JustStuff - Unknown
– Похоже на студию, где моя мама когда-то давала уроки танцев – хотя она там не задержалась очень уж надолго. Планировка точно такая же, – я дотронулся до рисунка там, где в задней части помещения выделялся квадратный участок, не такой широкий, как остальная комната. – Здесь находился санузел – проход туда был через другой танцевальный зал. Правда, проигрыватель стоял вот тут, – я указал на левый угол, – к тому же более старый, а телевизора вообще не было. И еще было окно в комнате для ожидающих – такой вид открывался именно оттуда.
Арчи и Джесамина пристально смотрели на меня.
– Ты уверен, что это то самое помещение? – спросила Джесамина с тем же неестественным спокойствием.
– Нет, совсем не уверен. То есть большинство танцевальных студий выглядят примерно одинаково: зеркала, станок, – я наклонился через диван и провел пальцем по балетному станку, установленному напротив зеркал. – Просто планировка выглядит знакомой.
– Тебе может понадобиться зачем-нибудь пойти туда сейчас? – спросил Арчи.
– Нет. Я не возвращался туда с тех пор, как мама уволилась – а это было, наверное, лет десять назад.
– Значит, эту студию невозможно связать с тобой? – напряженно уточнил Арчи.
Я покачал головой:
– Даже не знаю, прежний ли у нее владелец. Уверен, что это просто одна из множества танцевальных студий где-то в другом месте.
– А где была та, в которой преподавала твоя мать? – поинтересовалась Джессамина – гораздо более беспечным тоном, чем Арчи.
– Сразу за углом от нашего дома. Именно поэтому мама и пошла туда работать – чтобы я мог встречаться там с ней, когда возвращался домой из школы… – я замолчал, увидев, какими взглядами они обменялись.
– Так эта студия здесь, в Финиксе? – всё так же небрежно спросила Джесамина.
– Да, – прошептал я. – Угол Пятьдесят восьмой и Кактус-Роуд.
Мы все молча уставились на рисунок.
– Арчи, этот телефон надежен? – спросил я.
– Его номер просто приведет обратно в Вашингтон, – объяснил он.
– Значит, мне можно позвонить с него маме.
– Она ведь во Флориде, правильно? Там она в безопасности.
– Да… но скоро она приедет домой, а ей нельзя возвращаться в этот дом, пока… – мой голос задрожал. Я думал о Викторе, обыскивающем дом Чарли, школу, где были сведения обо мне.
– Какой у нее номер? – спросил Арчи, уже с телефоном в руке.
– У них нет постоянного номера, кроме домашнего. Мама должна регулярно проверять сообщения на автоответчике.
– Джесс? – Арчи обернулся к девушке.
Она немного подумала.
– Вряд ли это может повредить… только, разумеется, не надо говорить, где ты находишься.
Кивнув, я потянулся за трубкой. Набрал знакомый номер и дождался, когда после четырех гудков раздастся оживленный голос мамы, предлагающий оставить сообщение.
– Мам, – сказал я после сигнала. – Это я. Слушай, мне нужно, чтобы ты кое-что сделала. Это важно. Как только получишь сообщение, позвони мне на этот номер. – Арчи показал мне на номер, уже написанный под его рисунком. Я дважды отчетливо прочитал его вслух. – Пожалуйста, не езди никуда, пока не свяжешься со мной. Не волнуйся. Я в порядке, но мне нужно поговорить с тобой – сразу же, как бы поздно ты ни прослушала этот звонок, хорошо? Я люблю тебя, мам. Пока.
Я закрыл глаза и помолился о том, чтобы никакие непредвиденные изменения планов не привели ее домой раньше, чем она получит мое сообщение.
Потом мы снова начали ждать.
Я обдумывал возможность позвонить Чарли, но не знал точно, что ему сказать. Смотрел новости, на сей раз сосредоточенно, следя, нет ли каких-то репортажей о Флориде или о весенних сборах… о забастовках, ураганах или терактах – о чем угодно, что могло бы заставить маму и Фила раньше вернуться домой.
Казалось, что бессмертие дарует и бесконечное терпение. Ни Джесамина, ни Арчи, похоже, вообще не чувствовали необходимости что-нибудь делать. Арчи довольно долго рисовал смутные очертания темного помещения из своего видения – то, что смог разглядеть в тусклом свете телевизора. Но закончив с этим, он просто сидел, глядя на пустые стены. Джесамина тоже явно не испытывала никакой потребности метаться по номеру, или выглядывать за шторы, или пробить кулаком дыру в стене – в отличие от меня.
Я уснул на диване, так и не дождавшись телефонного звонка.
Глава двадцать первая
21. ЗВОНОК
Проснувшись, я понял, что еще слишком рано. Ночи и дни для меня словно постепенно менялись местами. Единственным источником света в комнате был телевизор с приглушенным звуком. Часы на экране показывали начало третьего ночи. Я услышал тихие голоса, говорящие слишком быстро, и решил, что это они меня разбудили. Минуту-другую я неподвижно лежал на диване, ожидая, пока придут в порядок слух и зрение.
Потом осознал странность того, что разговаривают достаточно громко, чтобы разбудить меня, и сел.
Арчи снова рисовал, склонившись к столу, а Джесамина стояла за ним, положив руку ему на спину.
Я встал и подошел к ним. Увлеченные тем, что делал Арчи, они даже не посмотрели в мою сторону.
Я пристроился с другой стороны, чтобы разглядеть рисунок.
– Он увидел кое-что еще, – тихо сказал я Джесамине.
– Что-то заставило ищейку вернуться в помещение с видеомагнитофоном, но теперь там светло, – ответила она.
Я смотрел, как Арчи рисует квадратную комнату с темными балками на низком потолке. Стены отделаны деревянными панелями – мрачноватыми, немодными. На полу неяркое узорчатое ковровое покрытие. В южной стене большое окно, а в западной – дверной проем, ведущий в гостиную. Сбоку от него большой камин, сложенный из коричневого камня и открывающийся в обе стороны. Если смотреть отсюда, в центре внимания оказывалась юго-западная часть комнаты, где на слишком маленькой деревянной тумбочке ютились телевизор и кассетный видеомагнитофон. Их огибал старый угловой диван, перед которым стоял круглый журнальный столик.
– Сюда телефон, – прошептал я, показывая нужное место.
Они оба уставились на меня.
– Это дом моей мамы.
Арчи уже стоял у противоположной стены с мобильником в руке и набирал номер. Я пристально смотрел на точное изображение знакомой с детства комнаты. Вопреки обыкновению, Джесамина плавно приблизилась ко мне. Она легко коснулась моего плеча, и физический контакт, похоже, усилил ее успокаивающее воздействие. Страх оставался притупленным, размытым.
Очертания рта Арчи потеряли четкость, он говорил слишком быстро… его речь казалась просто тихим гудением, которое невозможно было понять.
– Бо, – сказал он. Я посмотрел на него, не в состоянии ответить. – Бо, Эдит уже в пути. Они с Элинор и Карин отвезут тебя куда-нибудь, спрячут на время.
– Эдит прилетает?
– Да, первым же рейсом из Сиэтла. Мы встретим ее в аэропорту, и ты уедешь с ней.
– Но… моя мама! Ищейка приехала сюда за ней, Арчи! – несмотря на прикосновение Джесамины, я почувствовал в груди тяжелый ком страха.
– Мы с Джесс останемся до тех пор, пока она снова не будет в безопасности.
– Мы не можем победить, Арчи! Вы не в состоянии вечно защищать всех, кого я знаю. Разве ты не видишь, что делает ищейка? Она уже даже не выслеживает меня. Просто найдет кого-нибудь… причинит боль кому-то из тех, кого я люблю! Арчи, я не могу…
– Мы поймаем ее, Бо.
– А что если пострадаете вы, Арчи? Думаешь, меня это устроит? Думаешь, мне будет больно, только если под удар попадет кто-то из моей человеческой семьи?
Приподняв брови, Арчи взглянул на Джесамину. Меня окутал плотный туман изнеможения, веки опустились помимо моей воли. Я боролся с этим туманом, понимая, что происходит. Через силу заставил себя открыть глаза и отодвинулся от руки Джесамины.
– Не хочу спать, – резко сказал я.
И, захлопнув за собой дверь, ушел в спальню. Против ожиданий, Арчи не последовал за мной. Вероятно, предвидел, как я к этому отнесусь.
Почти четыре часа я сидел на полу, уставившись в стену, со сжатыми кулаками. Мысли кружились в бесконечных попытках найти какой-нибудь выход из этого кошмара. Я не видел никакой лазейки – только единственно возможный исход. Оставалось неясным лишь одно: сколько еще людей пострадает, прежде чем я до него доберусь.
У меня сохранилась последняя надежда – я знал, что скоро встречусь с Эдит. Возможно, если я смогу снова увидеть ее лицо, то сумею и найти решение. Когда мы вместе, всё проясняется.
Зазвонил телефон, и я вернулся в гостиную, немного смущенный своим поведением. Я надеялся, что никого не обидел. Что они понимают: я безмерно благодарен за то, чем они жертвуют для меня.
Арчи снова с огромной скоростью говорил что-то в трубку. Я огляделся, но Джесамины в комнате не оказалось. На часах было полшестого утра.
– Они только что сели в самолет, – сказал мне Арчи. – Приземлятся без четверти десять.
Осталось удержать себя в руках всего несколько часов, пока Эдит не окажется здесь.
