы легче было мною
управлять. Напомнить себе о насущности момента выбора: быть собой и с собой и,
значит – быть, или плыть в толпе стертых ради того, чтобы слыть, погружаясь во все
более и более беспробудную спячку. Время от времени, пока это не перейдет в
24
основное правило, встряхивать себя бодрящей цитатой из Апокалипсиса (16:15) –
"Макариос Эгрегорон" – "Блажен Бодрствующий".
11. РАДОСТЬ
Радость порождается бесстрастием.
В противном случае, как и с любовью и счастьем, происходит подмена понятий:
любовь путают со страстью или другими статьями биокодекса, а счастье смешивают с
благом. Точно также за радость часто принимают эйфорическую взвинеченность
чувств, хмельное хихиканье, стимулированное хорошей дозой психоактивного токсина,
пьяное братание в толпе на площади или на вечеринке.
Радость – это не то, что мы чувствуем, когда получаем подарки или с
удовольствием проводим время в благоприятной обстановке.
Мы уже рассматривали понятие "Благо" – как реакцию на возможность
удовлетворять свое влечение, не затрачивая слишком большого количества сил и
энергии. Но исключительная ориентация на комфорт оборачивается и своей темной,
липкой стороной, приклеиваясь к которой, субъект становится аморфным, ленивым,
инертным. Озабоченный вопросами удобства, он делается озабоченным вообще, и
приторная, тошнотворная пресыщенность лишает его возможности переживать радость
как таковую. Тогда он превращается в стертого. Порабощенный косностью ум, уже не
способен продуцировать радость и заставляет своего владельца отправляться на охоту
за различного рода острыми ощущениями, "встрясками", ситуациями, в которых можно
"оторваться на полную катушку". Но, когда действие допинга заканчивается, наступает
период тяжелого, грузного, отупляющего мрака, называющегося еще похмельем. И
здесь подразумевается не только похмелье от вина, но и – отравленность душевная,
психологическая, та, которая развивается на фоне интоксикации ложными ценностями.
Но что, собственно, считать ценностями ложными и ценностями истинными?
И не впадаем ли мы в напыщенную риторику с кликушествующей страстью к
обличениям, когда говорим об этих пресловутых "ложных" ценностях?
Чтобы разобраться в нюансировке данной темы, отвлечемся с уровня
метафизического на область вполне практическую и, при том, такую, которая
сталкивается с самой сердцевиной человеческого страдания – область
психотерапевтического консультирования, где мы имеем дело с проблемами не столько
событийного, сколько с проблемами бытийного порядка – которые не очерчиваются
четким рядом внешних факторов, таких, например, как ситуация с падением,
сломанной ногой и болью в качестве реактивного ответа на травму.
Бытийная боль не имеет связи с внешними проявлениями, но она заявляет о себе
порою с гораздо большей интенсивностью, чем неприятности, возникающие в цепочке
событийных физических взаимодействий. Здесь мы соприкасаемся с такой формой
страдания, которая никак не зависит от влияний внешней среды, и никакие внешние
меры не способны его исцелить. И история изобилует подобными примерами,
иллюстрирующими то, как социально успешные субъекты, оказывающиеся на самом
дне бездны личного краха, безуспешно пытаются защититься от собственного отчаяния
погружением в алкоголь, наркотический транс или оргиастическое наваждение. В
таком положении мы усматриваем фиксацию на том, что и являет собой "ложные
ценности" – ценности, которые вечером представляются воплощением алчущих
мечтаний, а поутру превращаются в груду бесцветных обломков.
Ценности, которые сами по себе обманывают своего обладателя, по определению,
и есть ложные. Ложные – поскольку лживые. Нетрудно увидеть в них ценности
биомассы.
25
Биомасса совсем не бескорыстна, она не дает, а продает. И одновременно она
покупает целиком того, кому она продает свой товар. Купленный биомассой, перестает
принадлежать себе, становится стертым и дезориентированным в собственной
сущности. Кайф требует расплаты, и охотник за кайфом – хронический должник.
Поэтому, когда мы говорим о радости, то имеем в виду, прежде всего,
самодостаточность – такое состояние, которое не зависит ни от каких внешних
явлений и, тем самым, находится ближе к счастью, нежели к благу. Простое, четкое и
ясное осознавание " я есть", раскрытие себя навстречу непреходящему –
существующему независимо от наших идиологем и общественных предписаний,
осознание себя самовыражающимся бытием, уже представляет собой начало радости.
Радость – это не праздники по календарным датам, но это, по удивительно меткой
формулировке Эрнеста Хемингуэя с подачи Гертруды Стайн – "Праздник, который
всегда с тобой".
Таким образом, речь идет о радости жизни – жизнерадостности, которая
достигается через обретение внутренней свободы и знаменует собой новый прорыв,
чувство чудесного возрождения и перерождения.
В нашей жизни бывали состояния, когда после периодов тяжких испытаний,
душевной смуты, тревог, печали или после болезни наступал переломный момент, в
котором мы, вдруг, начинали ощущать, что тяжесть отпустила, лихорадка отступила,
температура спала, и пришло время выздоровления, сопровождающееся ощущением
легкости и обновленности. Можно привести и другой пример – когда после долгих
странствий, мы вновь возвращаемся к себе домой, встречаясь с жилым пространством
как с живым и родным существом. И в этом миге сочетаются два, на первый взгляд,
полярных чувства – встреча со старым, по которому мы соскучились, и пронзительная
новизна самого момента узнавания хорошо знакомого, как бы заново открываемого.
Когда я каждое утро пробуждаюсь, я обнаруживаю новый день, я заново открываю
для себя мир, как открываю дверь такого знакомого и такого еще неизведанного дома, и
я начинаю с ним взаимодействовать как с хорошим другом, которого я знал всю свою
жизнь, но которого мне предстоит еще узнавать на протяжении все той же всей моей
жизни. И я испытываю наслаждение, не сравнимое ни с какими эйфоризирующими
