Ганнибал - Лиловый (Ii)
-- Нет, -- удивился тот. -- А что, ты видел?
-- Доводилось пару раз, -- нехотя как-то отозвался Виченте.
-- И как там?
-- Мрачно.
Теодато смолк, хотя немного надулся: ему хотелось, чтобы Виченте подробней рассказал о своих впечатлениях, но тому, кажется, не нравилась эта тема. Они миновали длинный угрюмый забор металлургического и оказались в переулке между двумя другими, казавшимися Теодато просто бесконечными; но вот заборы закончились, и кривая улица вывела их на крохотную площадь, окруженную со всех сторон двух- и трехэтажными зданиями, возле одного из которых (на стене его над крыльцом была какая-то выцветшая от времени вывеска) обнаружили настоящую толпу. Люди стояли будто бы в очереди, в основном это были угрюмые, широкоплечие рабочие заводов, одетые в грубую одежду, с мрачными грязными лицами.
-- Зачем они тут стоят? -- шепотом спросил Теодато, а Виченте вполголоса ответил ему:
-- Не видишь, что ли? Это магазин. Они пришли купить еды.
-- А почему на улице?
-- Потому что внутри слишком много народа, они все туда не помещаются.
Теодато, напугавшийся поначалу, вновь набрался своей дурацкой решимости и без предупреждения направился прямо к стоявшим закованным; брат его, витиевато выругавшись про себя, вынужден был поспешить за ним. Рабочие начали понемногу оглядываться на них, наконец все заметили двоих чисто одетых аристократов, невесть что делающих здесь, посреди квартала закованных. Совершенно стихли и без того редкие, негромкие разговоры; на площади воцарилось гробовое молчание. По спине у Теодато побежали мурашки: это действительно было непередаваемое ощущение, на него смотрели десятки настороженных глаз, и в какой-то момент ему даже показалось, что они сейчас набросятся на него и убьют.
И вот один из рабочих, стоявший чуть в сторонке и сворачивавший цигарку, негромко обратился к ним:
-- Кажется, вы потерялись, господа?
Даже Виченте, которого ничем было не смутить, будто бы вздохнул про себя с облегчением; остальные люди понемногу отвернулись от чужаков, сделали вид, что не замечают их, пусть и неправдоподобно: на площади по-прежнему была неестественная тишина. Теодато почти обрадовался, и все его внимание оказалось сосредоточено на заговорившем человеке.
-- Нет, не совсем, -- ответил он. -- Мы просто хотели побывать в кварталах закованных. Скажи, отчего в магазине такая огромная очередь?
-- Так ведь сегодня выдали плату, господин, -- ровным голосом пояснил закованный, будто это должно было все объяснить. Теодато был по-прежнему растерян, и до него не дошел смысл этих слов.
-- А ты тоже работаешь на заводе?
-- Конечно, господин, -- тот будто немного насторожился, припрятал незажженную сигаретку в карман замызганной куртки; должно быть, пожалел, что связался со странными аристократами. -- Отчего вас это интересует? Вы что-то опять проверяете?
-- Проверяем?.. -- удивился Теодато. -- Нет, нет... мы просто... черт возьми, Винни, это и вправду даже как-то некрасиво с нашей стороны... видишь ли, -- он снова обратился к рабочему, -- нам действительно просто было интересно, как вы живете. Некоторые... среди нас думают, что мы слишком мало знаем о вас, слишком плохо вас понимаем.
Рабочий молчал и просто смотрел на него своими черными глазами.
-- Только теперь дошло до него, -- еле слышно пробурчал Виченте, потом поднял взгляд на закованного. -- Мы не отвлекаем тебя?
-- Никак нет, господин, -- ответил тот. -- Я в очереди стоял с самого утра и уже купил все, что мне было нужно. Может быть, вас проводить?..
-- Да нет, мы только пришли, -- возразил Теодато. -- ...А кем ты работаешь, что делаешь?
-- Я механик, господин. Ремонтирую машины на комбайновом заводе.
-- Там собирают зерноуборочные комбайны? -- оживился Теодато.
-- Да, господин...
-- Всегда хотел посмотреть...
-- Тео, -- коротко одернул его брат. Это немного привело Дандоло в чувство, он оглянулся, озадачившись. Стоявший перед ними механик продолжал угрюмо смотреть перед собой, возле его грязных кирзовых сапог притулилась очевидно тяжелая тряпичная сумка.
-- У тебя есть семья? -- спросил Теодато, которому не пришло в голову в тот момент, что это может быть не лучший вопрос. Закованный как-то замялся, не зная, как ответить, чего хотят от него странные люди; наконец неуверенно сказал:
-- Я живу с женщиной, господин. Она ждет меня...
-- Чего ты задерживаешь человека, Тео, -- вполголоса произнес Виченте, немедленно воспользовавшись этим, но Теодато пропустил его слова мимо ушей и спросил:
-- А где вы живете?
-- Мы снимаем комнаты у часовщика, господин...
-- А можно посмотреть?
-- Тео, это невежливо.
-- Как вам угодно, господа.
-- Тогда пойдем, -- обрадовался Теодато, и механик покорно тронулся с места, подхватив свою сумку. Братья последовали за ним; Виченте по-прежнему сердито косился на Теодато, а тот игнорировал все взгляды. -- Ах да! Меня зовут Теодато, а это мой брат Виченте. Тебе нет нужды называть нас "господами".
-- Хорошо, -- не сразу отозвался закованный.
-- А как твое имя?
-- Уло, -- ответил тот.
Это было довольно нелепое путешествие; лицо закованного никак не меняло своего выражения, Виченте принял бесстрастный вид, хотя ругался про себя, должно быть, а Теодато то и дело задавал глупые вопросы, обрадовавшись, что его идиотская выходка удалась. Вопросы его приводили в замешательство то закованного, то Моро.
Вот они подошли к ничем не примечательному зданию, нижний этаж которого был выложен из грубо обтесанных камней, а верхний покрыт истрескавшейся штукатуркой; поднялись по скрипучей крутой лестнице, Уло первым открыл дверь, и братья уловили донесшийся из глубины помещения женский голос.
-- У нас гости, -- коротко предупредил механик. Женщина будто удивленно воскликнула, но слишком тихо.
И вот Теодато перешагнул через порог жилья закованного; в голове у него в тот момент была одна дурацкая мысль: "мы сделали то, до чего не додумался Кандиано!"
Это была длинная, но узкая комната, чисто убранная, пусть бедно обставленная. Центром ее, кажется, был электрический обогреватель (цели которого Теодато, никогда раньше не видевший подобных штук, не понял), возле него стоял покрытый дешевенькой скатертью стол. Женщины нигде не было видно: должно быть, она спешно убежала в соседнее помещение.
-- Нина, -- позвал ее Уло. -- Нина, чего ты там возишься!
Снова какой-то невнятный звук, и наконец она высунулась из-за межкомнатной двери. Братья с любопытством посмотрели на нее; она была похожа на любопытное животное, одновременно и испугалась их, и оказалась очарована видом самых настоящих аристократов, невесть как очутившихся в ее маленьком темном мирке.
-- Ну чего жмешься, -- будто рассердился на нее механик, -- иди, чаю налей.
-- Это ни в коем случае не нужно, -- спохватился Теодато. -- Мы и так чересчур обременяем вас. Мы только хотели поговорить...
Уло оглянулся на него, как-то нахмурился; Виченте, бдительно следивший за братом, приметил, что взгляд того подозрительно задержался на тонкой фигуре женщины, и будто бы случайно стукнул того носком сапога по щиколотке. Теодато спешно повернул голову.
-- Как вам будет угодно, господа, -- угрюмо произнес механик.
Это был самый странный день в жизни Теодато Дандоло, пожалуй; они втроем, а потом вчетвером (когда Уло нехотя позвал свою женщину) сидели на обшарпанных скрипучих стульях, сам механик отвечал на вопросы прежним ровным тоном, но немногословно, а Теодато интересовало буквально все. Наконец темноволосая Нина опустилась на краешек стула возле своего мужа и присоединилась к разговору, сначала очень нерешительно, то и дело поглядывая на Уло, потом осмелела.
-- Скажите, господин Теодато, -- спросила она уже под конец, -- а правда, что наши космонавты видели инопланетян?
Тот уже совершенно освоился и весело рассмеялся в ответ.
-- Правда, -- сказал он. -- Но ты не думай, будто в космосе все точно так же, как на земле. Они увидели только чужой корабль, страшно перепугались и убежали, как трусы. Может быть, инопланетяне ищут нас, но никак не найдут, а ведь уже больше года прошло с тех пор.
-- А вы их не боитесь?
-- С чего бы их бояться? Говорят, они такие же люди, как и мы. А ты?
Нина закраснелась, снова покосилась на своего угрюмого мужа.
-- Нет, -- сообщила она. -- Мне интересно.
Они возвращались в Централ значительно позже, уже даже начинало темнеть; небо затянуло холодными тучами, поднялся ветер. Теодато замерз, однако настроения ему это ничуть не испортило.
-- Ну, ты доволен? -- хмуро спросил его Виченте, поднявший воротник пальто. -- Клянусь, ты так на нее пялился. Этот Уло не разбил тебе голову лишь потому небось, что ты чертов аристократ.
