air - Unknown
Я
Люк, это
Это так
Близко
О, черт, так близко
– а он щурится почти от боли, когда сосредоточенно направляет меня прямо туда. Мой оргазм подхватывает меня, и от моих прерывистых вскриков он улыбается, так широко, почти смеется, чувствуя, как сильно и дико я сжимаю его изнутри. Между ног пульсируют миллион крохотных взрывов, и, выгнув спину, я кричу что-то неразборчивое.
Я смотрю на него, обмякнув всем телом, а он шире открывает рот, будто пытается что-то сказать, но вместо этого просто наклоняется и целует, двигаясь еще быстрее и сильнее, и все, на чем я могу сфокусироваться, – это его счастливая улыбка.
Усилив хватку, он раздвигает мои ноги еще шире и с силой двигает бедрами. Приподнявшись над кроватью, я сжимаю его изнутри в жажде выжать из него все до последней капли. Он такой твердый и трахает меня так сильно, что где-то внутри мне становится слишком чувствительно, когда он вколачивается в меня, но если я могу впустить его еще глубже, то я готова. Схватив его за бедра, я ритмично притягиваю его к себе, и тут Люк откидывает голову назад и кончает, удивленно бормоча:
– Оху… Ох… Охуеть, – после чего замирает и вздрагивает.
Остановившись, он тяжело дышит и изумленно смотрит на меня. Медленно отпускает мои колени и упирается руками в матрас рядом с моей талией. На нас обрушивается тишина, и в этот момент я понимаю, как громко мы себя вели, полностью растворившись в происходящем. Будучи раздвинутыми так широко, мои ноги болят, и я осторожно обнимаю ими его за талию и притягиваю к себе. Прислонившись своим лбом к моему, он с закрытыми глазами восстанавливает дыхание.
– Охренеть, – задыхаясь, шепчет он. – Черт, женщина.
– Люк?
Не открывая глаза, он слегка улыбается.
– Логан?
Скользнув руками по его шее, я кладу ладонь на его щеку.
– На случай если до этого я недостаточно дала тебе понять: я безумно люблю тебя.
Открыв глаза, Люк улыбается еще шире.
– Ну наконец-то.
Люк
Прямо сейчас я чувствую три офигительных момента.
Во-первых, я пью по-настоящему крутое пиво.
Во-вторых, собралась вся моя семья – вместе с Лондон – и мама делает мою любимую запеченную пасту для нашего прощального ужина.
Потому что есть и третье: на прошлой неделе мы с Лондон подписали договор аренды дома в Беркли.
Я смотрю на Лондон, стоящую на кухне рядом с раковиной и надевшую мамин фартук поверх трикотажного платья, обтягивающего ее идеальную задницу. Болтая с бабулей, она моет в дуршлаге клубнику, и складывается впечатление, будто она была в этом доме уже миллион раз.
Мне хочется рычать. Нашим отношениям всего три месяца, но я настолько по уши влюблен в эту девушку, что не могу заткнуться и перестать об этом говорить.
И практически каждый день я делаю ей предложение, но каждый раз она смеется надо мной и отвлекает сексом.
Мое внимание привлекает высокий подрагивающий голос бабушки:
– Когда Люк был маленьким, то, просыпаясь по утрам, он постоянно говорил, какой сильный у него пенис.
Захлебнувшись пивом, я таращусь на нее через всю комнату. Все вокруг тоже замирают. А Марго смеется:
– Я ждала этого момента.
Бабуля с гордостью улыбается.
– Он имел в виду свою эрекцию, конечно же.
Лондон оборачивается на бабушку, а потом на меня и тихо покашливает.
– Что, простите?
Я тру лицо рукой.
– Ну бабуль.
Но она только отмахивается от меня.
– Я двадцать лет ждала этого момента, чтобы поделиться. Не вздумай все испортить. Это же такие драгоценные моменты.
Махнув рукой, я сдаюсь.
– У него было любимое одеяльце, которое он засовывал в штаны, пока смотрел «Барни и друзья», – услужливо добавляет Марго.
– Марго, – тихо упрекает ее мама, но уже и сама смеется.
Я делаю еще один глоток пива.
– Да пожалуйста, вперед. Я и так каждый день выставляю себя дураком в присутствии этой женщины. Вряд ли вы скажете что-то, мешающее ей меня обожать.
Я прямо вижу, как каждый из членов моей семьи принял вызов, но потом все наблюдают, как Лондон, отставив в сторону дуршлаг, подходит ко мне и обнимает меня за талию.
– В нашу первую ночь он раз пятьдесят назвал меня не тем именем.
На мгновение воцаряется тишина, а потом все разом громко хохочут. И вот так Лондон вступила в их ряды и раз и навсегда расположила всех к себе.
Я смотрю на нее притворно недовольным взглядом, а она упирается подбородком мне в грудь и, сверкая насмешливыми голубыми глазами, одними губами беззвучно произносит:
– Я люблю тебя.
– Тебе повезло, что я тоже тебя люблю.
Ее глаза округляются, словно она только сейчас вспомнила:
– Мы завтра уезжаем.
Я мягко убираю с лица ее челку.
– Первая остановка – «Шесть флагов», – шепотом говорю я.
– Потом серфинг в Санта-Барбаре.
– А потом еще одни горки в «Грейт Америке».
– Ну а потом… наш новый дом, – говорит она, и ее улыбка медленно исчезает. – И я больше не бармен.
Я знаю, что она боится. Знаю, насколько это большой шаг для нее. Но на ближайшие недели у нее куча работы, а делает она ее по-настоящему блестяще.
– А потом у меня начнется учеба, – наклонившись, я целую ее в нос.
Лондон встречается со мной взглядом в поисках подтверждения, что я и так знаю то, о чем она не станет больше спрашивать вслух.
Что мы будем в порядке.
Что я теперь – твой.
И что ты – моя.
И мы вместе.
– А потом ты выйдешь за меня? – спрашиваю я.
Я ожидал, что она засмеется. Что положит ладонь мне на щеку и поцелует в качестве мягкого отказа, но вместо этого она неспешно оглядывает мое лицо.
– Знаешь, а в Лас-Вегасе тоже есть горки.
*** Конец ***
