air - Unknown
– Ты и правда теперь моя девушка?
Я киваю, и он, прикусив свою нижнюю губу, наблюдает за своими пальцами, кружащими вокруг моих твердых сосков. Мое нетерпеливое тело заполняет тепло, и, наклонившись, я целую его.
– Тебе не хватало этого – иметь девушку?
Он хмурится, услышав мой вопрос, и, вернув ладони на грудь, мягко сжимает ее.
– Не в том смысле, про который ты подумала. Мне нравится быть в отношениях, но до тебя я ни с кем их не хотел.
Следующий вопрос возникает как из ниоткуда:
– Ты скучаешь по Миа? – Люк выглядит озадаченным. – Ну то есть ты когда-нибудь…
Поняв, о чем я, он меня перебивает:
– А ты скучаешь по Джастину?
Я смеюсь.
– Ну это ведь не то же самое. Он мне изменял.
– Люди заканчивают отношения по многим причинам, – терпеливо объясняет он. – И если Миа мне не изменяла, это не означает, что я по-прежнему люблю ее – или так же, как и тебя.
Я провожу пальцами по гладкой коже его груди.
– Я знаю.
Тут я понимаю, что действительно это знаю. Но мне было важно услышать это от него.
– Время от времени я могу сплоховать, – с игривой полуулыбкой говорит Люк. – Забуду важную дату, куплю тампоны не той марки, когда ты отправишь меня в магазин, съем не то количество печенек, и скорее всего нечаянно ляпну что-нибудь сексистское, но не стану – и тут я обещаю – тебе изменять, – его руки скользят от моих бедер к талии. – Я просто не такой человек.
В ответ я целую его, наклонившись над ним и проводя рукой по его груди. И в этот момент я чувствую, как мой мозг жмет на тормоза, когда я наблюдаю за собственными пальцами, медленно путешествующими по его телу. Кончики пальцев исследуют каждую впадинку и мышцу, линии ребер, охватывающие торс.
Он теперь мой.
И больше никто не притронется к его голой груди.
Больше никто не насладится этим плавным переходом от груди к животу и от живота к бедрам.
Никто больше не коснется этой мягкой дорожки волос, идущей вниз от его пупка.
Став тверже в моей руке, Люк шепчет мое имя и садится, чтобы посасывающими поцелуями прижаться к моей шее.
Больше никто не прикоснется к его члену.
Больше никто не заставит его кончить.
И никто, кроме меня, больше не услышит его признание в любви.
Люк ведет губами вверх по шее и беспомощно стонет, когда я поглаживаю его вверх-вниз и наклоняюсь куснуть его за губу.
В его груди зарождается тихий рык.
– О чем ты думаешь? Так внезапно притихла.
– Я думаю о том, что ты мой, – шепотом отвечаю я.
Отодвинувшись немного, он смотрит на мою руку, в кулаке держащую его.
– Бля, я весь твой.
Мы молча смотрим на мои движения.
– Что ты собралась со мной делать? – снова глядя мне в лицо, спрашивает он.
– А что ты хочешь, чтобы я сделала?
– Поцелуй меня, прикоснись, – Люк откидывается на спину и слегка пожимает плечами. – Не знаю. Хочу все.
У меня тянет в животе от того, как он смотрит на меня – внимательно и широко раскрытыми глазами.
Я пододвигаюсь чуть ближе, чувствуя его член у себя между ног, и он стонет и улыбается.
– Так очень даже. Ты можешь так доставить себе удовольствие и дать мне посмотреть, как кончишь, – его улыбка становится шире. – А я очень люблю смотреть, как ты кончаешь, мисс Лондон.
Я с улыбкой провожу пальцем по его ключицам.
– Ты самый лучший.
Он шутливо удивляется.
– Из всех?
Что-то наполняет мою грудь и понимается вверх по горлу. И я киваю, не в состоянии вслух согласиться, хотя это правда. Он для меня лучший человек на свете.
– Ты такой милый со мной.
– Ну, я на это надеюсь. Я же люблю тебя, – он снова улыбается, когда говорит это, и от того, как от улыбки приподнимаются уголки его глаз, мое сердце делает кувырок.
– Знаю. И чувствую, – наклонившись, я целую его. Мое сердце словно встало на краю пропасти перед прыжком, и перед ним сейчас только бескрайнее небо. – Я тоже тебя люблю.
Люк перестает дышать и напрягается всем телом подо мной.
– Тебе не нужно…
Я перебиваю его:
– Я сказала это не вслед за тобой. Сам ведь знаешь, я не стала бы говорить, если бы это было не так.
Наблюдать, как Люк пытается совладать со своими эмоциями, и больно, и успокаивающе одновременно. Его взгляд тяжелый, и он сглатывает несколько раз.
– Правда? – наконец спрашивает он, но его голос все равно звучит немного сдавленно.
Я киваю.
– Я люблю тебя.
Ни капли не сомневаюсь, что я никогда не чувствовала себя настолько комфортно с Джастином, чья самая широкая улыбка не заставляла меня таять, как всего один мимолетный игривый взгляд Люка.
Люк вглядывается в мое лицо, неровно дыша.
– Лондон?
– Что?
– Поедешь со мной в Беркли?
Моя кровь, испарившись, превратилась в пар, а мышцы растворились. Я знала, что это произойдет, – этот неминуемый выбор между переездом вместе и жизнью на расстоянии.
Люк смотрит на мой рот, и не потому что ждет моего ответа, а потому что я улыбаюсь. Уверена, он не знает, что означает моя улыбка, поскольку у него на лице написана тревога.
Я снова наклоняюсь его поцеловать.
– Нет, малышка, стой, – он удерживает меня за плечо, а мое сердце падает. Он назвал меня малышкой. И это не поддразнивающее прозвище, типа Ямочки или Логан, а что-то инстинктивное, рефлекторно сорвавшееся с его языка.
– Будь сейчас серьезной, – продолжает он. – Мысль, что я буду там, а ты тут… Я все еще могу выбрать UCSD.
Я смотрю в его глаза, и они не улыбаются, но при этом кристально честные. И впервые замечаю, что его левый глаз чуть светлее правого. Мне кажется, я теперь никогда не забуду эту маленькую деталь. Каждый раз мы будем собирать воедино такие нюансы друг о друге, которые составят одно большое «мы», а вот эта заставляет мое горло сжаться от подавленных слез.
Он назвал меня малышкой.
У него разноцветные глаза.
И он хочет, чтобы я поехала с ним в Беркли.
– Я поеду.
Люк таращится на меня.
– Что?
– Я поеду с тобой в Беркли, – говорю я. – Хочу, чтобы ты не отменял свое первое решение. И разлучаться с тобой не хочу.
– И будешь жить со мной?
У меня внутри все подпрыгивает от этой очередной и такой важной детали.
– Ага. Ну то есть в зависимости от того, что ты имеешь в виду. Мы можем жить раздельно.
– Нет, – выпаливает он, быстро мотая головой. – Я именно про это. Про жить вместе, – он подается назад и неожиданно скептически оглядывает меня. – Погоди. Кроме шуток? Ты сейчас серьезно?
Я сдерживаю хихиканье.
– Да. Я серьезно.
– Ты любишь меня и переедешь со мной?
Я едва могу спокойно реагировать на его такое милое помешательство. Наклоняюсь и прижимаюсь губами к его губам.
– Я люблю тебя и перееду с тобой.
Не отрываясь от моего рта, он бормочет:
– Охуеть. А сейчас мы еще впервые займемся сексом на этой кровати. И как мне продержаться, чтобы ты кончила первая?
Когда я смеюсь громче, он, покачав головой, опрокидывает меня на спину и устраивается у меня между ног.
– Я не шучу. Никогда еще так не был возбужден, – под нос бормочет он. Его член прижат к клитору, и я с трудом могу сфокусироваться на его словах; он такой горячий и такой твердый. – Мое сердце сейчас взорвется. И я несу тут какой-то невнятный бред. А мой пенис сейчас слишком счастлив, чтобы как следует тебя удовлетворить. Собравшаяся уехать со мной Лондон… Собравшаяся спать со мной в одной кровати Лондон… Собравшаяся…
Я подаюсь вперед, накрываю его рот своим и, приподняв бедра, чувствую его член – да, прямо там – и от еще одного движения погружается внутрь его головка. С удивленным резким вдохом он входит в меня и, отставив в сторону все разговоры, начинает двигаться, подкручивая бедрами, требовательно и жадно. От того, что ощущаю его – ощущаю его всем телом, – от нашего важного принятого решения, от самой мысли делить теперь с ним кровать и быт и от нашей любви я чувствую, что мое тело стало гиперчувствительным, а кожа слишком разгоряченной. Я подаюсь всем телом навстречу ему. Хочу его глубже и быстрее. И сильнее. Прошлой ночью все было медленно: он целовал меня повсюду и любил меня во всех мыслимых и немыслимых позах. Но сегодня нам обоим нужно как можно скорее поставить точку в только что принятом решении.
Люк приподнимается и, схватив меня под согнутыми коленями, широко разводит ноги в стороны. На свете не существует ничего более интимного, чем его взгляд туда, где он входит и выходит – снова и снова. Я протягиваю руку прикоснуться к нему и к себе, чтобы все прочувствовать: эту влагу и этот жар, эту твердость, с силой врывающуюся в податливую мягкость.
Подняв взгляд, я замечаю, как он смотрит на мое лицо, ловя каждую мою реакцию, и теперь я знаю, что может быть еще интимнее его взгляда на наши соединяющиеся тела, – это Люк, всматривающийся в мое лицо, в то время как занимается со мной любовью. Он не спускает с меня глаз, а мое удовольствие начинает разрастаться – все больше и больше, – пока наконец не захватывает меня и не притягивает к точке невозврата. Я не в состоянии отвернуться, и нет ничего – просто ничего – более уязвимого, чем смотреть ему в глаза и распадаться на части. Люк в восхищении приоткрывает рот и подбадривающе кивает, когда удовольствие начинает управлять моими чувствами, и я тихо и умоляюще бормочу –
