air - Unknown
– О черт, – выдыхает она, и вот – да, блядь – вот оно. Это безумно, сильно, мокро – она такая охуенно мокрая вокруг меня, насаживающаяся все резче на мой член. Я со стоном сдерживаюсь, чтобы не дать своему телу, что оно хочет: кончить так же сильно, до звездочек в глазах. Но знаю – мы еще не закончили.
Я ловлю себя на том, что пялюсь на гладкий изгиб ее шеи и изящные ключицы, когда она успокаивается и замедляется. Рассматриваю ее часто вздымающуюся грудь, пока она ловит ртом воздух. Она полностью отдалась происходящему. И мне. В этот идеальный момент она доверилась мне.
Она красивая, умная и немного настороженная, но все-таки она здесь и позволила мне почувствовать ее. Я хочу заслуживать этого. А еще я боюсь, что даже кончив бешено и сильно, все равно останусь не удовлетворенным, ведь того немного, что она позволила попробовать, мне недостаточно.
– Хорошо? – удается мне проговорить, когда я провожу ладонями по ее талии вверх, чтобы обхватить грудь. Она с усилием поднимает голову и смотрит на меня жадными глазами.
– Хочу тебя сзади, – говорит она.
Я тут же поднимаю ее с себя, ставлю на колени и вхожу сзади, не в состоянии сдержать долгий и низкий стон.
Балдею от вида линий мышц ее спины, от ощущения ее клитора под своими пальцами. Схожу с ума от ее движений, в какой бы позе она ни была, от звуков, что издает, когда кончает.
Знаю, что когда мы закончим, я отвезу ее домой – потому что она не захочет остаться. Но прямо сейчас секс хорош – невероятно хорош – и каждый раз, когда она отключает свой мозг на время, достаточное для ее тела, чтобы привести ее к оргазму, я чувствую, как ломаются хрупкие кусочки ее панциря.
Я хочу увидеть ее спрятанную нежность.
Мать вашу, прошла целая вечность, с тех пор как я когда-то хотел нежности.
***
– Ты куда свалил вчера? – спрашивает Дилан.
Захлопнув дверь машины, я ставлю ее на сигнализацию.
– Поехал кое с кем домой. А вы что делали?
– Вернулись к Дэну, – Дилан открывает дверь в бар Фреда. – Хрен его знает, что там была за трава, но из-за нее Дженни лаяла по-собачьи.
Я вхожу за ним, и как-то не уверен, что хорошо расслышал его из-за орущей толпы и грохочущей музыки.
– Ты сказал, Дженни лаяла по-собачьи?
Он кивает, идя к барной стойке, и от этого движения мотаются его дикого вида светлые волосы. Грудь сдавливает, когда я вижу Логан за работой. Она офигенно выглядит: волосы собраны в растрепанный пучок на макушке, на лице ни грамма макияжа, за исключением блеска для губ. На ней белый топ на тонких бретелях, отлично подчеркивающий очертания ее идеальной груди. Я чувствую себя одновременно идиотом и мудаком, раз не ожидал ее сегодня тут увидеть.
Надеюсь, она не решит, что я пришел сюда из-за нее.
Но, блин. Так же надеюсь, она не подумает, будто я ее избегаю. И я не хочу, чтобы она избегала меня.
Мысленно даю себе в челюсть.
– Привет, Фрик, – с усмешкой говорит ей Дилан.
Они знакомы?
Она поднимает голову и приветливо улыбается.
– Привет, Дикарь.
Она не реагирует на меня, как я ожидал, после вчерашней ночи, и я предполагаю, потому что не видит меня за ним… но потом кладет на стойку две подставки под бокалы, и я понимаю, что Логан поприветствовала меня, просто как очередного посетителя. Это одновременно и напрягает, и успокаивает. А чего еще я ожидал? Что девушка после одной безумной ночи превратится в прилипалу?
Опираясь ладонями в стойку, она выжидающе смотрит на нас.
– Что вам, парни, предложить?
– Чего-нибудь вкусненького, – отвечает он. Она смеется и подбрасывает в воздух вишенку. Дилан ловит ее ртом и жует, игриво на нее поглядывая.
Вот бля. Дилан не просто с ней знаком, она ему еще и нравится?
– А теперь «Амаретто сауэр», – проглотив, просит он.
– «Амаретто сауэр»? – переспрашиваем мы с Логан хором.
– Это очень вкусно, – настаивает он.
– Взращиваешь свою женскую сторону? – спрашиваю я его.
Дилан мотает головой, отмахиваясь от меня.
– Только Лондон делает такой вкусный. Я серьезно, ты только попробуй.
Уже открываю рот спросить, кто еще за чертова Лондон, как Логан наклоняется и дает ему еще одну вишенку.
– Ай-ай, спасибо тебе.
Каждый мускул в моем теле каменеет, а мозг перестает что-либо соображать.
Но она не видит мою реакцию. Не спрашивая, наливает мне IPA и ставит передо мной стакан, после чего отворачивается сделать Дилану коктейль. А я был бы не в состоянии оторвать от нее взгляд, даже если в баре кто-нибудь пальнул из пистолета.
– Лондон? – опираясь локтями на стойку, спрашиваю я. Беру пиво и делаю глоток, и она поднимает голову, наливая напиток из шейкера в стакан.
– М-м? – отвечает она, мельком посмотрев на Дилана, а потом тут же на меня, предупреждающе прищурившись.
Наклонившись, я слегка качаю головой. Сказав ему, что поехал кое с кем домой, я не уточнял, с кем именно. И потом, сейчас он рассеян – как обычно, кстати – и качает головой в такт музыке, осматриваясь вокруг, будто только что выбрался из пещеры и не может поверить в происходящее.
– Тебя зовут Лондон? – тихо спрашиваю я, и мое сердце громыхает, пока я вспоминаю, сколько раз вчера ночью я называл ее неправильным именем. Пытаюсь – и безуспешно – вспомнить, прорычал ли его, когда кончил. – Я называл тебя Логан.
Сначала появляются ямочки, а спустя долю секунды приподнимаются уголки ее губ.
– Называл.
– И ты позволила называть себя не тем именем? – моя улыбка больше напоминает напряженный оскал. А внутри все смешалось в кучу: веселье, раздражение, смущение и замешательство.
– Ну а что тут такого? – объясняет она. – Все самое важное ты сделал правильно.
Подмигнув, она берет двадцатку, что я положил на стойку, пробивает на кассе нашу выпивку и кладет передо мной сдачу. И больше не глянув в мою сторону, даже не сказав ни слова, она отходит и начинает обслуживать другого посетителя.
Так, ладно, это какого хера сейчас было?
Я легко отношусь к сексу, но даже я стал бы возражать, если бы кто-нибудь назвал меня Лукасом или Джейком. Особенно во время траха. А сейчас могу думать только о том, как все это время я называл ее не тем именем, а ей было настолько наплевать, что она меня даже не поправила…
Ко мне поворачивается Дилан, берет свой стакан и делает глоток. На его лице – чистейшая, сладчайшая эйфория.
– Кажется, я только что видел, какое у тебя лицо во время оргазма, – зажмурившись, говорю я. – Как теперь это развидеть?
– Попробуй, – он протягивает мне стакан.
Я вынимаю соломинки и делаю глоток. Брр.
– Я не большой знаток «Амаретто суэров», – говорю я ему. – Для меня тут слишком много амаретто и слишком кисло.
Оглянувшись через плечо, замечаю…
Черт, как-то не складывается у меня с именами.
– Дил, – я приподнимаю подбородок, намекая посмотреть туда, где в нашу сторону направляется переборщившая с макияжем брюнетка с коротко подстриженной подругой.
Но, конечно же, он оборачивается.
– Как ее зовут? – спрашиваю я его.
– Обри, – он машет ей рукой. – А подругу вроде бы Лу, – он хмурится и снова поворачивается ко мне. – Погоди-ка. Ты случайно не с ней переспал прошлым летом?
Я киваю и виновато морщусь, когда он себе под нос бормочет, что я жуткая сволочь, после чего, глядя прямо на меня, подходит Обри – с сиськами и полной надежды улыбкой наперевес.
– Сто лет тебя не видела, – мурлычет она мне на ухо.
– Привет, Обри, – я задерживаю дыхание, надеясь, что хоть с ее именем не облажался.
– Ты помнишь, как меня зовут!
Кашлянув, Дилан выдает:
– Мудила.
Но Обри его не слышит. Она встречается взглядом своих больших карих глаз с моим, и приглашение в них просто очевидно. Я чувствую прилив адреналина и спазм в животе.
Сейчас, глядя на Обри, я вспоминаю, что она милая. И, в отличие от Лондон, хочет больше, чем просто одну ночь. Она уверяла меня, что не часто приводила парней домой, в постели испускала стоны в стиле порно-звезды, сымитировала не меньше семнадцати оргазмов, но все равно это было весело. Конечно, кончив, я не был на грани обморока, как это было вчера ночью с Лондон, в целом было неплохо.
Я оборачиваюсь в сторону Лондон, и меня на секунду охватывает паника: на что все это сейчас похоже. Стою у бара, в трех метрах от меня – женщина, с кем я занимался сексом прошлой ночью, а рядом со мной другая женщина, с которой я явно спал, обнимающая меня за талию и кокетливо прижавшаяся щекой к моему плечу.
Это не первый раз, когда женщины, с которыми я перепихнулся, находятся так близко друг от друга, но впервые испытываю чувство, будто меня завернули в целлофановую пленку, – легкая клаустрофобия.
Хотя и сам не знаю, чего это я беспокоюсь; Лондон так и не взглянула на меня. Похоже, она даже не хочет вспоминать о произошедшем.
