Санин Евгений - Белый гонец
Стас, по примеру остальных, тоже хотел сразу взять икону, подложив ее, как положено, на белое, красиво расшитое полотенце, но отец Михаил остановил его:
- Подожди!
И благословил хору сначала пропеть тропарь Покрову Пресвятой Богородицы.
Певчие дружно и уверенно – эти слова все они давно знали наизусть, и не только они, но и многие пожилые люди в храме, - громко запели:
- Днесь, благовернии людие, светло празднуем, осеняеми Твоим, Богомати, пришествием, и к Твоему взирающе Пречистому образу, умильно глаголем: покрый нас честным Твоим Покровом, и избави нас от всякаго зла, молящи Сына Твого Христа Бога нашего, спасти души наша!
- Вот с этим тропарем и пойдем! – решил отец Михаил и дал знак сторожу Виктору начинать Крестный ход.
2
- Не нравится мне что-то все это! – кивнул вслед мерседесу Молчацкого Ваня…
Колокольный звон – тревожный, настойчивый, зовущий, вот уже почти час плыл над Покровкой. Трудно было поверить, что он – дело рук совсем юной девушки. Но Стас, бережно держа в руках тяжелую икону, время от времени поднимал глаза на колокольню и видел ее фигурку. «Хоть бы сменил ее кто…» - даже забеспокоился он. Но сменить Лену мог только Виктор, а он шел впереди всех с фонарем, в котором горела небольшая толстая свеча…
Крестный ход, обойдя вокруг храма, вышел из ворот и медленно направился вокруг Покровки. Встречающиеся на его пути люди останавливались, крестились. Некоторые неправильно, может быть, первый раз в жизни. Стоявший у забора мальчик лет двух-трех, тот вообще крестил себя сразу обеими руками…
- Не иначе, как будущий архиерей! – показывая на него, улыбнулся отец Михаил.
А навстречу им попадались все новые и новые люди, некоторые присоединялись к Крестному ходу.
Какой-то пьяный парень, купавшийся в пруду, вылез из воды и, выпучив глаза, осенял себя всей ладонью…
И все звонили, будили округу колокола.
Стас шел и думал, что вот так же было и за сто лет до этого дня, когда кто-то, уже давно отошедший в иной мир, тоже нес эту икону, и пятьсот лет назад, и тысячу… И Владимирскую икону также встречали люди, не имевшие никакой надежды спастись от немилосердного завоевателя Тамерлана, который каждый раз оставлял после себя возле покоренных им городов огромные пирамиды из человеческих черепов… И на Казанскую икону с надеждой взирало перед началом Бородинского сражения русское войско, а сам Кутузов, тяжело слезши с коня, опустился перед ней на колени и, тоже молясь, поцеловал ее… Теперь ни для кого не секрет, что и маршал Жуков всю войну провозил под крышей своей «Эмки» чудотворную икону Пресвятой Богородицы… Да и на том самом клочке Сталинградской земли, который так и не смогли захватить фашисты, тоже находилась святая икона, и Покров Пресвятой Богородицы спасительной сенью пребывал над тем местом…
- Гляди! – вдруг оторвал его от этих мыслей возмущенный голос Вани. – Этот пострел и тут поспел!
Стас посмотрел вперед и увидел, что дорогу попытался было пересечь и встать поперек, якобы сломавшись, мерседес Молчацкого, но старшина Зацепин быстро навел в порядок, и тот умчался, оставив после себя огромное облако пыли…
- Не нравится мне что-то все это! – кивнул ему вслед Ваня. – Давай сегодня до самого схода будем дежурить по очереди около дома Григория Ивановича?
- Ага, охранять его! – согласился Стас.
- Только сначала ты, а потом я! Мне нужно домой сбегать после Крестного хода, чтобы узнать, не вернулся ли папка.
- Хорошо, если замечу что подозрительное, сразу же позвоню!
- Не выйдет! – чуть приметно покачал головой Ваня. – Они ж у меня телефон отобрали. Хорошо хоть карманный компьютер догадался не взять с собой…
- Так позвонишь с него!
- Нет, я им пользоваться не умею…
- Как это?!
- Да я его только для красоты носил! – признался Ваня. - Лучше я тебе Шарика своего на время дам. Если что – он быстрей ветра ко мне сразу примчится!
- Мобильная связь двенадцатого века – в двадцать первом? Ну что же, давай! – засмеялся Стас.
Но тут Ваня вдруг снова стал серьезным и строго шепнул, что надо останавливаться – отец Михаил будет читать святое Евангелие…
3
Рита выключила свой мобильный телефон и решительно стерла записанное.
После Крестного хода Ваня, действительно, привел на веревке Шарика и привязал его к дереву.
- Отец вернулся, только какой-то странный и… страшный! Пойду, пригляжу за ним! – сообщил он и сразу же убежал домой.
До начала сельского схода оставалось чуть больше трех часов.
Стас прошел в свою комнату и стал наблюдать за домом, в который вошел Григорий Иванович. Все было тихо и безопасно. Он даже потянулся к компьютеру, но тут вдруг яростно залаял Шарик.
«Эх, надо было хоть неработающий «шмайсер» на всякий случай у Ника взять!» – с запоздалым сожалением подумал он, заметался по дому и, увидев лежавший в углу топор, схватил его и с самым воинственным видом выбежал на крыльцо.
Выскочил и смущенно опустил руку.
Перед ним стояла… Рита.
- Здравствуй! – с доброй улыбкой, словно между ними и не было размолвки в конце их первой и последней встречи, протянула она руку, и когда Стас отбросил топор, спросила: - Ты всегда так встречаешь гостей? А, впрочем, можешь не отвечать, - предупредила она и погасила улыбку: - Прости за неуместную шутку. Я все уже знаю: и про Покровку, и про Ника с его отцом, и что Ваню избили отморозки Градова!..
- Градова? – удивился Стас. – Я думал, это люди Молчацкого…
- Да что ты, разве он способен найти людей, способных на все? Его уровень – только те, кто бутылки по местным лесам собирает… Да и сам он просто актер, которого выгнали за интриги из областного театра!
- Может, пройдем в дом? – предложил Стас. – Кофе, коньяк, виски не предлагаю, но чай со смородиновыми листьями найдется!
- Нет, и тут хорошо! – отказалась Рита. – Все-таки последние дни лета… Сад у тебя дикий, а мне надоели ухоженные, словно искусственные сады… И собачка такая милая… - похвалила она, несмотря на то, что Шарик так и захлебывался от лая. – Только за что она меня так невзлюбила?
- Во-первых, это не она, а он! – уточнил Стас. – А, во-вторых, это - привыкший охранять дом от чужих пес Ваньки с Леной.
- А-а, ну тогда все понятно! - протянула Рита - Это он так права своей хозяйки на тебя защищает!
- Да какая она хозяйка… - пробормотал Стас, чувствуя, что ему почему-то понравились эти слова Риты. – Она ведь еще совсем маленькая…
- Маленькая? – с сомнением переспросила Рита и почему-то с завистью вздохнула: Подожди, ты даже не заметишь, как она подрастет и станет уже хозяйкой твоего сердца! У меня на это глаз верный…
Они прошли за дом, где не так был слышен лай Шарика, и здесь Рита с упреком взглянула на Стаса:
- Ну, почему ты не смог сразу мне все объяснить! Неужели ты думаешь, я бы не поняла?
- Я пытался, но…
- Да-да, помню, подумав, как всегда о своем, я просто перебила тебя тогда… И… сама же себя наказала!
Рита походила между деревьев и неожиданно сказала:
- Знаешь, мой дед очень любит одну песню. Я точно не помню ее слова. Там один смешной паренек все пел девушке песни. Он их ей, там поется, как улыбки дарил: про ясный день и про рассвет, еще про что-то, о чем в сегодняшних песнях уже, к сожалению, нет, про то, что жить нам вечно, и про любовь, конечно… Он пел, а она это не ценила. Но когда они навсегда расстались, вдруг пришла к нему и сказала…
Рита – чувствовалось, что она брала уроки у профессиональных певиц, тихонечко подобрала нужную тональность и пропела:
- Возьми мое сердце, а песни верни…
- Здорово, правда? - спросила она и чуть слышно проговорила: - Я это к тому, что… прочитай мне еще стихи! А я их на свой мобильный телефон запишу! Буду потом там, - она кивнула куда-то далеко-далеко, – слушать!..
- Хорошо! – согласился Стас. Он покопался в памяти, выбирая, что бы ему подходящее подобрать для девушки, надолго уезжающей за границу, и, погладив еще влажный от недавнего дождя лист сирени, начал:
Прольется дождь - запомни навсегда
Какого цвета на листве вода!
Сорви полынь, и в пальцах разомни,
Взгляни на дальней станции огни,
