Pepper Winters - First Debt
— Если ты голодна, у меня есть немного еды с собой.
Она тяжело сглотнула.
В эту минуту, смотря на нее, я приложил все силы, чтобы отстраниться от всего, запуская руки в свою ледяную сущность и подавляя все имеющиеся человеческие эмоции.
— Но сначала мне кое-что нужно от тебя.
Она снова схватила эту чертовую собаку.
Я ненавидел, как она обнимала ее, ища в ней поддержки, того, что я не мог ей предоставить.
Я звонко свистнул.
Болли автоматически отшатнулась в сторону, оставляя Нилу в одиночестве на клетчатом пледе.
Она опустила плечи, с неподдельной тоской глядя на собаку. Медленно та сила, которую я видел в ней ранее, опять воспрянула к жизни; ее взгляд настиг мой.
— Отлично. Что ты хочешь?
«Все», — бился ответ в моей голове.
Все части меня, которые я так глубо прятал от всех окружающих, думая, что они уже умерли, заискрились разными красками, но главная эмоция — обладать.
— Ты кое-что задолжала мне.
Ее глаза расширились.
— Прости?
Я опустился на корточки, удерживая равновесие на пальце руки которым уперся в землю. Мое сердце отбивало тяжелые удары.
— Я кое-что подарил тебе в столовой. Помнишь?
Ее губы скривились в отвращении.
— Ты дал мне своего отца и двадцать твоих так называемых братьев.
Я покачал головой.
— Нет, я дал тебе больше. Я подарил тебе свободу. Я забрал воспоминания о них и подарил тебе частичку себя. Наше общее воспоминание, наше первое воспоминание. — Я жадно смотрел на нее, слюна заполнила мой рот, когда я вспомнил ее божественный вкус на своем языке.
Понимание настигло ее.
— Ты не серьезно. Ты хочешь, чтобы я отплатила тебе за то одолжение?
Я сжал руки в кулаки.
Она покачала головой.
— Ни за что. Ты ненормальный.
Ненормальный?
Не сможет сделать этого?
Я сделал все возможное, чтобы быть более человечным с ней. Я говорил мягко, обдумывая каждое слово. Я был милосердным и боролся со всем, во что превратился, со всем, во что должен превратиться.
Я как раз-таки был ни капли не сумасшедшим.
— Тебе правда не следовало этого произносить, — пробормотал я.
Она знала, чего я ожидаю. Я сказал ей все четко. Это не моя вина, что она настолько глупа. Я предупреждал ее, никогда не сметь поднимать вопросы психического здоровья. Я не собирался терпеть этого от девушки, которая отказывалась понимать, что весь мир — это гребаные мудаки, а не герои сказок.
«Накажи ее», — кричало все во мне.
Я встал, возвышаясь над ней. Двигаясь вперед, я схватил кнут, который лежал на самом верху сумки, ударив рукоятью по ладони, я жестко процедил сквозь зубы:
— На колени.
Она отшатнулась назад, ударяясь спиной о ствол дерева.
— Джетро. Пожалуйста.
Я потер переносицу.
— Ты опять затронула тему о моем неустойчивом психическом состоянии, мисс Уивер. Я предупреждал тебя, что произойдет, если ты позволишь себе такую вольность в следующий раз. — Я склонился над ней, схватил за плечо. — Опустись на чертовы колени. — Сильным толчком я принудил ее сесть.
Слезы заструились на ее перепачканном грязью лице.
— Я не имела это в ви... Я… Я.
Я склонил голову.
Если она извинится, то я остановлюсь. Только одно слово. Знак, что она признает мою силу над собой.
Несказанные слова зависли в воздухе между нами. Прости. Прости Меня. Такие простые слова, но как их трудно сказать.
Ее губы пробовали эти слова, каждое слово звучало эхом в моих ушах.
Но потом она все испортила, втянув в себя воздух и сжав губы вместе. Она положила руки на плед, приподняла бедра и одним взглядом выстрелила огоньком в мое сердце.
Чтоб. Меня.
Мой член тут же встал по стойке «смирно». Изгибы ее чрезмерно худого тела были идеальными. Грудь шикарной, а мышцы спины и бедер подтянутыми.
Черт.
Я зажмурил глаза. Что за хрень со мной происходит?
Конечно же, я хотел ее. Конечно, я хотел использовать ее и так глубоко погрузиться в нее, чтобы она еще неделями ощущала меня. Но похоть никогда не делала со мной подобных трюков. Никогда не вынуждала меня потерять идеально ледяной контроль. Каждая, проведенная с ней, секунда уничтожала все мою напряженную работу.
Она была моей зверушкой. Ее здоровье и счастье зависели от меня. Она была такой же, как Болли, Вингс и все остальные собаки, привязанные в лесу. Я оставил их там, чтобы мог тихо подкрасться к ней.
Я знал, что она была там наверху. Я чувствовал, как ее взгляд прожигал меня.
Но все это было игрой.
Какая забава быстро найти место назначения, когда лучшей частью было само преследование?
Нила взглянула через плечо, буравя меня своим огоньком в глазах.
— Я ненавижу тебя.
Ее слова вернули меня обратно на землю, каким-то образом ее огонь вернул обратно мой лед. Я улыбнулся.
— Ты не знаешь, что значит «ненавидеть». Пока не знаешь.
Ее волосы упали через плечо, густые и соблазнительные.
— Ты вновь ошибаешься, мистер Хоук. Я знаю, что значит это слово. Оно стало моей любимой эмоцией. Я уже говорила тебе, что ты никогда не будешь владеть мной. И так и будет.
Это кое о чем напомнило мне.
— Я поймал тебя. Ты согласилась, что охотно откажешься от этого сумасбродства.
— Какого еще сумасбродства?
Я встал на колени позади нее. Схватившись за ее бедра, я притянул ее к своему переду. Я стиснул челюсть, когда моя эрекция врезалась в ее подтянутую попу.
Она вскрикнула, пытаясь отодвинуться, не то чтобы это помогло.
От восхитительного трения, которое она создала, шипение вырвалось между моими стиснутыми зубами.
— Ты моя. Ты сбежала и потерпела неудачу. У меня есть бумаги, чтобы гарантировать, что ты знаешь свое место, и мы сможем оставить позади твою идиотскую мысль о том, что ты не веришь, будто это твое будущее.
Она ахнула, когда я толкнулся, мучительно прижавшись к ней.
Черт, да кого я разыгрываю? Она владеет мной. Этот ее смехотворный гнев, глупое чувство справедливости. Каким-то образом она околдовала меня.
Бл*дь.
Отодвигая свои ужасающие мысли, я сказал:
— Я помог тебе кончить. Я преподнес тебе подарок, который ты с энтузиазмом приняла. Настал твой черед сделать то же самое для меня.
Кнут стал скользким в моей руке, когда я немного отстранился.
— У тебя есть три вопроса, у меня есть незавершенное дело. Ты спрашиваешь, я завершаю свое дело. Мы оба получаем желаемое. Затем, когда все закончится, мы отправимся домой и начнем нашу совместную жизнь.
— Пока ты не убьешь меня?
Я вздохнул. Серьезно? Она без конца повторяла это.
— Да, пока я не убью тебя, задавай свой первый вопрос.
Она сжала губы, все мысли отразились в выражении ее лица. Прекрасно, если ей нужна помощь, она ее получит.
Кнут был прочным, сплетенный из черной кожи с двумя мягкими концами, предназначенными больше для создания пугающего шума, чем для причинения боли. Вингс был послушным и не нуждался в кнуте большую часть времени. Кнут подходил как устройство для того, кого нужно обучить.
Я погладил ее по пояснице, игнорируя ее всхлип.
— Ты молодая и непокорная, мисс Уивер. Не думай, что я не приручу тебя до того, как игра закончится.
Я нанес удар.
Звук двух кожаных концов, лязгнувших вместе, срикошетил от деревьев.
Она вскрикнула, крутя своими бедрами.
— Спрашивай, мисс Уивер. Я продолжу хлестать, пока ты не задашь вопрос. — Чтобы подтвердить свои слова, я вновь ударил ее. — Это за твой умненький ротик, который подорвал мой самоконтроль перед отцом и братьями.
Ее кожа порозовела, когда я вновь ударил ее.
— Это за то, что ты оседлала мою руку, как будто я дал тебе все, о чем ты только могла мечтать, а затем смотрела на меня, словно я кусок дерьма.
— Сколько? Сколько я буду живой? — выкрикнула она, останавливая этим мою руку.
Я замолчал. Если честно, то я не знал. Ее мать была ответственностью моего отца на протяжении двух лет. Она достаточно хорошо знала свое место, поэтому ей позволили краткий визит к старой семье, чтобы она раз и навсегда разрушила связь с ними.
Я сомневался, что Нила когда-нибудь так хорошо выдрессируется, но я не хотел разрушить то, что у нас уже было. В конце концов, когда мы доберемся до последнего долга, все кончится.
И от этого... от этого скручивало желудок.
— Все зависит от обстоятельств, — прошептал я, поглаживая ее пылающую кожу.
Я ждал, задаст ли она другой вопрос, но она продолжила молчать. Податливая и ожидающая. Ее молчание успокоило мои нервы и позволило мне дать чуточку того, в чем она нуждалась.
«Ты делаешь это слишком часто».
Я заставил голос в своей голове замолчать.
— Годы, мисс Уивер. У нас еще есть годы впереди.
Она склонила голову. И очень тихо задала еще один вопрос:
— А долги? Насколько ужасны они? К чему мне нужно подготовиться?
— Ах, ах, ах. Я сказал, у тебя всего три вопроса. А тут три в одном. Выбери один.
